Помогите мне, пожалуйста. Они сильные, надо их того, повязать…
Невольно улыбаясь, отец Алексей покачал головой и, взяв ремень, стал его закручивать на запястьях ближайшего, длинноволосого, мужчины.
– Хм, где мой рюкзак? – Лика осмотрелась по сторонам. – Ага, внимание, смертельный номер. Знаете, как мои книги пиарят? Леди-детектив, вы ж понимаете. Не, ну на телевидение я в костюме и на шпильках хожу. Леди так леди. Но видели бы телевизионщики мой рюкзачок… Отлично! Ринговку Снапкину я так и не достала. Держите!
Она протянула узкую капроновую веревку, одобрительно кивнула:
– Да, вы его покрепче. Кстати, вот, там у колонны еще ножик валяется. Я все понимаю, не убий и все такое. Но эти ж гады агрессивные, так что вы не теряйте бдительности! Я сейчас в машину сбегаю и вам еще буксировочный тросик сброшу. Вы их для пущей верности друг к дружке привяжите. А я поеду милицию разыскивать. Сами мы их из церкви ни за что не вытащим. К тому же это опасно!
– Подождите! – отец Алексей схватил ее, намеревавшуюся ускользнуть, за руку. – Вы… вы тоже это видели?
– Да. Я не понимаю, что это было. Кажется, вот этот мужик с короткой стрижкой потянул меня вниз, и я упала с лесов. Крест, довольно тяжелый, находился в моих руках, я это точно помню. Потом меня как выключили. Пришла в себя от огромного теплого луча света. От яркого свечения глаза заболели. Но – лишь на секунду, потом боль прошла. И… белая фигура, в руках крест… Мне… мне сейчас так хорошо, как никогда в жизни не было, точно. Я стараюсь об этом не думать. В голове не укладывается. Вот и несу полный бред. Это нервное. Но…, – она лукаво улыбнулась. – Отец Алексей, согласитесь, лучше бы вместо креста исчезла парочка этих товарищей!
«Прости ее, Господи, – подумал священник. – У нее доброе сердце. Только иногда она не ведает, ни что творит, ни что говорит».
Глава 6
***1
«Как хорошо».
Это была первая мысль, возникшая в сознании Андрея Ларионова.
Тепло, покой и умиротворение заполонили душу. Невообразимые, неописуемые, всеобъемлющие. Оглушительный, теплый яркий свет, и…
Он пошевелился, понял, что лежит на какой-то жесткой поверхности. Открыл глаза, рывком поднялся.
«Все плохо, – понял Ларионов, быстро оглядываясь по сторонам. – Я нахожусь в тюрьме, в „одиночке“. Меня задержали. И, наверное, этого придурка-буддиста тоже. Все очень, очень плохо…»
Он рывком сел на койке. И поморщился. Из угла камеры нестерпимо несло хлоркой и человеческими испражнениями. Едкий запах завладел несколькими метрами пространства. И некуда ему вырваться: зарешеченное мутное окно наглухо задраено.
Прикрученные к полу железные скамейка и стол. Ржавый умывальник с мерно капающей водой.
Страх. Тоска…
«Надо взять себя в руки, – подумал Андрей, скрипнув зубами. – Надо взять себя в руки и обдумать, что говорить на допросе. Потому что придурок-буддист сдаст меня со всеми потрохами. Он знает немного, но того, что ему известно, достаточно для того, чтобы эти вонь и убожество не заканчивались еще очень долго. Или, может быть, даже остались навсегда».
В институте «Мосстройжилпроект», рассуждал Андрей, никаких свидетелей нет. Иначе уже давно бы пришли по его душу. Но в тот день, когда он привозил заказ для фирмы «Технология», в кабинке вахтера никого не было – ни симпатичной девушки, ни строгого седоволосого старика, вечно уткнувшегося в книгу. А еще не работал внутренний телефон. Дозвониться до своей фирмы и выяснить городской номер «Технологии» показалось более сложной задачей, чем самому доставить заказ…
…Такие модели компьютеров он видел только в разделе новинок на специализированных сайтах. Супермощные, высокопроизводительные. Не смог устоять, не удержался. Руки сами потянулись к клавиатуре, ожил дремавший монитор, и…
«Рыжий Дэн Браун». Так называлась папка, ярлык которой был размещен прямо на рабочем столе.
Технические достоинства компьютера быстро перестали волновать. Андрей бегло просмотрел файлы, снял болтавшуюся на шее флэшку и переписал информацию. И из этой папки, и из других, содержавшихся на жестком диске.
Компьютер принадлежит студентам, понял он, разместившись в салоне своей «девятки» и включив ноутбук. Студентам 2-го курса факультета журналистики Института социологии, политологии и предпринимательства Саше и Никите Грековым. Об этом свидетельствовали многочисленные доклады и курсовые работы, тексты которых хранились в машине. Кто такой «Рыжий Дэн Браун», тоже можно было понять без труда. Довольно качественные, хоть и явно сделанные мобильным телефоном фотографии в фотоархиве назывались то «рыжий», то «Браун», то «Колька Вадюшин». Внешность молодого человека можно было назвать заурядной, если бы не огненно-рыжие, очень яркие волосы. А еще в фотоархиве имелись снимки, видимо, самих Грековых. На какую-то секунду ему показалось, что в глазах двоится. Два совершенно одинаковых лица, как две капли воды, различить невозможно…
Чем больше Андрей знакомился с информацией, тем сильнее становилось волнение. Эта троица явно что-то затевала. Собиралась написать книгу? Разыскать уникальную реликвию, крест Евфросинии Полоцкой? Это нельзя было оставлять без внимания…
Через несколько часов, отыскав номер Грековых, Андрей смело набрал цифры. С его-то количеством сотовых и сим-карт, зарегистрированных на людей, которых он в жизни никогда не видел, можно безо всяких волнений делать любые звонки.
– Да, мы занимаемся поисками, – раздался в трубке тонкий мальчишеский голос. – И у нас есть точная информация о том, где находится крест. Правда, она в зашифрованном виде. Мы можем продать вам эту записку. Интересует? Тогда давайте встретимся сегодня вечером на «высотках»…
Пацаны ссорились. Пацаны ругались. Не различить, кто из них Саша, кто Никита. Похожие лица, совершенно одинаковые фигуры. Один из них, понял притаившийся за горкой стройматериалов Андрей, предлагает вообще не продавать записку и уйти. Второй кричит, что нужны деньги.
– Все, я домой, – заявил один из парней. – Ты с ним договаривался, ты и разбирайся теперь. Я не понимаю, зачем нам пара тысяч, если мы можем получить намного больше.
– Подожди! Давай просто ценник поднимем.
– Ты дурак! Ты не догоняешь, эту вещь можно толкнуть за немереный баблос! И, в конце концов, это я вспомнил, что еще в детстве мы залезли в сейф деда и увидели эту записку!
– Ладно, хрен с тобой. Пошли. Но ты не прав!
Медлить было нельзя. Андрей выскользнул из своего укрытия и спокойно сказал:
– Здоров, ребята. «Кинуть» хотите? Так дела не делаются.
Переглянувшись, парни бросились на него с кулаками. Уклоняясь от первого удара, он успел заметить: один из пацанов засунул в карман кожаной куртки бумагу.
Не покалечить, но усмирить. Попытаться все выяснить. Мальчишки слабые, однако чрезвычайно настырные.
Андрей ставил блоки, делал подсечки. И вдруг отвлекся, и по челюсти сразу кто-то сильно вмазал.
К ним, дерущимся, разгоряченным, бежал мужчина в камуфляже. Бежал быстро, профессионально.
«Милиция? – испугался Андрей. – Только этого мне не хватало. Или приятель этих козлов? А, один хрен, все равно бы этим закончилось…»
Он сунул руку в карман куртки, снял пистолет с заранее навинченным глушителем с предохранителя и быстро сделал два выстрела.
Потом метнулся к тому, еще стонавшему, парню в кожаной куртке, выхватил белый клочок бумаги. Хотел добить корчащегося от боли пацана, но, оглянувшись, понял: нет ни секунды, вот-вот мчавшийся мужчина окажется на стройке. Надо скрываться, убегать как можно скорее, еще мгновение – и будет поздно.
Добравшись до припаркованного во дворах автомобиля, Андрей быстро юркнул в проем перед задним сиденьем, сгруппировался, прикрылся пледом.
Интуиция подсказывала: уезжать нельзя, задержат. К тому же оружие все еще при нем, с такой уликой
