Паша об этом ничего не думал. Он взял предложенную Лерычем опасную бритву и отправился к офису, для храбрости выпив пару стаканов водки. Сначала решил осмотреть новенький «мерс» Борисова.
И тут помешал охранник. Пришлось его убить. А с Борисовым чуть не прокололся, и если бы тот собственноручно не захлопнул дверь офиса на замок, то сумел бы уйти. Но он не ушел.
Тогда Паша забрал ключи от его квартиры и немного долларов.
Лерыч поджидал его в машине у соседнего дома. После убийства Паша добежал до машины и первым делом попросил водки. Выпил почти целую бутылку из горлышка. Но все равно долго не мог успокоиться. И потом, когда они уже были дома, он много пил без закуски. Молчал и пил. А Лерыч долго внушал ему, что теперь необходимо замочить его бывшую любовь, напоминал, что Паша слово давал.
– Докумекать она может. Сам же говорил, видела тебя в сквере, напротив дома. Не будь дураком! Хочешь, чтобы она ментам про тебя напела?
Паша ничего не хотел, продолжал пить водку.
– Помни, Пашка, – весомо сказал Лерыч, напоив приятеля чуть ли не до бесчувствия. – Мы все по острию ходим. И ты, и я, и матушка твоя. А менты начнут крутить…
Паша тогда озверел:
– Ты мать мою не трожь.
– Да я ничего. Только ведь в завязке она с нами. Кто золотишко в ломбарды сдает?
Бородатый молчал, тупо уставившись на дно пустой бутылки.
– Кончать твою бывшую сучку надо. Кончать, Паша, пока она не сдала тебя ментам.
Бородатый Паша уронил голову на стол и долго ревел, проклиная свою горькую судьбу. Так и заснул за столом.
А еще через день Лерыч повез его на квартиру Борисовых.
Паша отпер ключом дверь и тихо вошел. Слышал, в кухне на плите что-то жарилось, а по телевизору показывали дневной выпуск новостей.
Он увидел ее.
Татьяна стояла перед телевизором, держала в руке кухонное полотенце. Она не слышала, как он вошел.
Паша прислонился спиной к дверному косяку и несколько минут наблюдал за ней. Даже удивление брало, как человек отличается от животного. Вот сейчас она должна умереть. Все ее существо должно буйствовать, противостоять смерти. А она сосредоточенно уставилась на экран. И новости для нее – дороже жизни.
Она все-таки почувствовала его взгляд. Резко обернулась и вздрогнула.
– Ой! Ты? – отступила назад. Шаг, другой и остановилась. Наконец-то поняла, что деться ей от него в этой квартире некуда. Посмотрела испуганно, с мольбой. – Зачем ты пришел?
Она даже не спросила, как он оказался в ее квартире, преодолев секретные замки на металлической двери. Хотя сейчас это уже было неважно. Он здесь. Он – человек, убивший ее мужа. Разве он простит ей измену?
Он остался стоять в той же позе, не двинулся с места.
В кухне уже что-то горело, и едкий дым вместе с запахом пополз по всей квартире.
Паша не ответил на ее вопрос. Сказал, кивнув на кухню:
– У тебя что-то горит на плите.
Она встрепенулась, удивленно повела глазами.
– Горит?
– Горит, горит, – подтвердил Паша. Смотрел на нее грустно. Может, и не надо убивать ее. Пусть бы жила. Засомневался. Но вспомнил Лерыча. Лерыч велел. А виноват он, Паша. По дури треп пустил. Теперь не повернешь назад.
Ах, Танька, Танька, сука подзаборная! Сладкой жизни захотела. В любви клялась, а сама о богатеньком кобеле мечтала. Осуществилась твоя мечта. Только знай, такие мужики, как Паша, не прощают.
– Ах, да, да. Горит… – наконец опомнилась она, засуетилась, побежала на кухню.
Паша даже сперва не заметил. Там на столе лежала трубка с антенкой. И она схватила эту трубку. Пальчик запрыгал по кнопочкам. Дверь прикрыла, будто дым выгоняет с кухни в форточку, не дает ему выходить в коридор. И вдруг он услышал ее взволнованный голос, похожий на крик подстреленной чайки:
– Алло! Милиция!
Паша прыгнул в кухню. Плечом ударил по двери так, что эта сучка отлетела в сторону. И трубка выпала из ее руки. Голос из трубки:
– Дежурная часть! Капитан Самойлов! Говорите!
Нет, Самойлов, будь ты хоть генералом, не дождешься! Ничего она тебе не скажет.
Ее рука потянулась к валявшейся на полу трубке. Но Паша схватил ее за волосы.
«Прав оказался Лерыч. Настучать хотела, змеюка!»
Он поволок ее в коридор. Она визжала, кричала, звала на помощь и даже покорябала острыми ногтями ему щеку, целясь в глаз.
Паша ударил ее головой о светильник, висящий возле настенного зеркала. Один раз. Потом другой.
Кровь брызнула на стену и попала на зеркало. По нему побежали кровавые слезы.
– Вот тебе, сука! За все. Получи! – Он озверел. Даже когда она упала, продолжал бить ее головой об пол.
И вдруг звонок в дверь. Только он остановил Пашу от дальнейшего обезображивания трупа женщины.
Он тихонечко подошел к двери, глянул в «глазок».
На площадке стояла девушка.
«Это еще кто такая? Чего ей здесь надо?» – озадачился Паша и открыл дверь.
Увидев его, Жанна насмерть перепугалась. Уж слишком он показался страшным. А потом она посмотрела в коридор.
Там в луже крови на полу лежала женщина.
Когда девушка убежала, Бородатый вернулся в квартиру, собрал все деньги и золото в пакет. Сделал все так, как велел ему Лерыч. Все должно было выглядеть обычным ограблением.
Лерыч обратил на Жанну внимание, еще когда она подъехала на такси к подъезду, где жили Борисовы.
Длинноногая, стройная, жгучая брюнетка. Он проводил ее взглядом до подъезда, подумав: «Ништяк девочка».
А через несколько минут увидел ее опять уже выбегающую из подъезда с белым, перепуганным лицом. Сразу сообразил: «Пашка прокололся».
Он сидел в машине с торца соседнего дома. А увидев ее, сразу завел мотор. Нельзя было дать ей уйти. Злился на Бородатого за то, что тот выпустил девчонку. «Ментам сообщить может, лярва! Ах, Пашка».
Других машин поблизости не было.
Лерыч стремительно подъехал, едва не отдавив девушке ноги. Но Жанна этого не заметила. У нее было одно желание – побыстрее уехать отсюда и позвонить в милицию. Там убийство.
– Да не волнуйтесь вы так, – попытался Лерыч успокоить девушку, подгонявшую его. – Сейчас поедем. Один момент. – Он улыбнулся своей коварной, обворожительной улыбкой.
С левой стороны возле сиденья лежал пакет с марлевым тампоном, смоченным эфиром.
«Подожди, девочка, не ерепенься. Сделаешь пару вдохов, и никакая ментовка тебе будет не нужна».
Лерыч опустил вниз левую руку, стянул с пакета резинку.
– Чем это у вас пахнет? – В этой нервозной суете она поначалу не разобрала, потянула носом. – Эфир! – Кажется, она что-то заподозрила, последнее слово выкрикнула. Но было уже поздно.
