силах ничего изменить, и гнев уступил место жалости.
— Почему ты решила бросить именно сейчас? — повторил Эрленд свой вопрос.
— Я не пытаюсь бросить! — орала она. — Что с тобой такое? Ты чего, не слышишь меня? Не понимаешь, что я говорю? Кто тут завел речь про бросить?
— В чем дело, Ева?
— Брось ты это свое «вчемделоева»!!! Можешь ты мне дать пять тысяч в долг? Ну, отвечай!
Кажется, немного успокаивается. Наверное, поняла, что перешла некую границу, нельзя так говорить с отцом.
— Почему именно сейчас? — настаивал Эрленд.
— Дашь мне пять тысяч, если скажу?
— В чем дело?
— Пять тысяч!
Эрленд все так же не моргая смотрел на дочь.
— Ты что, беременна? — спросил он наконец.
Ева Линд улыбнулась ему, как улыбаются напакостившие дети.
— Угадал, — ответила она.
— Как так получилось? — выдохнул Эрленд.
— Что значит как? Тебе сказать, в какой позе мы это делали?
— Хватит тут меня задирать. Ты что, не знаешь, что такое контрацептивы? Таблетки, презервативы? Ты что, не пользуешься этим?
— Я не знаю, как так получилось. Получилось, и все тут.
— И ты решила бросить наркотики?
— Нет, я больше не могу. Не бросается. Ну вот, я тебе все и рассказала. Все-все! Теперь давай десять тысяч, ты мне должен.
— Ага, щас, чтобы твой ребенок словил кайф прямо в утробе.
— Мудило гороховое, какой ребенок! Это ничто, песчинка! Я не могу так просто взять и бросить. Я завтра вот проснусь — и брошу. Обещаю. А сегодня не могу. Две тысячи! Ну что тебе стоит?
Эрленд сделал шаг в ее сторону.
— Но ты же пыталась. Я знаю, ты хочешь бросить. Я могу тебе помочь.
— Я не могу!!! — завопила Ева Линд. Ее трясло, с лица градом катился пот.
— Поэтому ты и пришла ко мне, — сказал Эрленд. — Если бы тебе были нужны только деньги, ты бы пошла к кому-нибудь другому. Ты обычно так и поступала. А сейчас ты пришла ко мне, потому что хочешь…
— Брось ты эту херню! Я пришла потому, что меня попросила мама, и потому, что у тебя есть деньги, вот и все. Если ты не дашь мне денег, я их все равно добуду. Никаких проблем. В городе полно старых пердунов вроде тебя, они будут готовы мне заплатить.
Но Эрленда так просто с курса не собьешь.
— Ты уже беременела?
— Нет, — ответила Ева Линд, отведя глаза.
— Кто отец?
Ева Линд посмотрела на Эрленда круглыми глазами.
— Эй, ты чего?! — заорала она. — Я что, по-твоему, прибежала к тебе из брачного номера люкс в блядском отеле «Сага»?
Эрленд не успел ничего сделать — она оттолкнула его, выбежала вон из квартиры, вниз по лестнице и на улицу и скрылась в струях холодного осеннего ливня.
Эрленд медленно закрыл дверь. Правильный ли я взял тон? Черт, ну почему всякий раз мы только и делаем, что орем друг на друга, почему нам не поговорить по-человечески? Как мне это надоело…
Есть больше не хотелось. Эрленд уселся обратно в кресло, задумчиво уставившись в пространство. Его беспокоило, что Ева Линд может натворить с собой теперь. Спустя несколько минут Эрленд взял со стола рядом с креслом книгу, которую читал последнее время.
Его любимая серия, мрачные истории про то, как люди пропадают и погибают на пустошах и в горах.
Книжка была открыта на середине рассказа «Погибшие на Мшистой пустоши», и через минуту Эрленду уже обдувала щеки ужасная пурга, в которой замерзли насмерть несколько молодых людей.
3
Эрленд и Сигурд Оли в спешке выскочили из машины — дождь лил как из ведра, — взбежали по ступеням дома на Утечном холме и позвонили в домофон.
Они сначала хотели переждать дождь в машине, но Эрленду стало скучно. Сигурд Оли последовал за ним — не к лицу отставать от босса. В результате оба вмиг промокли до нитки. Вода текла с волос Сигурда Оли ручьем, он недовольно смотрел на Эрленда. Дверь все не открывали.
Утром следствие обсуждало версии. Основной вариант был такой — Хольберга убили без мотива, нападавший просто бродил по кварталу, ища возможность проникнуть в какую- нибудь квартиру. Он просто постучал в дверь к Хольбергу, проверяя, есть ли кто дома, а когда хозяин открыл, запаниковал. Оставленная записка — способ пустить полицию по ложному следу. Другого смысла покамест в ней никто не видел.
В день убийства Хольберга в полицию позвонили две пожилые женщины, сестры-близнецы из дома на Уличном холме, — к ним вломился молодой человек в зеленой армейской куртке. Кто-то впустил его в фойе, и он постучался к ним в квартиру. Они открыли, он запрыгнул внутрь, захлопнул дверь и потребовал денег. Они послали его куда подальше, тогда он ударил одну из сестер кулаком в лицо, толкнул другую и ударил ногой, а потом сбежал.
Домофон ожил, Сигурд Оли представился. Раздался звонок, полицейские вошли. Лестница плохо освещена, затхлый запах, нужная квартира на последнем этаже. Эрленда и его напарника уже ждали в дверях.
— Ну, вы его нашли? — спросила первая сестра.
— Увы, нет, — сказал Сигурд Оли, качая головой, — но мы хотели задать вам пару вопросов…
— Ну что там, они его схватили? — раздался голос из квартиры, и в дверях появилась точная копия первой женщины. Обеим за семьдесят, одеты одинаково — черная юбка, красный свитер. Крепко сбитые, у обеих седые, но пышные волосы, на лицах — ожидание новостей.
— Пока нет, — ответил Эрленд.
— Бедный мальчик, — сказала вторая сестра, по имени Фиола, и предложила полицейским войти.
— Не вздумай мне тут его жалеть! — рассердилась первая сестра, по имени Бирна, закрывая за ними дверь. — Мерзкий подонок, ударил тебя в лицо! Хорош бедный мальчик!
Полицейские сели на диван в гостиной, поглядели на сестер, потом друг на друга. Квартира небольшая, рядом с гостиной — две смежные спальни, отметил Сигурд Оли, а еще кухня.
— Мы прочли ваше заявление, — сказал Сигурд Оли; он и правда прочел заявление в машине, по дороге на место. — Не могли бы вы описать нам нападавшего, этого мужчину, несколько подробнее?
— Мужчину? — переспросила Фиола. — По виду — мальчишка!
— Ну, не знаю, сколько ему там лет, но напасть на нас ему смелости хватило, — отрезала Бирна. — Да, именно так. Толкнул меня на пол и ударил ногой.
— А ведь денег у нас нет, — сказала Фиола.
— Мы их дома не держим, — поддакнула Бирна.
— Мы ему так и сказали и предложили убираться.
— Но он не поверил.
— И накинулся на нас.
— Словно с ума сошел.
— Ругался, как последний бандит. Мама дорогая, какими словами!
— И еще эта ужасная зеленая куртка. Как у военных.
— И эти ботинки, тяжелые, черные, зашнурованные чуть не до колен.
— Хоть не сломал ничего, и на том спасибо.
— Да-да, просто вдруг убежал.
— Он что-нибудь прихватил с собой? — спросил Эрленд.
— По-моему, он был несколько не в себе, — сказала Фиола; она все пыталась, видимо, найти какое-то оправдание действиям нападавшего. — Нет, ничего не разбил и ничего не взял. Просто взбесился, когда понял, что денег ему не дадут. Бедный мальчик.
— По-моему, под кайфом, — сказала Бирна, словно сплюнула. — Нет, вы ее только послушайте! — Она повернулась к сестре. — Иногда мне кажется, что ты умственно отсталая. Это же ежу ясно, под кайфом, сразу видно. Резкий взгляд, заплывшие глаза. И еще с него пот градом катился.
— Нападавший обильно потел? — спросил Эрленд.
— Да-да, я же говорю, градом катился пот.
— Нет, просто промок под дождем, — возразила Фиола.
— Нет, под кайфом. И еще его трясло.
— Да просто промок, — стояла на своем Фиола.
Бирна смерила ее испепеляющим взглядом:
— Он тебя по лицу ударил, Фиола. Этого еще не хватало!
— А куда он тебя ударил, там еще болит? — злорадно спросила Фиола и посмотрела на Эрленда. Экий у нее в глазах огонек.
Поговорив с сестрами, Эрленд и Сигурд Оли отправились на Северное болото. Было еще раннее утро. Их ждали соседи Хольберга с первого и второго этажа. Полиция уже взяла
