В СМЕРТИ МОЕЙ ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬ,
ВО ВСЕМ ВИНОВАТ САМ.
МИГУН».
Я посидел над этим документом. С характером мужик: по-военному коротко, четко и ясно. Размашистая внятная подпись. Почерк округлый и ровный – все-таки учителем был в молодости, почерк с годами не меняется. Я записал себе в блокнот: «Почему телохранитель не проводил его на 3-й этаж?» – и стал читать дальше.
Документ седьмой:
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА
заседания Коллегии Комитета Государственной Безопасности СССР
20 января 1982 года в 16 часов в г. Москве (пл. Дзержинского, 2) состоялось внеочередное заседание Коллегии КГБ СССР. Ввиду экстренности заседания члены Коллегии – Председатели КГБ союзных республик – в Москву не вызывались.
Председательствовал на Коллегии тов. Андропов Ю.В. Вел протокол – начальник канцелярии тов. Баранов Ю.Н.
Юрий Владимирович Андропов сообщил о том, что 19 января 1982 года на одной из явочных квартир выстрелом в висок покончил жизнь самоубийством тов. Мигун С.К. Причиной самоубийства генерала Мигуна послужило разоблачение его многолетних связей с незаконной деятельностью крупных расхитителей государственной собственности и другими хозяйственно-экономическими преступлениями, данные о которых получены в ходе проводимой ГУБХСС МВД СССР операции под кодовым названием «Каскад». Ввиду грозящего отстранения от должности и привлечения к партийной и судебной ответственности, тов. Мигун С.К. покончил с собой.
Тов. Андроповым Ю.В. предлагается план мероприятий, позволяющих сохранить спокойствие в центральном и периферийных аппаратах КГБ, вскрыть допущенные тов. Мигуном нарушения по службе административного характера, а также активизировать работу аппарата КГБ СССР с тем, чтобы в дальнейшем избежать тех отрицательных и порочных результатов в работе, которые были допущены в бытность тов. Мигуна С.К. первым заместителем Председателя КГБ СССР.
1. Выступления в протокол не заносить.
2. Принять к сведению сообщение тов. Андропова Ю.В. о том, что самоубийство тов. Мигуна С.К. произошло в результате малодушия.
3. Принять к исполнению переданное тов. Савинкиным Н.И. указание правительства о нежелательности компрометации правительственных органов и руководства КГБ как внутри страны, так и за рубежом фактом самоубийства члена ЦК КПСС зам. Председателя КГБ СССР тов. Мигуна С.К.
В связи с этим:
а) строго засекретить факт самоубийства тов. Мигуна С.К.;
б) изготовить медицинское заключение о смерти тов. Мигуна С.К. в результате тяжелой болезни;
в) на основе этого медицинского заключения поручить ТАСС опубликовать некролог о смерти первого заместителя Председателя КГБ СССР тов. Мигуна С. К;
г) произвести косметическую обработку лица тов. Мигуна С.К. с тем, чтобы скрыть следы пулевого ранения;
д) выставить тело Мигуна С.К. на два часа 22 января 1982 года в клубе имени Дзержинского только для прощания с ним близких родственников и сотрудников покойного, не допуская в зал посторонних лиц и иностранных корреспондентов;
е) захоронить тело тов. Мигуна С.К. на Ваганьковском кладбище. Похороны произвести по второму разряду с отданием воинской чести.
4. Должностные функции первого заместителя Председателя КГБ СССР временно распределить между тов. тов. Циневым, Чебриковым и Пирожковым.
5. Принять решение об отказе в возбуждении уголовного дела по факту гибели тов. Мигуна С.К. ввиду ясности случая.
Подписано: Председатель Коллегии Комитета Государственной Безопасности СССР
генерал армии Ю. Андропов
Секретарь Коллегии
генерал-майор Ю. Баранов
Дальше можно было не читать – липовое медицинское заключение о болезни (гипертонический криз, сердечная недостаточность и т.п.) и формальное «Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду ясности случая». Ладно, подведем итоги. Как говорила моя еврейская бабушка: «Что имеем с гуся?»:
а) Мигун застрелился после визита к Суслову, но – только ли в результате этого визита? б) где те документы, которыми уличал его Суслов? в) почему телохранитель не проводил его до 3-го этажа? г) где пистолет Мигуна, авторучка, стреляная гильза, ключи от квартиры? Впрочем, то, что мне не прислали это все вмеcте с делом, к Мигуну отношения не имеет. Это мелкая месть Пирожкова или начальника следственного управления Курбанова – хотят, чтобы я все-таки сам, лично притащился к ним в КГБ. Значит, этот пункт отбросим. Остаются три вопроса. Прямо скажем, и этого предостаточно!
Я перелистал дело Мигуна с конца на начало. Отпечатанное Каракозом постановление следователя Шамраева о возбуждении уголовного дела по факту смерти Мигуна лежало передо мной – чистенькое, еще не подписанное ни мной, ни Генеральным прокурором. Ну что, товарищ Шамраев, подписываем? Впрягаемся в это дело?
Я достал сигарету, закурил и тут же сам поймал себя на этом жесте. Интересно! Прежде чем ставить свою подпись под этим, возможно, смертельным для меня документом, я закурил. А как же Мигун перед самоубийством? Ведь он курил, да и пил, я сам это видел неоднократно. Последний раз месяца три назад я видел его на партактиве в Колонном зале Дома союзов, точнее – в буфете: он сидел там с Юрием Брежневым и еще с кем-то за бутылкой коньяка и курил, я хорошо помню. Так неужели перед тем, как пустить себе пулю в висок, он не выкурил сигарету и не хлопнул хоть рюмку коньяку? Между тем в протоколе осмотра места происшествия нет ни слова о каком-нибудь окурке или коньяке.
Я взглянул на часы. Было около пяти, через несколько минут Курбанов и все Следственное управление КГБ разъедутся по домам, они там по-армейски сидят от звонка до звонка. В телефонном, с грифом «секретно, для служебного пользования», справочнике правительственных учреждений я нашел прямой телефон Главного следственного управления КГБ СССР и набрал номер.
– Лидия Павловна, добрый вечер, это Шамраев из Прокуратуры. Можно Бориса Васильевича?
– Минутку, – сказала секретарша Курбанова, а через несколько секунд в трубке прозвучал голос ее начальника:
– Курбанов слушает.
– Добрый вечер, это Шамраев. Нельзя ли мне сегодня получить приложение к делу генерала Мигуна – его пистолет, гильзу, ключи от квартиры на улице Качалова?
– Такая срочность? – усмехнулся его голос.
