— Интересно, что за интерес у него там был — прости за игру слов.
— Туда перевели музыкальный приют. Может, он приезжал туда, чтобы навестить своих мальчишек? Струве рассказал, что Виральдини был этим… Командором.
— Воинское звание?
— Нет, в гражданском контексте — как человек, оберегающий одаренных детей.
— Вот как… Ну хорошо, вернемся в Пизу. Что там было дальше?
— Дальше? — Возле столика, словно смуглая фея, возникла Вера с подносом. — Шашлык из вырезки, как заказывали.
— Ух… — синхронно ответили Стас и Вовка.
— А вот настоящий грузинский ткемали, — сказала Вера, выставляя на стол изящную кремового цвета соусницу с густым темно-красным содержимым. — Евгений Ахмедович просил передать.
— Вот что значит «главный медведь»! — восхитился Вовка.
«Здесь кормятся и другие необычные едоки…» — сообщил висящий в углу телевизор голосом Николая Дроздова. Стас и Вовка синхронно обернулись.
— Это про нас? — спросил Вовка.
— Размечтался, — ответил Стас. — Это «В мире животных».
«…и предпочитают выводить детенышей в привычных для них условиях».
— Вот-вот… Так что там, в Пизе-то? — спросил Стас, отрезая первый кусок восхитительно нежной вырезки, приготовленной на углях.
— Пока не знаю, — ответил Вовка, последовав его примеру. — Известно только, что после отмены пизанских концертов Виральдини еще год оставался в Милане, пока не закрыли приют. Потом вернулся в Венецию и жил там тоже недолго. Его начали травить за то, что у него была эта… что-то вроде современной гражданской жены. Пела по совместительству в его операх. Обалденно вкусно, правда?
— Угу… — Стас жевал шашлык и что-то обдумывал. — Наверное, хорошо пела. Представляю, как ему за нее доставалось. Священник все-таки…
— Да, это была одна из причин общей травли. Прямо Союз советских композиторов. Привет Шостаковичу! А виной всему — нездоровая католическая концепция «неженатого духовенства».
— Нет, Вов, не думаю. Просто обывательский интерес к личной жизни знаменитостей жил и будет жить в обывателях вечно. А Виральдини в то время был просто суперпопулярен. — Стас взял соусницу и обильно полил мясо. — Ладно, пора обобщить найденный материал и копать дальше. Я, кажется, вышел на след еще одного потенциального консультанта. Целыми днями висит в интернете, в чате форума «Классика». Попробуй угадать, под каким никнеймом?
Вовка отобрал у него соусницу.
— Только не говори, что Viraldini!
— Именно! Часами беседует там о классической музыке стиля барокко. Похоже, это один из тех фэнов классики, которые постепенно начинают отождествлять себя с героями своих фантазий. В нашем случае — с композитором Виральдини.
— Стас, ты меня удивляешь! Что, мало психов в рунете? А идиотов в каждом чате пруд пруди. От них, конечно, весело, но что теперь, с каждым консультироваться?
— Вов, остынь! Пусть он десять раз псих, но, по некоторым сведениям, он, что называется, владеет вопросом. Признаюсь — я тут навещал Андрея Щербакова… Помнишь, я рассказывал?
— И что Андрей?
— Я попросил его неофициально пощупать этого нью-Виральдини.
— Каким же это образом? Насколько понял, тебе известен только его ник в чате. Или этих данных вполне достаточно? Я ведь в этом… еще хуже, чем в классической музыке.
— Я тоже думал, что это затруднительно. Но, оказывается, способов множество. — Стас взял из красной пластиковой подставки салфетку и принялся складывать ее гармошкой. — Андрюха что-то говорил про заголовки пакета, по ним как-то можно отследить IP-адрес, но… фиг его знает, как этот пакет устроен. В общем, ничего отслеживать и не понадобилось. Нам повезло: на той фирме, через которую наш «Виральдини» соединяется, у Андрея работает бывший сослуживец. Так что ему достаточно было десяти минут, чтобы потоптать кнопки на компьютере, а потом два раза позвонить: один раз сослуживцу, другой — какой-то Раечке на бывшую работу.
— И кто же наш самозванец? — спросил Вовка у своего бокала с остатками мартини.
Стас перестал мучить салфетку, достал из кармана и развернул сложенную вчетверо распечатку.
— Харченко Алексей Михайлович, тридцать три года. Выпускник теоретико-композиторского отделения Уральской консерватории. Холост, детей нет. Место работы — фонд «Русская музыка». Андрей дал мне его адрес и номер телефона. И обещал посодействовать, если тот начнет упираться.
— Это как «посодействовать»?
— Ну… не знаю. Может, подключить бывших сослуживцев, а может, еще что. Есть же какие-то методы.
Вовка усмехнулся.
— Ну, все. Тридцать седьмой год!
— Э-э… Не скажи. В тридцать седьмом его бы сгноили на Соловках. Просто для профилактики. Изображал бы Виральдини на нарах.
— Ты прав… Слушай, а может, познакомиться с ним прямо в чате? И расспросить. Безо всяких этих… штучек. Как ты думаешь?
— Да уже думал. Боюсь, это невозможно. Попытки были, но все неудачные. В чате он почти не идет на контакт. Потрепаться на отвлеченные темы — это пожалуйста. А копнешь глубже — начинает в пафосе купаться. Истерики закатывает…
— Ладно, пошли. Спасибо за «Мартини». С пивом… — Вовка повернулся к барной стойке, — Верочка, цавет тамен, посчитайте, пожалуйста, дорогая моя.
— Что-что ты ей сказал? — спросил Стас.
— Я объяснился с ней на армянском, — как бы между прочим ответил Вовка.
— Да? И что же ты ей объяснил?
— «Я возьму твою боль на себя…» Это классическое армянское выражение. Приятное каждому армянину. Ашот научил…
— А откуда ты знаешь, что она — армянка?
Вовка неопределенно помахал рукой.
— Так это же очевидно. Разрез глаз, овал лица, гибкий стан, акцент такой… изысканный.
Стас закивал головой.
— Ловелас… Старый развратник!
— Можно подумать, что ты — развратник молодой, — Вовка отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. — Бабник и ханжа!
— Да?! А что же ты тогда не крикнул Евгению Ахмедовичу: «Гмадлобт, генацвале»? — не унимался в своей иронии Стас.
— А что это такое?
— Тебе, как полиглоту, должно быть известно, что это — «спасибо, дорогой». По-грузински! Ведь Струве сказал, что у Ахмедовича то ли папа грузин, то ли мама грузинка. Я слышал…
— Ух, какие мы ушастые! — сказал Вовка, принимая у подошедшей Веры маленькую папку со счетом.
На счете были оттиснуты изображения трех медведей. Двое стояли на задних лапах и будто разговаривали. Между ними в странной позе сидел третий.
— Очевидно, хорошо принял, — сказал Вовка, разглядывая медведей. Он доел последний кусок шашлыка и вытер губы салфеткой.
— Смотри, действительно недорого! — сказал Стас, взяв счет у Вовки. — Топорков знает, куда ходить за хорошим шашлыком и культурным обслуживанием.
Вера тем временем подала отдельный счет за мартини. Стас недовольно крякнул — кардинал Мартини ничтоже сумняшеся откусил солидную сумму от его и так не слишком впечатляющих отпускных. Но
