никому не делает.
– Да я и не боюсь. А ты меня успокаиваешь, но сама боишься! Как увидела призрак – так прямо вся помертвела, затряслась!
Кухарка кивнула:
– Да как к такому привыкнешь! Вот и побаиваюсь, конечно. Хотя зла Барбара не чинит. Но все-таки старожилы говорят: появление Черной дамы – ой, не к добру. Она является, коли вскорости ждать войны, или мора, или если год неурожайный выдастся.
Внезапно что-то показалось странным Доминику в рассказе Марыси. Потому что вспомнил он, что портрета Барбары в специальной галерее, где собраны все Радзивиллы, что жили в Несвижском замке, как раз таки и не имеется. Вот и Марыська говорит – в Виленском замке Барбара жила. Так чего ей в Несвиж-то являться, коли она тут никогда и комнат своих не имела, и проездом, может, даже не останавливалась?![14]
Однако озвучить свои рассуждения Доминик не успел. Со стороны лестницы вдруг послышались шаги, голоса, бряцание оружия. Князь Михаил… кто же еще может так цокать каблуками сапог, украшенных золотыми цепочками и драгоценными накладками! Нигде не спрятаться от зловредного опекуна, в целом замке – ни уголка убежища!
Доминик послал Марысе умоляющий взгляд, прижал палец к губам и юркнул за дверь.
Матка Боска, да что же это князь за человек-то такой! Как сильно он двинул дверь к стене, тут и вскрикнуть недолго… слава богу, а вот уже и чуть отодвинулась дверь та самая… можно все рассмотреть, что в кухне происходит…
– Ясновельможный пан, приветствую. – Марыся, вполне непринужденно изображавшая уборку стола, отерла о фартук руки и почтительно вытянулась.
– Вижу, был у тебя Доминик! – гаркнул князь и пресильно ткнул в бок стоявшего рядом учителя. Поэт Франтишек Карпинский, смиренно склонивший голову, вздрогнул, словно бы его ужалила пчела. – Учите вы его наукам, учите! Значит, плохо стараетесь, коли он на кухне свои науки изучает.
Учитель собирался что-то возразить, губы его слабо шевельнулись, однако потом поэт едва заметно махнул рукой и грустно вздохнул.
Действительно, с опекуном спорить – себе дороже.
– Не было здесь панича, ясновельможный пан! – твердо заявила Марыся, стараясь придать лицу вид честный и немного испуганный.
– А кубка почему два на столе? Что на это скажешь?
Проклятый князь! Ничего от его взгляда не укрывается! Лучше бы он не шпионил, а мамочку в Несвиж вернул, все больше пользы было бы!
Отводя взгляд, кухарка пролепетала:
– Так это Антось заглядывал. На минуточку только, а потом опять в парк работать пошел.
Марыся покраснела, как помидор, и Доминик понимающе улыбнулся. Неспроста, ой неспроста дворовые девушки болтали, что видели Марысю с садовником Антосем на сеновале. Дыма без огня не бывает.
– Хорошо, Антось так Антось. Садовник меня сейчас мало волнует. А если Доминик здесь объ-явится, скажи, чтобы попросил слугу свезти его скорее в Альбу. Мы уже прямо сейчас уезжаем!
Вжавшийся в стену мальчик боялся даже выдохнуть: опекун сделал шаг вперед, высокая тяжеленная дверь пододвинулась еще ближе, а ненавистный князь оказался совсем рядом, уже даже чувствовался запах его сладковатого табака, намертво впитавшийся в роскошное одеяние.
– Все запомнила? – подозрительным тоном поинтересовался опекун.
Марыся неуверенно протянула:
– Все… Что ж тут сложного, тут и запоминать нечего…
Доминик стоял ни жив ни мертв. С князем Михаилом всегда так – он иногда делает вид, что верит, а потом как засверлит своими черными подозрительными глазами, как скажет неожиданное слово, вся ложь сама собой и раскрывается. Лишь бы Марыська не испугалась! Ох, только бы сдюжила, только бы сама сообразила; предупредить ведь ее сейчас никакой возможности не имеется.
А вот станет хорошо, коли князь Михаил съедет в Альбу![15] Потехи там, конечно, очень глупые и смешные. Устроены в Альбе домики, якобы простые, крестьянские. Знатные паненки делают вид, что ходят за птицей (а как испортят туфли или подол платья пометом, вот крику сразу, все утки разбегаются!), шляхтичи пытаются косить луг (но не всех надолго хватает, иной пан мозоли кровавые в два счета натрет, а другой так и вовсе косой пораниться может). А вечерами катаются все на лодочках по специально приготовленным к выезду двора каналам. Потом, как обычно, пир горой, пока вытерпишь все перемены блюд, уже и носом клевать станешь, время за полночь, а тарелки все несут и несут. Обслуги для такой якобы простой жизни собирается – половина окрестных деревень. Смешно, право, слушать, как князь Михаил говорит, что в Альбе познает жизнь по-настоящему народную и не парадную…
– Выходи, ушел он. – Марыся отодвинула дверь и, улыбнувшись, помахала растопыренной пятерней, как веером, перед лицом Доминика. – Ты тут сопрел весь, жарко, да?
– Ничего, стерплю, – сонный, разомлевший, Доминик добрел до лавки и рухнул на жесткое дерево. – Главное, чтобы меня до отъезда никто не нашел. Так я и бросился искать слугу, чтобы свез меня в Альбу! Нашли дурня!
– Чудной ты, Доминик. А чего бы тебе и не съездить, там забав столько для господ устраивается. Что ты будешь делать один в Несвижском замке?
Доминик уже открыл было рот, чтобы рассказать о своем чудесном плане.
Давным-давно ведь уже решено: как только князь Михаил выедет из Несвижа, надо помчаться в спальню его. Там, рядом с кроватью под парчовым балдахином, за небольшим портретом пышногрудой дамы (не из Радзивиллов, почти голой и такой красивой), находится тайник, а в нем ключ. Не простой тот ключ! Он отмыкает двери в сокровищницу, а там, там… Что именно там находится, пока, конечно, неизвестно. Но слуги болтают: покоятся в той сокровищнице все несметные богатства несвижских Радзивиллов – горы золота, пуды! И самые редкие статуи, и драгоценные картины, написанные известнейшими художниками! А посему, конечно, понятно, что во всем огромном замке нет местечка любопытнее и секретнее!
Мальчик собирался все это выпалить, но вдруг передумал. Что скажет в ответ Марыська – угадать несложно: «Не ходи туда, не делай этого, не ты сокровища схоронил – не тебе их и разглядывать». Да еще распереживается она, конечно, разворчится, как это всегда принято у женщин. Зачем же ее расстраивать?
– Скучать мне одному не придется. Буду знакомиться с Черной дамой, – слукавил Доминик, оглядывая стол. И тут же перевел разговор на другое: – А драников что, больше нет?
– Сейчас сготовлю, – обрадовалась Марыся. – Или, может, панич блинов хочет?
– Блинов тоже можно, – пробормотал Доминик, косясь в окно. Там уже седлали прекрасную вороную лошадь князя, готовили кареты…
Умирая от нетерпения, он еле дождался, пока замок опустеет.
Ура, наконец-то! Все съехали, теперь-то дозволено, никто не увидит, не остановит, не помешает…
Вперед, по длинным коридорам, разносящим эхо шагов, в княжескую спальню, пропахшую табаком и духами.
Есть, он есть в тайнике – железный, весь в масле, заветный ключик. Подсвечник, кстати, захватить можно здесь же, с подставки у изголовья кровати, – в сокровищнице ведь, должно быть, темнота, хоть глаз выколи.
Теперь скорее в комнату для умываний! Мимо двух больших стеклянных полупрозрачных ванн, красной и зеленой[16], всегда восхищавших даже самых знатных гостей замка; мимо комнаты со специальным металлическим жбаном, в котором слуги согревали воду. Там, дальше, тайная дверь, ведущая к подземному ходу[17], но, не углубляясь далеко в подземелье, сбоку…
Все! Вот! Она самая, сокровищница, где сокрыты все богатства Радзивиллов. Однако все же неприметная дверь какая… Словно помещение для слуг, может, ошибка вышла?
Но нет, нет! Никакой ошибки.
Ключ подходит, замок проворачивается, и…
