прижалась щекой к чуть колючему ковру, закрыла глаза.
Сережи больше нет.
В это невозможно поверить.
Так глупо, такой молодой.
Наверное, с его смертью и ее жизнь кончена. Теперь, во всяком случае, именно так и кажется. Можно долгие годы находиться в мире фантазий. Но эти фантазии теоретически могли осуществиться. И от этого становилось легче, в этом был смысл…
– Не открою, – прошептала Анна заливающемуся звонку во входную дверь. – Тот, кто мне всегда был нужен, уже никогда не придет. А все остальное мне не важно.
Трезвон прекратился буквально на пару секунд. Потом в дверь негромко, но настойчиво застучали.
Анна с трудом поднялась, дотащилась до прихожей, прильнула к «глазку». На коврике переминался с ноги на ногу симпатичный русоволосый парень лет двадцати пяти максимум.
– Вы кто?
– Адвокат. Я в связи с завещанием. Вам Сергей Петрович оставил часть имущества, и я должен разъяснить порядок наследования.
Сглотнув подступивший к горлу комок, Анна пробормотала:
– Как все это случилось? Когда похороны?
Молодой человек, сочувственно изучая «глазок», вздохнул:
– Дверь откройте. Неудобно на весь дом кричать.
Она, послушный робот, сразу щелкнула замком.
Слова адвоката доносились до Анны как сквозь вату.
Ничто не предвещало. С утра Сергей Петрович просматривал документы, позднее удалось и немного подремать. Потом, наверное, Дымов плохо себя почувствовал. Велел секретарше отменить назначенное совещание, спустился к машине, сел за руль и уехал. Через полтора часа в офис позвонили. Автомобиль мчался по шоссе с огромной, под двести километров в час, скоростью. Не вписался в поворот, вылетел на обочину, несколько раз перевернулся и взорвался. Пламя, охватившее машину, было настолько сильным, что, когда приехали пожарные, тушить было нечего, спасать – некого.
– Вдова собирается кремировать останки. Понимаете, ведь пожар был очень сильным… Похорон не будет, поминок тоже. Вдова говорит, что полностью раздавлена произошедшим и не вынесет многочасового напоминания о трагедии. – Адвокат грустно вздохнул. – Хотя, конечно, все это как-то не по-людски… Теперь, если позволите, я бы перешел непосредственно к завещанию. Это не отнимет много времени. Сергей Петрович оставил вам дом в деревне. От Москвы, правда, далеко – около трехсот километров. Постройка старая, не современная, ремонтные работы там не проводились.
Удушливая боль чуть ослабила хватку.
Тот самый дом, на окраине деревни, возле леса. Зимой в нем было немного страшно – потому что завывал ветер, скрипели сосны, и снег все норовил навалить огромный сугроб, подпирающий дверь. Но никогда и нигде не было теплее и уютнее, чем в той простой избушке. Потому что рядом находился Сережа. Он растапливал печку, неторопливо заваривал чай с мятой и говорил, что хотел бы провести здесь всю жизнь.
Значит, он тоже все-таки помнил.
Впрочем, это еще обиднее. Один шаг был от прошлого до будущего. Сергей мог бы его сделать. Теперь же слишком поздно…
– А когда кремация? – Анна смахнула вновь заструившиеся по щекам слезы пальцами. – Поминок не будет, но все равно, ведь у Сергея столько людей работает. Наверное, перед тем как прах захоронят, можно будет попрощаться?
Адвокат отрицательно покачал головой:
– Увы. Вдова настаивает на том, чтобы никакого прощания не было. Близких родственников у Сергея Петровича не осталось. Вдова совсем молоденькая, глупая, не понимает, что так нельзя. Но образумить ее некому.
– Какая подозрительная спешка…
– Согласен. Но девочка, мягко говоря, отличается эксцентричным поведением. Как-то она купила банку розовой краски и попыталась перекрасить серебристый «Мерседес» Сергея Петровича. Такие девицы всегда ведут себя так, как считают нужным, и плевать они хотели на все порядки и обычаи, вместе взятые. Только не вздумайте что-либо выяснять самостоятельно. Прах будет захоронен в специальном колумбарии для состоятельных людей. Там такая охрана, что любые попытки проникнуть на территорию грозят вам крупными неприятностями.
Адвокат оказался очень славным, душевным. Словно почувствовав, что Анне требуется поддержка, он накапал ей валокордина, потом заварил чай. Посмотрев на часы, сделал телефонный звонок, отменил встречу и снова заговорил, интуитивно понимая: именно это теперь для Анны очень важно…
Рассказ парня о последних днях жизни Дымова был мрачным и безрадостным. Много работы, ухудшившаяся из-за кризиса ситуация в компании, глупая жена, постоянно изводившая Сергея Петровича то страстью к покупке розовых тряпок, то ревностью.
– Впрочем, я думаю, ревность ее была искусственной, скорее для отвода глаз. Мы все видели – Зайка Сергея Петровича совершенно не любит. Он ей даже противен был, невыносим просто на физиологическом уровне. Я как-то наблюдал: шеф к жене прикоснулся, хотел волосы ей поправить, а она как скривится, как отпрыгнет. А еще, кажется, у нее роман был с инструктором из фитнес-центра. Я тоже в том тренажерном зале занимаюсь и пару раз слышал, как она с тренером флиртует. Честно говоря, я бы не удивился, если бы узнал, что Зайка причастна к смерти Дымова. Сергей Петрович всегда водил машину очень аккуратно. За техническим состоянием автомобиля, конечно, следил – машина почти новая, еще на гарантии. И то, как произошла авария, наводит на мысли о том, что машину сознательно повредили.
Отодвинув пустую чашку, Анна недоуменно посмотрела на сидящего напротив парня.
– Послушайте, но ведь если есть такие подозрения – то о них надо в милицию сообщить! Пойдемте! Скорее пойдемте! Это наш гражданский долг! Это единственное, наверное, что можно сделать для Сергея. Пусть милиция разбирается. Ведь если действительно произошло убийство – преступник должен быть наказан!
Адвокат лишь махнул рукой:
– У нас нет никаких доказательств. Искать их никто не будет. Поверьте мне, это только в книгах доблестные следователи с нескрываемым удовольствием ловят преступников. В нашем случае даже не получится настоять на проведении предварительной проверки, не говоря уже о возбуждении уголовного дела. Но даже если вдруг случится что-то невероятное и оперативники начнут работу, никакого результата все равно не будет. Вдова располагает огромными деньгами. А в этом мире все продается и покупается.
– Не все, – невольно вырвалось у Анны.
– Все. К сожалению…
На «дворники» налипла корка льда, поэтому со своей работой они не справлялись. Елозили по лобовому стеклу старенькой «девятки», а снежную кашу не отбрасывали.
Дождавшись, пока впереди загорится красный сигнал светофора, останавливающий транспортный поток, Егор выскочил из машины и стал отдирать наледь от щеток. «Фольксваген», за которым приходится следить уже третий день, стоял в соседнем ряду, чуть впереди. Сидевшая за рулем девица давно могла бы обнаружить «хвост» – по московским дорогам чаще стоишь, чем едешь, а что делать в пробках, если не смотреть по сторонам. Но хмурая хозяйка «Фольксвагена» сама следила то за одной машиной, то за другой. А о том, что ее собственное авто под присмотром, даже не подозревала.
Царапая пальцы, Егор расправился со льдом, юркнул на водительское сиденье и выругался. Похоже, впереди случилось ДТП с участием крупногабаритных транспортных средств. Из шести полос движения остались доступными только две, мгновенно образовалась пробка, и все машины встали как вкопанные.
Девица, как всегда во время вынужденных стоянок, потянулась к лежащему на соседнем сиденье фотоаппарату и стала просматривать снимки.
– Кто же она все-таки такая? – пробормотал Егор, поглядывая на объект наблюдения. Из-под белой шапки выскользнула прядь светло-русых волос, и девица периодически сдувала ее с глаз. – Сначала мне показалось, что она – частный детектив. Однако слежка была такой неумелой. Но дамочка и не папарацци, у
