– Съем тебя, и поверь, твоего мяса мне хватит, чтобы выбраться из сельвы.
– Тогда ты просчитался, Мидло! Ты умрешь первым!
Рорабек нажал на спуск. Автоматическая винтовка прямо взбесилась, очередь повела ее по земле. Сержант смотрел, как пули ушли в пустоту. Здесь не было никакого Мидло.
– Галлюцинация! – истерично захохотал Рорабек. – Галлюцинация! Галлюцинация!..
Запах, который Рорабек принял за дым сигареты Мидло, исходил из груды свежего звериного помета, которая еще парилась. Выстрел спугнул какого-то крупного зверя.
Вперед! Вперед, пока опять не появился призрак Мидло!
Сержант не прошел и тридцати метров, как увидел аккуратный шалаш, в конструкции которого легко угадывался стиль коммандос – жилище прекрасно сливалось с кустами, потому что состояло из стянутых шнурами живых ветвей.
Рорабек заглянул в шалаш. Он увидел белый человеческий скелет, облаченный в полусгнившую маскировочную форму со знаками различия на рукавах – две цифры на зеленом поле.
Офицер! Сержант посмотрел на круглое пулевое пятно в центре лба. Рядом валялся заржавленный пистолет.
'Скорее всего, сам себя! – в голове скелета стояла пустая аптечка. – Заболел, а когда понял, что обречен, прострелил себе череп, чтобы не мучиться'.
Рорабек принялся жадно рыться в вещах офицера. Он сразу наткнулся на тщательно упакованный шоколад, банку сгущенного молока со знаком хранения на этикетке и победоносно закричал, когда понял, что отсрочил свою смерть. В рюкзаке коммандос лежал еще и упакованный в полиэтиленовый мешок запасной маскировочный костюм. Рорабек тотчас напялил его на себя вместо собственного, который уже поизносился и начал разваливаться.
Он еще не знал, какой сюрприз ожидает его впереди! Компас, новенький офицерский компас в пластмассовом футляре, на шнурке, чтобы можно было повесить на шею, со светящейся стрелкой и цифрами, с голубоватым противоударным стеклом…
Рорабек раздвинул ветви и увидел, что стоит на том самом месте, откуда начинал поход. Речка сверкала перед ним бирюзовой чистотой, деревья на противоположном берегу уже не угнетали, а радовали зеленью листвы.
'Какой сегодня день?' Сержант от счастья чуть совсем не сошел с ума. Он заплясал на берегу, задыхаясь от хохота и крича:
– Суббота! Суббота! Ха-ха-ха ха! Су-6-бо-та-а!
Через неделю после приключения на 'тропе голода' Рорабек обнаружил у входа в шалаш противопехотную мину М 16 А1, установленную ночью Мидло. Это была выпрыгивающая мина, так называемая мина-лягушка, хорошо зарекомендовавшая себя еще во Вьетнаме.
Рорабеку показалось, что он уже где-то видел именно эту мину, вот только где?
Он долго изучал цилиндрический корпус, пока не нашел нацарапанные штыком инициалы: 'Д. Р.'.
'Джон Рорабек'! Это была его собственная мина, которую сержант установил вчера с той стороны реки!
'Новая страница в войне с Мидло! Мина-путешественница!'
На всякий случай Рорабек взял винтовку на колени.
'Я должен обшарить всю местность вокруг. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром. Наверняка Мидло нашпиговал минами мой лес'.
Наспех позавтракав, Рорабек отправился на разведку. Сегодня он был осторожен, как никогда. Он знал, что хорошо замаскированная мина, пусть она сама не умеет нападать, коварнее любого Мидло.
Сначала сержант обшарил на сто метров вокруг. Затем удалился на пятьсот. Местность была хорошо изучена, поэтому Рорабек не боялся удаляться от шалаша. Зарубки на деревьях все равно привели бы его назад.
В полдень Джон обнаружил пещеру, вход в которую порос ползучей травой. На глаз Рорабек сразу определил, что здесь когда-то обитал человек.
Медленно приближаясь к пещере, Рорабек наткнулся на заржавленный портсигар. Лезвием штыка открыл находку и вытащил оттуда полусгнившую записку:
'Я кандидат в коммандос № 066! Мои минуты сочтены. Меня укусила летучая мышь. Бешенство летучих мышей неизлечимо, это знает каждый. Левую сторону лица уже парализовало! Куда делась аптечка? Передайте моей жене и детям…'
Крик человека, не назвавшего своего имени, прервался Удивляясь, что не испытывает должного сострадания к человеку, который наверняка давно мертв, Рорабек положил записку в карман.
Затем наклонился и потянул за ремень, торчащий из груды травы. Показался полусгнивший рюкзак. Из рюкзака выпали вздувшиеся от давления газов консервные банки, кое-где еще помеченные несмываемой краской. Это были те же знаки, что и на всех консервах, хранящихся на складах 'Колумбуса'.
Рорабек стукнул ближнюю банку ногой. Она глухо взорвалась, обрызгав его вонючей жижей.
– К этому привыкнуть нельзя, – философски заметил сержант. – Гнусные проделки Мидло!
Рорабек заглянул в пещеру. Луч фонарика выхватил из мрака ставшую уже привычной картину: белый человеческий скелет, облаченный в полусгнивший маскировочный костюм, заржавленную автоматическую винтовку и вещи, разбросанные под влажными сводами.
'Пожалуй, в эту пещеру можно втолкнуть спальный гарнитур!' Рорабек присел возле скелета. Он принялся искать медальон, но взгляд его уперся в страшный пролом с левой стороны пустого черепа,
