На северном берегу, в трехстах шагах от стен, стоял ряд давно пристрелянных катапульт. Они должны будут стрелять как раз в промежуток между баррикадами, если защитники первой отступят за вторую. Рядом с каждым орудием лежала огромная гора крупно колотого камня: ядра против толпы почти бесполезны, а вот такой «дождик» нанесет значительный урон врагу. Вторая баррикада должна была стать последней позицией всех стрелков, обороняющих переправу.
Сам город, его стены и ворота находились в миле от реки на небольшом возвышении. Элагон будут защищать почти двадцать тысяч воинов. Число более чем внушительное. Стрелки, пехота, кавалерия, маги… Из столицы прислали саму смерть, закованную в латы, – три тысячи солдат тяжелой королевской гвардии. Этих людей обучали воевать с рождения, и они должны стать бронированным кулаком, сокрушающим вражеские полчища. С восточных границ прибыли воины ордена Серебряных Крыльев, всадники на грифонах – диких зверях с косматой гривой, могучими крыльями и смертоносными снежно- белыми когтями. Считалось, что приручить грифонов невозможно, но Серебряным Крыльям это удалось, и теперь полторы сотни чудовищ дожидались своего часа в огромном парке резиденции магов Первого Кольца. Устав от ожидания, они царапали каменные плиты могучими лапами с острыми, как лезвия, когтями.
Сегодня утром прибыл гонец от барона Хилдфоста, который со своими рыцарями-вассалами должен был подойти с севера. Барон Седрик – единственный из всех лордов южных земель – спешил прийти на помощь городу, предоставив две сотни воинов и полтора десятка могучих рыцарей. А остальные… старый волшебник даже не знал, на что надеются остальные. Наверное, на то, что им удастся договориться с Деккером или что нашествие вообще их не коснется. Глупцы… Кроме всего прочего, еще и герцог Элагонский показал свою гнилую сущность и сбежал куда-то на север, прихватив свои отряды…
Тиан отошел от окна, набросил на плечи длинный черный плащ. Золотые крючки на плече, как обычно, застегнулись сами собой.
Волшебник направился в темный угол, где располагалось кресло, с которым он разговаривал, и взял прислоненный к нему посох: то был вырезанный из осины змей с рубинами глаз. Пришло время идти туда, где Тиана уже ждали верные соратники, Первое Кольцо, и откуда он будет вести магическую оборону города. Путь его лежал к южной заклинательной башне.
Старый волшебник прикрыл дверь своего кабинета, не преминув на всякий случай проститься с комнатушкой, служившей ему домом почти два столетия, спустился по узкой винтовой лестнице и вышел из здания Школы Магического Искусства во двор.
К стенам из красного кирпича подступал большой зеленый парк, огражденный старинной кованой решеткой, что была увита разросшимся плющом и почти скрыта высокими кустами алых роз. Здесь и там виднелись удобные скамьи, предназначенные для отдыха и раздумий волшебников Школы, глаз радовали изящные статуи и стройные беседки.
Грифоны прятались в тени деревьев, близ фонтанов и источников, наслаждаясь приятным ветерком и предвечерней прохладой. Служители Серебряных Крыльев выпустили своих питомцев из больших клеток, чтобы те могли немного размять затекшие лапы и крылья. Сумерки являлись излюбленным временем суток для крылатого племени, ведь в эти минуты красивые перья могут свободно подышать чистым воздухом без пыли, а уставшие прищуренные глаза наконец расслабиться. Скоро придет время грифонов – ночь, их чувства обострятся, а мышцы нальются еще большей силой. Лишь во тьме охотятся чудесные звери, поскольку не жалуют солнце и жару.
Архимаг направился через лагерь к парковой решетке. Гордые крылатые чудовища сразу же почуяли чужака: начали дергано водить головами из стороны в сторону, отовсюду послышался громкий, режущий уши орлиный клекот. Прислужникам приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы удержать нервничающих грифонов. Старый волшебник мог бы поклясться, что звери так реагируют лишь на него – судя по всему, им передались недовольство и гнев их хозяев.
– Видишь, Гарн? – прошептал Тиан. – Они злятся на меня. Злятся за то, что я хочу сохранить им жизнь. Ну, разве не смешно?
Никто ему не ответил, лишь в глаза впился пристальный злой взгляд. Стоящий чуть поодаль, под сенью старого дуба, рыцарь-монах успокаивающе гладил своего большого зверя, красивого белого грифона. Тиан узнал воина – то был архонт Серебряных Крыльев, предводитель ордена.
Дэвид Аэрт носил в ушах круглые серьги-кольца, как корсары Сар-Итиада, [4] за плечом у него висел шлем с украшением в виде белых грифоньих перьев. Архонт уже облачился в латы – красивые, идеально прилегающие к телу доспехи, легкие, но необычайно крепкие: этот сплав был одним из тщательно хранимых секретов братства.
Молодое приятное лицо с идеально прямым носом и красивым разлетом бровей нравилось многим благородным красавицам Ронстрада, но этот паладин еще с детства отдал свое сердце прекрасной Аллайан, богине неба и ветра, так что многочисленным незамужним (а подчас так и замужним) дамам оставалось лишь с жалостью покусывать губки, глядя, как тот взмывает ввысь на своем чудесном звере.
Лишь на мгновение рыцарь взглянул на Тиана, после чего повернулся к нему спиной, демонстрируя свое негодование. Архонт Серебряных Крыльев очень не любил, когда ему отдают приказы, особенно подобные тем, что он получил этим утром.
– Да, да, Гарн, ты прав, – волшебник по-прежнему перешептывался сам с собой, вызвав тем самым насмешки на лицах грифоньих всадников. – Неблагодарность и чувство мимолетной обиды могут привести к ужасным последствиям. Ты, несомненно, прав. Сейчас он полагает, что я заставляю его весь бой отсиживаться в безопасности за высокими стенами и быть у магов на посылках, но потом он поймет. Он все поймет…
Оставив за спиной лагерь Серебряных Крыльев, Тиан подошел к парковой решетке. Увитая плющом калитка со скрипом отворилась, пропуская в город главного волшебника Ронстрада.
Как и говорил Хитар Ливень, вокруг творился сущий хаос. Навстречу скакали всадники, здесь и там мельтешили факелы – становилось все темнее и темнее, и люди стремились укрыться от грядущей беды в своих домах. По мнению Тиана, они совершенно зря так носились и переживали: если враг прорвется в город, то никакие стены им не помогут.
Архимаг пропустил марширующий к бастионам тысячный отряд гвардии. Шестифутовые гиганты, гремя латами, протопали мимо, и волшебник возобновил путь.
Никто до сих пор не знал, что противопоставят Элагону Пр?клятые. Ни один королевский разведчик не вернулся, а магическое зрение Тиана как будто слепло на подлете к позициям мертвых, не в состоянии разглядеть никого из их армады – Черный Лорд хорошо защищал свою нежить от всех любопытных.
Казалось, все попытки добыть столь ценные сведения тщетны, но все же у величайшего волшебника королевства, коим заслуженно считал себя мессир Архимаг, был свой источник.
Кутаясь от сильного ветра в свой черный плащ, Тиан думал о том странном человеке, неизвестном шпионе, принесшем важнейшие сведения из лагеря некромантов. Именно благодаря этому таинственному агенту удалось выяснить, что Черный Лорд собрал в своей армии больше тридцати тысяч трупов, намного больше… Шпион сообщил, что по дороге к Элагону некроманты занимаются богомерзким обращением мертвых деревенских жителей в ужасных зомби и разупокаивают все погосты, до которых дотягиваются их костлявые руки. Армада нежити, возглавляемая Предателем Трона Деккером, увеличивает свою численность с каждым днем. Разведчик с абсолютной уверенностью предрек, что их будет на-много больше, нежели защитников города. После чего он, так и не сняв капюшона, пожелал мессиру Архимагу удачи и скрылся.
Тиан считал, что именно такие люди предрешают исход большинства сражений, и как все-таки жаль, что их очень мало. Хоть шпион и не открыл своего имени старому волшебнику, тот все же догадывался, кто скрывался под капюшоном. Лишь воины и следопыты
Вскоре военачальникам, поставленным во главе обороны Элагона, был отдан приказ, основанный на полученных сведениях, и по деревням прошли вербовщики, забирая на защиту города как можно больше людей, способных держать оружие. Не все жители южных поселений, собрав свой скарб, бежали под защиту стен. И не исключено, что в этом бою кто-то из защитников с ужасом узнает в сгорбленной фигуре, сокрытой рваным балахоном, свою жену, престарелого отца или даже ребенка.
