– Тиан! – Дверь, выходящая на верхнюю площадку заклинательной башни, распахнулась. Под открытое небо выскочил разъяренный человек в золоченых доспехах и алом плаще. Маги Первого Кольца начали недовольно переглядываться, явно осуждая столь непристойное для благородного лорда поведение.
– Слушаю вас, сэр Миттернейл, – спокойно кивнул Архимаг, будто бы и не зная, чем вызвана ярость рыцаря. Словно ему все равно…
– Ты видел, что произошло?! – кричал магистр, его кулаки были сжаты от гнева. – Ты видел это?!
– Видел, – коротко ответил старик. – Отсюда открывается замечательный вид на равнину и реку. Не мы ли с вами, помнится, на днях обсуждали всю бессмысленность кавалерийской атаки, лишенной магической поддержки? – Маг раздраженно нахмурился. – Cэр Миттернейл, вы же не просто так забежали поболтать? Что вам нужно?
– Чудовища архонта Серебряных Крыльев славятся своим бесстрашием. Их так просто не напугать, как коней. Я устал умолять! И я снова прошу… нет, я требую немедленной атаки с воздуха!
– Я не отправлю грифонов, – непоколебимо ответил Архимаг. Стоящие поодаль маги Первого Кольца торопливо закивали, выражая согласие со своим мессиром. – Волшебники Школы будут в постоянной опасности, если оставить их без прикрытия.
– Плевать я хотел на твоих волшебников, старик! – Великий магистр утратил, казалось, всякое уважение к умудренному годами и колдовским знанием старцу. – Люди мрут один за другим, не успеваем складывать трупы! Не успеваем всех забрать с поля боя, а тебе здесь «прикрытие»! Я требую…
– Сэр Миттернейл! – раздался за спиной магистра могучий бас.
– Что еще?! – разъяренно обернулся рыцарь.
На площадке стоял двухметровый великан Канор Защитник Трона, командир гвардии Его величества. Никто не заметил, как он появился на верхушке башни, что было весьма удивительно – тяжелых шагов огромных кованых башмаков и звона пластинчатых лат невозможно было не услышать. Тем не менее в пылу яростного спора его появление осталось незамеченным. Красавцем командир гвардии никогда не считался, впрочем, хотелось бы взглянуть на того, кто расхрабрится настолько, чтобы сказать ему это в лицо. Ужасающая сила великана была известна далеко за пределами Ронстрада. Король даже запретил своему стражу принимать участие в турнирах после того, как первый из гвардейцев убил и покалечил на ристалище нескольких лучших рыцарей из благородных фамилий. И сделал это совершенно случайно. По сути, он был большим ребенком, наделенным чудовищной силой и при этом совершенно не умеющим вести беседу и связно излагать свои мысли. Все, что не касалось прямых приказов его людям, представляло собой пространные рассказы с заиканием, множеством совершенно излишних, неуместных слов и уточнений, и, в конечном итоге, понять что-либо из того, что он хотел сказать, было просто невозможно. Вот и сейчас он не изменил своей привычке:
– Сэр, милорд… эээ… Великий магистр… позвольте сказать, – размеренно начал Канор, – мои воины, гвардейцы короля могучие, то бишь, ну, вы знаете… устали глядеть на гибель братьев. Мы, гвардия короля, нисколько не боимся злобного колдовства черных книжников… то есть… эээ… как их? В общем, если вы позволите…
– Так тому и быть! – Главнокомандующий не дослушал чересчур затянувшуюся речь гвардейца, в ярости распахнул дверь и скрылся на лестнице.
Канор недоуменно посмотрел на Тиана, старик лишь плечами пожал.
Защитник Трона с грохотом топнул по камням, склонил голову в поклоне, отдавая честь мессиру Архимагу, и отправился готовить своих бойцов к сражению.
Тиан вздохнул и лишь прошептал ему вслед:
– Чернокнижников, мой храбрый Канор, чернокнижников…
Люди пятились к стенам; мертвые воины, не останавливаясь, шли за ними. На северный берег Илдера уже перебрались почти десять когорт врага. Легионеры без устали маршировали по вытоптанной серой земле. Артиллерия нежити полностью сровняла вторую баррикаду с уровнем моста, и теперь у мертвых воинов не было препятствий на пути к городу. Точнее, не было каменных препятствий – люди еще старались задержать войска врага, как только могли.
Ворота Элагона были открыты, и королевские полки, отступающие с моста, медленно пятились к ним. Воины отходили под спасительный покров стен родного города. Города, который, возможно, не выстоит даже до утра.
А навстречу отступающим из ворот стройными рядами выходила гордость королевского трона – гвардия Его величества короля Инстрельда V.
Три тысячи пехотинцев, полностью закованных в сталь, внушали уважение. Гигантские двуручные мечи, здоровенные башенные щиты с сужающимися книзу краями, глухие шлемы, на которых украшением застыли фигурки красивых животных: серебристых единорогов и волков, золоченых быков и медведей.
Мерно отбивая шаг, они шли на помощь тем, кто стоял в передних линиях обороны, тем, кому сегодня первыми пришлось отдавать свои жизни в этом чудовищном бою. Латные башмаки с лязгом выбивали из земли облачка пыли, над плотными рядами под ударами ночного ветра реяли гордые знамена: лилии и львы – знаки Гортенского Трона.
Командир, самый высокий и могучий из них, нес в одной руке шлем, в другой – устрашающий молот- клевец, коим указывал на темные центурии армии мертвых, все переходящие и переходящие реку. Идущий рядом музыкант громко протрубил в рог – над равниной начали медленно растекаться звуки, походящие на яростный рев быка. Плотный строй чуть раздвинулся, и сильнейшие воины королевства направили свой трехтысячный «меч» на врага.
Сотни Пр?клятых стрелков натянули луки, и небо тут же закрыла быстро приближающаяся черная туча. От залпа с расстояния в пятьсот футов на землю пало всего около десятка закованных в сталь воителей – чтобы совсем избежать потерь, нужно было бы построить «черепаху», но медлительное построение никак не подходило для стремительной атаки. А именно это и было целью командира гвардии короля. Он рассчитывал как можно быстрее добраться до врага и медвежьим натиском оттеснить его либо с обрыва в реку, либо обратно на мост – без разницы.
Люди все приближались к ржавым когортам, а лучники Пр?клятых продолжали обстреливать стальной строй гвардии. Живые шли навстречу мертвым…
В трехстах футах от стен Элагона закипела схватка. В первый же миг все королевские защитники фронтального ряда слитным движением опустили свои гигантские мечи – первая линия скелетов пала практически вся. На место осыпавшихся прахом тут же встали новые легионеры, но та же участь постигла и их. Гвардия короля походила на жернова мельницы, а скелеты – на перемалываемые зерна.
Строй тяжелой пехоты с каждым ударом постепенно деформировался, идеально отточенные движения позволили защитникам трона, находясь в рукопашном сражении, изменить свое построение. Ныне передний их ряд напоминал оскаленную зубьями крестьянскую борону. Нежить билась о стальную стену щитов, подобно прибою, и так же, как отлив, отползала под ударами могучих длинных мечей.
– Шаг! – проревел командир Канор. Ему вторил утробный голос рога, походящий на медвежий рев.
Гвардейцы еще раз, как один, опустили мечи и, грохоча стальными латными башмаками, выставили вперед правую ногу.
– Шаг! – последовала новая команда, и воины выставили вперед левую, подкрепляя это движение еще одним ударом меча.
Широким фронтом гвардия начала теснить назад во много раз превосходящие силы врага. Защитники Элагона, подобно стальной кованой цепи, надежно удерживали бьющееся и бурлящее море Пр?клятых. Мертвые, отступая, давили своих собратьев, а сзади, со стороны моста, все напирали и напирали свежие силы Умбрельштада…
Гвардейцы умело прикрывали друг друга и не боялись, что их обойдут с фланга. Все изменилось: теперь королевские подданные заставляли врагов отступать. Уже казалось, что появилась непосильная для врага грань, которую тот будет не в силах преодолеть, имя ей – тяжелая пехота Канора Защитника Трона, но, когда до реки и высоких обрывов оставалось не более сотни футов, вечерние сумерки прорезал крик:
–
В первые минуты ничего не случилось, и бравые гвардейцы, не переставая наносить сокрушительные
