девальвация.
– Я понимаю. Это достаточно известные меры по оздоровлению экономики. Подобная схема девальвации для оживления внутренней промышленности, помню, была предпринята в 1995 году, тогда итальянская лира решением государства была девальвирована на 25 процентов в один день. Этого оказалось достаточно, чтобы оживить всю экономику Италии.
Как мне хочется, чтобы и вы, те, кто читает мои записки, это поняли! Вы же, в самом деле, не работаете в правительстве России, которое понять этого не может.
Бреф даже завелся и с азартом продолжал:
– В отраслях, до реформы не имевших для развития денег, в одночасье начался промышленный бум из- за появления, с одной стороны, оборотных средств, а с другой – товаров и сырья по местным ценам. И стоимость товаров и услуг на внутреннем рынке, по крайней мере, стала в несколько раз ниже, чем за рубежом. Вновь ожили производившие продукцию на внутренний рынок заводы, которые раньше были уничтожены долларовыми ценами на сырье и продукцию и не могли конкурировать. Внутренний рынок заставил своей неудовлетворенной потребностью и спросом снова их заработать. А какой стимул для совершенствования продукции появился у местных русляндских заводов и фабрик: пока производишь только на внутренний рынок – получаешь сбыт, друпели, но живешь не роскошно, а стал производить для экспорта – сразу состояние завода увеличилось в 3 раза! Этот стимул производства искали все 70 лет при советской власти, да так и не нашли. Нет его и сегодня у России, а мы в Русляндии его создали и внедрили повсеместно!
Я был очень благодарен Брефу за эту лекцию. У меня все в мозгу прояснилось. Я понял, что такое разумные экономические реформы, о которых столько говорили в России, но которых так и не осуществили. Говорили много, но не понимали о чем!
Бреф закончил свой рассказ. Вскоре распахнулась дверь кабинета, и к нам вошел улыбающийся президент Русляндии Лужок Касьянович Путиявлинский.
Глава 21. УМНЫЙ НАШЕЛСЯ
Итак, дверь в конце кабинета распахнулась, и президент Русляндии вошел бодрой походкой, которая свидетельствовала об отличной спортивной форме. Его увлечение разными видами спорта позволяло равномерно распределять бюджетные деньги Русляндии на развитие многих спортивных дисциплин одновременно и не концентрироваться на одном или нескольких видах.
Меня представил профессор Кедров, и я едва удержался от того, чтобы напомнить президенту о нашей вчерашней встрече. Он вел себя так, будто ее не было. Я понял, что вчера была встреча с его виртуальным двойником.
Он, похоже, знал, о чем мы говорили до его прихода, и поэтому после короткого рукопожатия сказал:
– Только что мы обсуждали состояние нашего рупеля. Господин Бреф не успел вам сообщить, что использование зрупелей и друпелей закончилось полной финансовой победой еще четыре года назад! Теперь у нас один общий рупель. Мы ввели его сразу, как только уровень доходов наших жителей догнал развитые страны.
– Да, это была временная мера по стабилизации внутренней платежной системы, – добавил Бреф.
– Теперь рупель уже два года признается самой устойчивой валютой Европы, – продолжал президент. – Представители Евросоюза уговаривают нас ввести евро, так как сильно заинтересованы в увеличении стабильности этой валюты. Но наши эксперты советуют не спешить.
Профессор Кедров сообщил президенту, что в мои завтрашние планы входит посещение Города Науки, и Путиявлинский предложил к нему присоединиться, поскольку прямо сейчас сам туда направлялся.
Я предупредил по мобильнику моего спутника в джеперсе, чтобы он возвращался в гараж, поскольку я уезжаю в Город Науки с правительственными чиновниками. Было лестно, что президент так ко мне отнесся. К чему бы это?
Мы вышли из кабинета и уже через несколько минут сидели в президентском волнолете. Это был еще один новый вид транспорта, выпускаемый в Русляндии. Машина представляла собой подобие вертолета, только летающего на другом принципе. Она состояла из комфортабельной кабины, над которой вместо привычного винта был укреплен большой зонтик. Вы, наверное, видели когда-нибудь, как плавает медуза? Примерно так же летал и волнолет. Зонтик, состоявший из отдельных лепестков, начинал сжиматься и расправляться, воздух нагнетался внутрь «медузы», и аппарат поднимался в небо. Потом зонтик наклонялся в ту или иную сторону, куда должен был направляться волнолет, и тот летел в нужном направлении. Поражала не только простота конструкции, но и ее безопасность. При остановке двигателя машина, как на парашюте, опускалась на землю…
Кедров снабдил меня туристической брошюрой о Городе Науки, чтобы я мог во время непродолжительного полета ознакомиться с местом назначения. Я предпочел просмотреть брошюру в печатном виде, а не слушать информацию по телефону, глядя на видеоэкран мобильного телефона.
Город Науки был построен на территории Русляндии после того, как было принято решение о приоритетной поддержке ученых бывшего СССР. Правительство направило и без того скудные средства бюджета на строительство нового города для привлечения ученых и изобретателей в страну. Тогда у этой идеи было множество противников. Однако расчет русляндцев оказался правильным. Оставшись без финансирования, российская, украинская и белорусская науки понесли огромные и разрушительные потери. Множество ученых устремилось на заработки за границу, многие просто опустили руки и были готовы бросить свои исследования, и, если бы не предложение Русляндии поселиться в Городе Науки, мировое сообщество навсегда потеряло бы тысячи уникальных разработок и изобретений.
Не повезло и уехавшим: ведь, по статистике, только одна десятая часть эмигрировавших в США и в европейские страны советских ученых смогла продолжить работу по специальности – большинство из них устраивались на любую неквалифицированную работу, чтобы выжить.
С приходом к власти администрации Путиявлинского в Русляндии создали Верховный совет науки, который разыскивал ученых в странах СНГ и по всему свету, предлагал им приехать в республику и вернуться к научной деятельности. Семье тут же предоставлялись гражданство, жилплощадь или отдельный собственный дом, освобождение от налогов и выдавалась беспроцентная ссуда на обустройство. А самому ученому выделялись гранты в виде безвозвратных сумм денег и назначалась заработная плата, равная по размеру доходам сотрудников ведущих университетов мира.
Под каждую научную задачу, в зависимости от перспективности ее внедрения и получения результатов, создавалась лаборатория с новейшим оборудованием для продолжения исследований. Большое количество
