После моей «смерти» в 1987 году закончилась моя праведная жизнь кандидата технических наук и законопослушного гражданина – строителя социализма. Судьба вытолкнула меня за грань советской действительности в пучину авантюризма и полной непредсказуемости.
Мне помогли «умереть» люди, занимавшиеся мелким нелегальным бизнесом и постоянно находившиеся в конфликте с законом. Один из них, некий Малжабов, официально не работавший и живший за счет вольных заработков от фарцовки до мелкого мошенничества, неожиданно приехал ко мне домой и с выражением зачитал только что вышедшее постановление о кооперативах.
– Ну и что все это означает? – без особого интереса спросил я.
– Сам до конца не понимаю, – ответил он. – Получается, теперь можно открыть собственное предприятие со счетом в банке, печатью, и никто за это не арестует. По крайней мере сначала…
– А зачем тебе счет в банке и печать?
Малжабов разволновался еще больше:
– О чем ты говоришь! Ведь тогда можно делать деньги легальным путем…
Я действительно этого не понимал. Как их делать? Моя зарплата заканчивалась так же, как и у многих, – заниманием десятки у друзей до следующей получки.
– А давай попробуем вместе! – предложил Малжабов.
– По-моему, это просто потеря времени, – сказал я. – Ну давай, разве что от скуки…
И уже на следующий день мы начали готовить устав будущего кооператива «Прогресс». Мы не очень хорошо представляли, чем он будет заниматься, хотя отдельные направления отбросили сразу: мы не умели готовить еду и решили с этим не связываться. Нам хотелось выпускать какую-нибудь продукцию, но для этого не было ни денег, ни станков, ни сырья… В итоге мы решили заняться бытовым обслуживанием населения. Тем более что за коммерческое посредничество, в котором нас могли обвинить потом, давали всего три года тюрьмы, меньше, чем за предпринимательство (пять лет с конфискацией имущества), что означало для нас наименьший риск…
В постановлении указывалось, что любой кооператив обязан подсоединиться к госпредприятию, которое занимается аналогичной деятельностью, и оно будет его контролировать. Мы выбрали объединение с лирическим названием «Мосгорремэлектробытприбор», занимавшееся починкой электрических бытовых приборов – от утюгов до холодильников. Там мы взяли в аренду помещение прогорающей мастерской по ремонту стиральных машин.
На первом общем собрании членов кооператива мы приписали в его состав двух несуществующих лиц: чтобы зарегистрироваться, нужно было иметь не менее трех членов кооператива, у нас получилось даже четыре.
Председателем временно выбрали Малжабова.
– Пока не найдем на это место человека, готового в будущем сидеть в тюрьме, – сказал он со знанием дела.
Человек требовался специфический, желательно со справкой из психдиспансера, чтобы легче было оправдываться. То, что придется за все отвечать, Малжабову было ясно с самого начала. Это я не понимал, куда влез. Я не думал, что эта игра затянется для меня на всю мою новую жизнь. Тогда я согласился быть официальным заместителем председателя кооператива «Прогресс».
Был апрель 1987 года. Наш кооператив стал десятым в городе Москве и, наверное, двадцатым во всем СССР.
При уборке помещения арендованной мастерской мы случайно обнаружили старую рижскую газетку – кажется, она называлась «Ригас Балтс» – с объявлениями желающих найти спутника жизни. В Москве ничего подобного тогда не было, и мы решили открыть кооперативное брачное бюро знакомств.
Тем более что у меня был приятель, врач-психотерапевт, который на дому нелегально занимался лечением психозов, в том числе и на почве неустроенности личной жизни. Его не сажали за предпринимательство только потому, что он был женат на дочери московского прокурора, что также очень приветствовалось в нашей новой организации.
Врач пришел к нам в кооператив, имея собственную теорию, как женить людей эффективно и качественно. Эта теория до сих пор кажется мне весьма успешной и нигде в мире не реализованной.
По его мнению, беда всех известных доселе способов знакомства заключалась в том, что каждый человек обладает воображением, а оно уводит его далеко от реальности.
Например, мужчина читает объявление, где описана внешность девушки, черты ее характера и тому подобное. Потом они начинают переписываться, и созданный воображением образ той самой единственной утверждается в его сознании окончательно.
А при встрече возникает конфликт воображения и реальности. Пусть даже девушка окажется лучше, чем в описаниях. Но ведь она будет совершенно другой! Не той, какую он успел придумать и жаждал встретить. Вот вам и крах всех надежд!
Не годятся для предварительного просмотра фотографии и видеосъемка, так как и при этом тоже создается образ, не соответствующий действительности. Претендент видит именно то, что создает его воображение.
Способ, предложенный моим приятелем, был очень прост и потому гениален.
В заполняемых анкетах категорически запрещалось писать характеристики той или того, кого жаждал встретить клиент. Только ответы на вопросы о самом себе. На основе этих данных вручную или с помощью компьютера подбирались группы из десяти-двенадцати женщин и мужчин, которые в принципе по своим показателям могли заинтересовать друг друга. Они должны были подходить друг другу по возрасту, образованию, по увлечениям, физическим характеристикам, происхождению своих семей и т.д.
Далее группа собиралась в квартире у психотерапевта, но никто не был приглашен ради какого-то конкретного человека. Встреча называлась условно «марафон» и продолжалась 24 часа! С группой работал сам психотерапевт, попеременно чередуясь с двумя своими коллегами. Люди во время «марафона» шутили, пели песни и танцевали, готовили еду, разговаривали все вместе и отдельно по парам, ближе к утру откровенничали и рассказывали истории своей жизни. Только ведущие знали некоторые данные обо всех и работали так, чтобы выделить наилучшие качества каждого из собравшихся. После такого мероприятия
