результате падает международный имидж России, а это мешает активному продвижению российского капитала на мировые рынки. А это, в свою очередь, недополученные миллиарды долларов и евро прибыли. Все, как всегда, в конце концов, упирается в деньги, большие деньги. Уже давно и по любому поводу следует восклицать не 'Cherchez la femme',[7] а 'Cherchez l'argent'.[8] И поэтому рота майора Андрея Кедрова летела сейчас на МИ-8, а не тряслась на бэтээрах. И входить рота в село будет скрытно, а не после хорошей огневой подготовки, когда по селу работают и те же бэтээры, и «Шилки», а сверху поддают еще и «вертушки», а то и «грачи» — фронтовые штурмовики-бомбардировщики Су-25. А там уж как повезет. Зато мировая общественность будет спокойна.
В транспортном отсеке вертолета замигала белая лампа и загудела сирена — приготовиться к десантированию. Тяжелая туша МИ-8 села на небольшую поляну в лесу и спецназовцы один за другим начали быстро выпрыгивать из нее. Один, второй, третий… тридцатый. Есть высадка. Следующий вертолет. «Вертушка» быстро взмывает в небо, чтобы тут же на ее место, села следующая. Полчаса и вся рота на земле. Фу, первый этап операции прошел благополучно. Ведь сколько произошло трагедий именно при посадке. То боевики заметят вертолет и в момент посадки долбанут по нему «Иглой» или «Стрелой», то ошибка пилота в условиях плохой видимости или при посадке на малопригодную для этого площадку. Поляну, на которую высаживалась рота Кедрова, тоже было трудно назвать удобной. Могучие лопасти МИ-8 вращались в каких-то двух метрах от крупных веток деревьев. Более длинные, но и, слава Богу, более тонкие ветки были безжалостно снесены этой вращающейся со скоростью двести пятьдесят оборотов в минуту гильотиной. Словом, обошлось.
Андрей взглянул на светящийся в темноте циферблат часов — час ночи. Отлично. Десять километров пересеченной местности в полной темноте они пройдут за два часа. Еще полчаса на рекогносцировку. Итого полчетвертого утра — время самого крепкого сна у человека. «Чехи»[9] тоже живые люди и подчиняются этой физиологической особенности.
'Пока живые', — поправил себя Андрей, и его рука невольно скользнула по спрятанному в ножнах 'Карателю'.
Разделившись на три отряда и выставив головные и боковые дозоры, рота стала приближаться к цели.
Через час под каской Андрея ожил наушник рации:
— Говорит третий. Обнаружил пост «чехов». Квадрат десять — пятнадцать.
Кедров не стал доставать карту, он знал ее наизусть. Квадрат десять-пятнадцать — это в двухстах метрах отсюда, чуть вправо.
— Третий. Ждите, — коротко приказал он.
Еще несколько коротких приказаний и две группы спецназовцев по пять человек в каждой исчезли в темноте, слева и справа, обходя квадрат десять — пятнадцать. До села оставалось каких-то два километра — какой-либо шум был недопустим. Чеченский дозор должен быть уничтожен чисто, без малейшего звука. Поэтому одну из групп возглавил сам комроты.
Вот они — 'чехи'4 лежали за большим поваленным деревом и в очках ночного видения они смотрелись как зеленое свечение, пробивающееся поверх этого дерева. Позиции боевики выбрали грамотно — прикрывая их левый фланг шел неглубокий, но крутой обрыв, прямо перед ними простиралась, очевидно, старая вырубка — деревья здесь были более тонкими и не так часто росли. Наиболее удобно к ним можно было подобраться справа, как раз со стороны группы, которую вел Андрей Кедров.
— Третий, пятый, страхуйте. Беру их я. Разрешаю открывать огонь только в случае нашего обнаружения, — комроты махнул рукой, и спецназовцы ползком стали приближаться к поваленному дереву. Недалеко, где-то там, в темноте бойцы головного дозора и второй группы приникли к прицелам ночного видения, готовые в любой момент поддержать огнем своих товарищей.
До поваленного дерева оставалось метров десять. Одного боевика Андрей уже видел отчетливо — зеленый силуэт, притаившийся на земле. Второго боевика скрывал густой куст, поэтому видны были только ноги.
'Только двое или еще где-то есть'? — Андрей замер, обдумывая свои дальнейшие действия.
Подползать ближе было опасно. В ночном лесу, в полной тишине хруст сломанной веточки звучал, словно пистолетный выстрел. А при малейшей опасности, даже подозрении на опасность боевики откроют огонь, в этом майор армейского спецназа не сомневался ни мгновения. Малейший шорох и на звук тут же откроется огонь. В таком деле лучше перестраховаться, это усвоили и спецназовцы и боевики.
'Надо стрелять, — принял решение Андрей, — отсюда до села два километра. Через глушители выстрелы будут слышны как хлопки, не услышат'.
Условными знаками он приказал снайперу Коваленко взять на прицел хорошо видимого «чеха». Рядовой Оленин, вооруженный автоматом, взял на прицел боевика за кустом. Двум остальным спецназовцам Андрей жестами приказал атаковать чеченский дозор, как только их товарищи откроют огонь. Десять метров из положения лежа пробегаются за три секунды. Кедров надеялся, что в случае, если какой-либо из боевиков не будет сразу уничтожен, то подбежавшие спецназовцы успеют добить его до того, как он сумеет подать сигнал тревоги.
— Огонь по моей команде, — выдохнул Андрей. — Три, два, один, огонь.
Хлопок выстрела снайперской винтовки тут же был перекрыт хлопками заработавшего автомата. Тут же, слева и справа от комроты с земли взметнулись две тени и бросились вперед.
Два чечена, лежащие за деревом, были убиты сразу. Коваленко своему «чеху» попал, очевидно, в голову. У того конвульсивно только ноги дернулись. Второй боевик сумел лишь издать тихий гортанный стон и, несколько раз дернувшись, тоже замер. И тут комроты с ужасом увидел, что из-за стоящего рядом с кустом дерева показался, невидимый раньше, третий боевик. Он, наверное, не сразу понял, что происходит, и лишь мгновения спустя судорожно стал перехватывать автомат, находящийся в его левой руке. Отдавать какие-либо приказания уже просто не было времени. Положение спас Самохин, один из спецназовцев, атаковавший чеченский дозор. На бегу, метров с пяти он полоснул по третьему «чеху» короткой очередью. Кедров видел, как у боевика словно лопнула голова — три пули кучно легли точно в круглое 'яблочко'.
Уже через две минуты рота продолжила скрытое выдвижение к дагестанскому селу.
Замерев за кустом, комроты осматривал раскинувшийся перед ним Боташ. В реальности все выглядело иначе, чем на карте. Квадрики домов превратились в темные, с наглухо закрытыми дверями, строения. Полоски улиц в хорошо просматриваемые и, в случае чего, хорошо простреливаемые участки местности.
По агентурным данным, Гиляр вместе с десятком личной охраны находился в самом большом доме в центре села. Остальные члены его банды расположились еще в нескольких домах, находящихся недалеко от этого дома. Наверняка и на окраине села и непосредственно около домов с боевиками были устроены посты боевиков. Плюс многочисленные собаки, не желавшие вникать в проблемы и спецназовцев, и России в целом. И которым было не только наплевать на ее престиж, но и в охотку облаять его, заодно и спецназовцев тоже. Бесшумно подобраться к Гиляру было практически невозможно.
Это отлично понимали и в Генштабе. Расчет был на то, что спецназовцы скрытно сумеют подобраться хотя бы метров на сто к банде, а дальше, используя численное и огневое превосходство, в коротком бою уничтожат ее.
Кедров еще раз вгляделся в притаившееся в темноте село.
'Эх, придали бы мне еще хотя бы пару вертушек. Я бы своими орлами окружил бы центр села, а потом бы вертушками расхерячил бы его сверху. Все, кто оттуда выбегал бы, попадал под стволы моих ребят'.
Но вертушек не было. Кто-то там наверху, имеющий право командовать генералами, приказал ограничить применение авиации в населенных пунктах во избежание лишних потерь среди гражданского населения. Ниже «ограничить» трансформировалось в «запретить». Так, на всякий случай. Как бы чего не вышло. Российская расхлябанность всегда удивительным образом сочеталась с российской же перестраховкой. Если надо приходить на десять, прикажут собираться к восьми. Если надо обеспечить на каком-нибудь массовом мероприятии порядок, то ОМОНа будет больше, чем зрителей. А за безобидный выкрик будут бить резиновой дубинкой по голове.
'Да мы и на околицу села скрытно не выдвинемся. Шутка ли, полторы сотни здоровых, потных мужиков приблизится к селу. Да нас даже околевающая собака учует и такой подымет переполох, что в другом селе услышат. И «чехи», выставив заслон, рванут в горы, выковыривай их потом там. Рванут в горы… — Андрей
