Марат рассмеялся:
– На чем, Кристина Игоревна?
– «Язык» – это мы так подиум называем.
– Понятно.
Он отчаянно тянул время, задавал кучу ненужных вопросов, а когда и они иссякли, вынужден был попрощаться. Смелости спросить телефон так и не хватило.
«Ковалев был прав, – думал Марат, перепрыгивая через лужи. – Профессиональную версию можно сбрасывать со счетов. Девчонки-модели не знали об условиях работы в Париже. Желание убрать конкурентку в связи с этим – не мотив. А жаль. Кристина Игоревна чудо как хороша. Всегда бы таких симпатичных свидетельниц опрашивать».
6
«Как дорого, – ужаснулась Катя Родимова, открыв меню. – Чашка кофе 200 рублей, стакан сока – 150. Ага, а что это у нас за 50 рублей? Минеральная вода. Отлично».
Девушка сделала заказ и вымученно улыбнулась. Не любит она по таким заведениям ходить. Напрасная трата денег. Можно купить пачку кофе, и ее хватит на пару недель, или всего час посидеть в кафе. Катя предпочитала первый вариант. А что делать? Двух братиков и сестренку одень-накорми, маме таблетки купи – вот все гонорары и потрачены. На бесконечные посиделки в кафе денег просто не остается.
Но отказываться от предложения отметить ее поездку в Париж было неудобно.
– Катя! Неужели ты поедешь в Париж, и между нами так ничего и не случится? – трагичным голосом произнес Сергей Колесниченко. Взгляд его раскосых, словно подтянутых к вискам глаз полностью соответствовал тону: грустный-прегрустный.
Манекенщиков в агентстве было немного, и все они пользовались репутацией донжуанов. Однако Сергей по степени цинизма давал фору всем ребятам.
Катя покосилась на безмятежно потягивающую через соломинку рыже-зеленый коктейль Тому Борееву. В Томином лице не дрогнуло ни черточки, хотя она больше месяца встречалась с Сергеем. По слухам, симпатичную короткостриженую блондинку и мускулистого русоволосого парня даже заметили в весьма пикантной ситуации в туалете агентства.
Катя пожала плечами:
– Сереж, я тебе говорила, что уже нашла свою любовь. Ничего не изменилось. А ты хоть бы Томки постеснялся.
Тома закашлялась от возмущения и, оставив бокал, с вызовом улыбнулась:
– Да че меня стесняться! Я девушка прогрессивная. На Сережу богатенькая сучка глаз положила. Что мальчику мешать? Я сама вымелась из его квартирки, правда, милый? Жаль только, что ничего ему от той старушки особо не обломилось. А ты, Катя, подумай. В постели с Сережкой отли-и-чно. И про любовь свою никому не говори. Не позорься лучше. Видели мы эту твою любовь. Студент, волосы грязные, одет с рынка. А с какими понтами он тебя в кино приглашал? Как будто бы в кабак!
Катя молча смотрела в сторону. Вот рядом с Томой висит ее сумочка, Selle souple[10] от Dior. Точно такая же изображена в мартовском Vouge. Модель чудесная, из белой кожи с табачной вставкой, украшенная ключами и монетками. Сумка стоит целое состояние, и Катя не может себе позволить такую покупку. Да, организаторы показов, появляясь в гримерке с корзинами роз, часто намекают: «С вами хотел бы поужинать представитель крупной компании». Один раз, ради любопытства, Катя согласилась. Толстый лысеющий мужичок не стал ходить вокруг да около: «Я плачу тебе десять тысяч долларов в месяц, а ты встречаешься только со мной». Катя хохотала как сумасшедшая. Она не вещь, которую можно купить. Свобода дороже любых денег. Когда она целуется с Васей в кинотеатре, сердце замирает от счастья. С толстячком она целовалась бы, возможно, в роскошном гостиничном номере, на шикарной даче. Но разве важно где? Важно – с кем! На содержание семьи ее собственных гонораров с трудом, но хватает. А мучить себя ради сумочки от Dior? Да пропади она пропадом! Мода меняется каждый сезон, и что, превращать свою жизнь в вечную погоню за туфлями и платьями? И смысл такой жизни? Хотя хорошие вещи – это, безусловно, очень большое удовольствие. Так у нее этого удовольствия, в некотором смысле, выше крыши. На показах можно наслаждаться и фактурой ткани, и необычным покроем, и стильными аксессуарами. Ну и что, что потом платья приходится возвращать. И, кстати, не только платья. После своего первого показа Катя была в шоке. Девочки представляли колготки и белье. И вот организаторы отобрали все-все – и чулочки, и даже тоненькие полупрозрачные ниточки-трусики, которые модели надевали под роскошные бельевые комплекты. Девочки потом хихикали на предмет того, что представитель фирмы – фетишист, любит поношенные колготки, чулки и бумажные стринги.
«Ничего. Как-нибудь уладим с деньгами. Мы с Васькой сами с усами. В Париже, возможно, мне предложат работу. Вася уже подрабатывает переводчиком, надо немного подождать – и ему тоже обязательно сделают выгодное предложение. Все у нас получится», – думала Катя, прислушиваясь к артобстрелу последними новостями.
Кто-то из моделей попал в больницу из-за передозировки героина. Кто-то собирался «крутануть» спонсора, а нарвался на уголовного авторитета. От новомодных таблеток для похудения кружится голова. Пластические хирурги окончательно обнаглели. Используют нелицензионные препараты, после применения которых возникают жуткие фиолетовые отеки.
Катин мобильник запел «I will always love you»,[11] и Тома с Сергеем скептически переглянулись.
– Детка, я расцелую тебя всю, с головы до ножек, – страстно зашептал Сергей.
Тома хихикнула и кивнула:
– Оу йес! Бросай своего студента, девочка!
Катя быстро вышла из-за столика. Разговаривать с Васей под такой аккомпанемент не хотелось.
– Ты где? С кем? Когда вернешься?
– Солнышко, не ревнуй, – Катя оправдывалась и ловила себя на мысли, что ей все меньше и меньше хочется это делать.
Вася не понимал, что в три часа ночи можно возвращаться с работы. Или вот сейчас: ругается по поводу того, что она зашла в кафе. Так невозможно же ни с кем не общаться! Тот же Сережа подсуетил ей недавно классный показ. Минут пятнадцать по сцене ночного клуба походила – а заплатили, как за день работы на Неделе высокой моды.
– Я тоже тебя люблю, – пробормотала Катя и нажала на кнопку отбоя.
Расстроенная несправедливыми упреками, она слегка заплутала среди многочисленных столиков кафе и подошла к Томе и Сереже не с той стороны, откуда уходила. Они сидели к Кате спиной и ничего не замечали.
– В Париж ее берут. Ну, надо же! Ни кожи, ни рожи, – тараторила Тома. – Вешалка несчастная.
– И фригидная, судя по всему.
Катя демонстративно закашляла.
– А что? А мы ничего! Мы Арину обсуждаем. Кать, ну скажи – у Ивановой ни кожи, ни рожи.
Катя села на стул и залпом допила минералку. Арина – красивая девушка. Но сейчас Тома с Сережей обсуждали не ее, а именно Катю.
«Как тяжело жить в постоянной атмосфере сплетен и зависти. А ведь эти двое считаются моими друзьями», – подумала Катя и знаком подозвала официанта.
– Я, пожалуй, выпью чего-нибудь.
Сережа оживился:
– Это правильно. А потом в нумера.
– Втроем!
Катя рассмеялась:
– Ребята, вы бы лучше молчали. Вы так умнее кажетесь. Серьезно!
Глава 4
1
Великий князь Дмитрий, кузен,[12] как называли его русские дамы, Митя, как звала его Габриэль, всегда просыпался далеко за полдень. Габриэль никак не могла понять,
