из той кучи легко позаимствовать пару пачек превосходной черепицы. Постепенно, конечно, чтобы не вызывать подозрений. Не пересчитывают же там каждый день материалы, в самом-то деле! Поэтому надо потихоньку наносить к себе черепицы. Но, конечно, свою крышу ею крыть нельзя. Несвиж – городок маленький, в два счета заприметят, что у Сереги Бартоша дом, словно радзивилловский замок, дорогущим ярко-красным материалом крыт. Вот на таких мелочах можно проколоться. Можно, но не нужно! Дальше все будет проще простого. Надо выменять черепицу на какое-нибудь покрытие поскромнее, тот же шифер, а лучше и вообще рубероид.
«Наплевать на красоту, главное, чтобы с потолка не капало, – рассуждал мужчина, надевая замызганную брезентовую куртку. Влажная от сырости, она сразу неприятно захолодила спину. – А то непорядок выходит: только стопочку нальешь, закусь разложишь – а уже все дождем и попорчено. Надо срочно заняться обустройством крыши. Вот прямо теперь пойду и принесу первую пачечку. А что, не пойман – не вор. К тому же я от необходимости на такое решился. Дом разваливается прямо на глазах, а сколько лет я бы со своей зарплатой на материалы копил? Не один год, и это если не пить, не есть. Не пить совсем – нет, я на такое не согласен. Двадцать капель как пропустишь – сразу и на душе легче становится, и жизнь кажется вроде уже не такой тяжелой…»
Сонный, умытый Несвиж по-весеннему звенел от птичьих трелей, кошачьего страстного мяукания да манящего, как звон колокольчика, женского смеха, иногда доносящегося с лавочек у калиток.
Вдыхая полной грудью вкусный ночной воздух, Серега торопился по городку (в основном состоящему из частных одноэтажных домиков и напоминавшему потому большую ухоженную деревню) к туристическому центру, туда, где располагались Фарный костел и замок.
Ночью, конечно, никаких туристов здесь не было. И даже влюбленные, после дождя высыпавшие на прогулку, до этой ярко освещенной площади не добрались, предпочли местечки поукромнее.
Сергей прошел мимо пустых прилавков небольшого базарчика (днем тут вовсю кипит торговля открытками, значками и магнитами с изображениями замка, деревянными, умело раскрашенными аистами и прочей мелочовкой), добрался до забора, огораживающего парк.
Еще пару шагов, чуть дальше – и будет участок, где выломана пара прутьев.
Местные жители об этом лазе все, как один, знают – но смысл им бродить по парку да замок смотреть, если каждый уголок здесь уже давно изучен? Долгие годы в замке располагался санаторий, а сам парк был открыт для всех желающих, даже ограды никакой вокруг него не имелось.
Туристы, наверное, если бы и знали про тайный ход, то все равно бы им не воспользовались. Пройти-то мимо кассы просто, но без экскурсовода куда отправишься? А территория здесь огромная; не зная дороги, можно не один час плутать, пока к тому же замку выйдешь…
Пробравшись в парк, Серега бодро, не таясь, зашагал по аллее.
А кого бояться?
Собак никаких у сторожей не имеется. Пытался один мужик крупную дворнягу прикормить (и по доброте душевной, и в работе польза) – что тут научные сотрудники устроили! «У нас здесь деревья, историческая ценность, им по триста лет, а ваша собака ногу на них задирает!» Гвалт поднялся страшный, дворнягу ту выгнали…
И ребят-сторожей сейчас, конечно, тоже можно не опасаться, по парку они не шастают. Собрались, наверное, в своем вагончике, который за замком установлен. Телевизор смотрят да чаи гоняют. Чего покрепче на работе пить давно нельзя. Как вышел декрет президента об официальном запрете этого дела на рабочем месте, так начальство как с цепи сорвалось, увольняет за пьянку без всяких там последних предупреждений.
«А не вкатят ли моим ребятам за пропажу черепицы? – вдруг забеспокоился Серега, вспомнив, что другие сторожа никогда не отказывали в помощи: и дежурствами менялись, и на бутылочку в случае чего одалживали. – Наверное, лучше мне не целую пачку прихватить, а половину. Или даже четверть. Тогда строители точно ничего не заметят. Как говорится, поспешишь…»
Мысли прервались, ноги сами собой вдруг остановились. А потом, когда секундное замешательство прошло, только и оставалось, что инстинктивно метнуться в тень раскидистого дуба, потому что еще мгновение – и пришлось бы здороваться с Витьком, молодым сторожем, собственной персоной вдруг нарисовавшимся в дальнем конце аллеи.
«Вот как ребята работают, обходы совершают. Не то что я, в вагончике на койке растянусь и в телик пялюсь. Хотя странно, конечно, что Витек на дежурство вышел. Смена сегодня не его, Лешкина. Может, поменялся? Молодец мужик, старается, все чин чинарем», – уважительно подумал Бартош, прижимаясь спиной к стволу дерева.
Впрочем, уже скоро было понятно, что никакой работой тут и не пахнет. И что Витек просто имеет самое что ни на есть романтическое свидание на лоне природы.
Рядом с Витьком шла девушка, высокая, тоненькая, в черном то ли платье, то ли плаще. Из-за темной одежды, должно быть, ее и разглядеть было непросто.
В полумраке вид незнакомки сначала испугал до дрожи в коленях. Сразу вспомнились все легенды о призраке Черной дамы, которая по ночам бродит по Несвижскому замку… Однако Витек, похоже, игриво шлепнул «призрака» по попке, девушка довольно хихикнула, ущипнула сторожа за бок.
«Счастливые, – пронеслось в голове безо всякой зависти, даже с некоторым умилением и радостью. – А что, Витек – нормальный мужик, он вообще без водки легко может даже несколько дней подряд продержаться. Дай ему Бог, как говорится. Так, значит, теперь мне по главной аллее идти нельзя. Наткнусь на Витю с его дамой, а мне оно надо? Пойду вкруговую, так дольше, но лучше потерять пару минут, чем «засветиться» на стройке не в свое дежурство. И, кстати, в свое дежурство лучше черепицу не набирать, чтобы комар носа не подточил, и…»
Бартош улыбнулся. В ночи раздался короткий вскрик. Похоже, ребята уже закончили свой променад, прилегли на молодую травку, и Витек уже вовсю щупает своего «призрака»…
А с черепицей потом прошло все как по маслу.
Как раз лежала половина пачки, прямо как будто бы ждала – непосредственно сверху, едва только была приподнята довольно шуршащая, как выяснилось, пленка.
Схватив материалы, сложенные в плотный пакет (оказалось, очень удобно в нем тащить именно половину от расфасованной изначально черепицы), Серега мигом отступил в тень. И, минуя чуть освещенные аллеи, быстро побежал вдоль забора к выходу.
До участка с выломанными прутьями оставалось всего несколько десятков метров, когда вдруг появившаяся из-за облака луна осветила какой-то мерцающий вытянутый предмет, лежащий прямо на дороге.
Бартош, изумляясь все больше и больше, замедлил шаг.
Чудеса в этом замке творятся; чудеса, да и только!
Рассказать кому – не поверят!
Но вот же, вот, прямо на тропинке лежит дивная золотая статуя, укутанная в золотую же накидку. Причем на ткани явно выделяется россыпь разноцветных, чуть мерцающих красным, желтым и зеленым камней. Руки статуи молитвенно сложены, спокойное лицо с закрытыми, тоже как при молитве, глазами кажется спокойным и умиротворенным.
«Апостолы? Те самые радзивилловские апостолы, которых все местные ребятишки искали годами, да так и не нашли? Выходит, что так… Золотые статуи в человеческий рост, украшенные драгоценными камнями, все правильно старики рассказывали. Но только почему статуя одна, их вроде было двенадцать? И почему она лежит прямо на тропинке? Но все-таки какая же красота, фигура как живая просто! Умели раньше делать, ничего не скажешь», – восхищался Бартош, присаживаясь на корточки.
Он аккуратно опустил тяжелый целлофановый пакет с черепицей на землю, протянул руку к накидке, намереваясь отковырять крупный светлый камень (по виду бриллиант, наверное, жутко дорогой, тут не только на крышу хватит – на новый дом).
И вдруг заорал как сумасшедший, подскочил, бросился к выходу…
На «статуе» были надеты новехонькие пижонские ботинки Витька. Сразу они казались неприметными, просто сливались с землей. Но вблизи… и Витины же брюки, торчащие из-под золотого полотнища… Потом стало понятно, что и лицо у «статуи» – Витькино. Только не веселое и ухмыляющееся, как обычно. А спокойное, грустное, застывшее. Потому что мертвое. И сам весь Витька – мертвый.
