выражается не в драматическом действии (оно как раз затянуто и замедлено), а в тормозящих драматическое движение монологах. Однако в дальнейшем именно этот путь – помещение романтического или незаурядного героя в родную или чужую, но непременно обыкновенную, бытовую среду, которая, впрочем, может казаться герою необычной и даже исключительной, – оказался магистральным для творчества Лермонтова («Герой нашего времени») и русской литературы вообще.
«Странный человек» (1831)
Эта драма стала продолжением и усложнением романтической драматургии, начатой пьесой «Люди и страсти».
Сюжет ее также носит, по признанию самого Лермонтова, автобиографический характер и касается юношеской любви поэта к Н. Ф. Ивановой. В переживаниях Владимира Арбенина – главного героя драмы – отразились переживания Лермонтова, вызванные разладом в семье. Столь же сопряжены и психологические облики Арбенина, Лермонтова и молодого человека современного поэту поколения. Традиционные черты романтического героя (возвышенные мечтания, исполинские замыслы, благородство души и неприятие окружающих условий, слитые с напряженной ищущей мыслью, с самопознанием и самоанализом, с трагизмом мироощущения) обрисованы резче и мотивированы тщательнее. Так, юношеским мечтам не дано сбыться, они – всего лишь печальные заблуждения, а самопознание и самоанализ – тяжкая ноша, придавившая душу героя. Такие речи в устах Арбенина напоминают лирические признания самого Лермонтова, выраженные в его стихотворениях.
Драма названа «Странный человек». В этом названии содержится, с одной стороны, прямой намек на Чацкого из комедии «Горе от ума», который тоже не похож на окружающих и тоже «странен», хотя для него не менее «странны» Фамусов и другие лица, а с другой – включает еще один смысл: «странный человек» – избранный человек, он держится естественных и общечеловеческих норм нравственности, тогда как люди «света» – условных и принятых в своем кругу. Особая душевная организация героя (Арбенин – поэт) отчасти объясняет его сосредоточенность на себе, возвышенный характер и пафосные речи. Внутренний мир героя нуждался в самопояснениях и в самораскрытии. Следы авторского комментария к образу героя есть в драме, как есть стремление перейти к непосредственному самоанализу при изображении поведения героя. Это значит, что Лермонтов, возможно, задумывал романтическое повествование об отрешенной и мятежной личности с теми же свойствами. На этом основании драму «Странный человек» считают переходной от романтической драматургии к романтической прозе.
«Два брата» (1834–1836)
Мотивы пьес «Люди и страсти», «Странный человек» продолжились и в прозаической драме «Два брата» – последнем драматическом сочинении Лермонтова. Коллизия «Двух братьев» взята, по словам самого поэта, из его жизни. Сюжет основан на встрече героя со своей возлюбленной после ее замужества (в декабре 1835 г. Лермонтов увиделся с В. А. Бахметевой, в девичестве В. А. Лопухиной, в которую был некогда влюблен, и с ее мужем, Н. Ф. Бахметевым). Действие снова перенесено в бытовую обстановку, где разыгрывается соперничество двух братьев – Юрия и Александра Радиных, перерастающее во вражду. В образах братьев нетрудно увидеть типы основного романтического героя Лермонтова – доброго и злого, мечтательного и пылкого идеалиста и разочарованного, мрачного и негодующего скептика. Юрий Радин – носитель беззащитного добра, Александр Радин – воплощенное разрушительное зло. Один персонаж берет начало от юношеских драм и героя ранней лирики, другой – от демонических мотивов и образов в лирике и поэмах. Романтическое сознание автора расщепилось, раздвоилось, и это раздвоение выразилось в образах похожих и одновременно непохожих братьев-антагонистов.
«Два брата» занимают промежуточное место в творчестве Лермонтова – они связаны с написанным ранее «Маскарадом» (в отличие от Арбенина в «Маскараде» Александр Радин в «Двух братьях» лишен ореола высокого злодея, поскольку в его действиях есть корыстный личный расчет) и с прозой («Княгиня Лиговская» и «Герой нашего времени»).
«Маскарад» (1835–1836)
Это самая удачная и наиболее совершенная в драматургическом и художественном отношениях драма Лермонтова. При жизни Лермонтова драма не была ни напечатана, ни поставлена на сцене. «Маскарад» тесно связан с традициями русской («Горе от ума») и европейской литературы. В нем находят переклички с трагедиями Шекспира («Отелло»), преломление драматургических принципов Ф. Шиллера (принцип «двойного сострадания» – жертве и палачу), со сценами и мотивами произведений второстепенных авторов.
«Маскарад» продолжает раздумья Лермонтова о сильных сторонах своевольного романтического героя, бросающего вызов всему обществу, и о его коренных нравственных слабостях. «Гордый ум» Арбенина «изнемог» в конфликте со «светом» и с собственными представлениями, внушенными той же порочной средой. В отличие от других пьес Лермонтова, в «Маскараде» герой и окружающие его персонажи ведут драматургическую борьбу: несмотря на подчеркнуто центральную роль главного героя другие лица также действуют.
Слово «маскарад», выставленное в заглавии драмы, означает не только реальное увеселение (костюмированный бал, на который являются в масках), но и нечто большее: с одной стороны, под «маскарадом» понимается жизнь «света» и жизнь вообще (в реальной действительности лица людей – «приличьем стянутые маски», как сказано в стихотворении Лермонтова), где маски скрывают либо подлинные чувства, либо пороки; с другой стороны, «маскарад» – это условная, искусственная жизнь, игровое зрелище и развлечение; надев маску и на какое-то ограниченное время оставаясь неузнанным[58], человек «света» может приоткрыть душу и показать свое истинное лицо.
Маска обеспечивает равенство в анонимной безличности. Надевший маску скрывает лицо, но предъявляет тело. Все прежние сдерживающие преграды – возраст, звание, чин, стыд, приличия, мнения окружающих – исчезают, и чувства, высокие[59] и низкие, мелкие и глубокие, отважно обнажаются. Но бывает и так, что лицо становится маской, маска – лицом. В этом и состоит ненормальность жизни, ее уродливый парадокс. Лермонтов играет такими превращениями, которые часто неожиданны и непредсказуемы, потому что «свет» неистощим на губительные выдумки. Люди живут словно в перевернутом мире, они видят друг друга в социально кривом зеркале. И как только они обнаруживают свое настоящее лицо, сразу становятся уязвимыми.
Только два героя остаются самими собой – Евгений Арбенин и Нина, хотя другие персонажи думают о них иначе: князь Звездич готов видеть в Арбенине демона, Казарин уверен, что Арбенин не тот, за кого себя выдает («Глядит ягненочком, – а право, тот же зверь… Мне скажут: можно отучиться, натуру победить. – Дурак, кто говорит: Пусть ангелом и притворится. Да чорт-то все в душе сидит»), Арбенин подозревает в Нине коварную изменницу.
Вполне закономерно, что Арбенин и Нина – герои, которые держат лица открытыми, – падают
