дворнягу, но и его весомую тачку. Это явно противоречило сложившейся в круглой монголоидной голове Фарида картине мира. Требовалось разобраться, как чего.
Но не успел он сделать и нескольких шагов, как остолбенело замер: перед ним, словно из-под земли, вырос абсолютно голый мужчина атлетического телосложения. «Ты чо, пидор?» — только так и успел среагировать он на незнакомца. В следующее мгновение тот оказался за спиной Фарида. Хрустнули шейные позвонки. Тело, обмякнув, повалилось в подколесную жижу.
Палач встречался со своими былыми соратниками нечасто. Всевозможные боевые братства, землячества нагоняли на него тоску и безысходность. Но сейчас мозг безжалостно грызла загадка.
И чудилось — он в каком-то шаге от ее расшифровки. Для того чтобы этот шаг сделать, он и намеревался переступить порог хаты, где его, однако, вовсе не ждали.
— Ну, здравствуй братишка, — без тени радушия прищурился на него хозяин — Гриша Таджик. — Заходи, раз пришел.
Гриша был ярко выраженный славянин, а среднеазиатское погоняло носил потому, что в тех краях начал свой боевой путь и впоследствии любил вспоминать кровавую братоубийственную бойню, учиненную юрчиками и вовчиками. Нужен же он был Глебову, поскольку, по слухам, бродившим в добровольческой среде, Таджик в последний свой балканский выезд имел дело с какой-то невнятной чертовщиной. Гнал по пьяни сотоварищ его, что, мол, резать албанцев им какие-то белые волки помогали.
— Ты ж, Палач, вроде считаешь, мы замусарились. С нами типа и базарить теперь западло, что ж пожаловал? За что такая милость?
Так оно, в общем-то, и было. Глебов знал, что группу бойцов-добровольцев, в которую входил Гриша, сразу после их возвращения из Косова взяла под опеку ФСБ. То есть даже не сама «контора», а одна из ветеранско-комитетских команд, которые, не входя формально в официальную структуру, тем не менее работали с ней в тесной связке. Именно через подобные якобы посторонние группы «сотрудников действующего резерва», как прекрасно было ведомо Палачу, и шла вербовка разных маргинальных личностей для выполнения каких-нибудь совсем уж беспредельных заданий.
Разводили бывших «диких гусей» в основном на любви к Родине, умело играя на комплексе исключительности. Таковой обитал в большинстве из них, терзая душу тоской по небывалым подвигам. Адаптироваться к мирно-обыденной серости они были категорически не в состоянии. Считать же, что ты — часть какого-то великого и могучего плана по возрождению былой мощи страны, так соблазнительно. Да и ручеек бабла, текший в их карманы, пока абсолютно за просто так, исключительно за выраженную готовность к исполнению какой-нибудь невыполнимой миссии, конечно, играл роль немалую.
— Гриш, я тебе не предъявы строить пришел. Ты своим путем ходишь, я своим. Тема есть, давай перетрем, без этих, понимаешь, инсинуаций, — извлек Палач из кармана бутылку водки.
Таджик усмехнулся и, ни слова не говоря, побрел на кухню.
Хавира была, конечно, скромная, но съем и такой чего-то, само собой, стоил. А Гриша, как с войны вернулся, нигде не работал. Это Палач знал доподлинно. Поэтому «замусаренность», конечно, сомнений не вызывала. Но ему сейчас не до понятий было.
Судя по нескольким опорожненным емкостям в углу, Таджик коротал вечер с любимой темной «Балтикой». Поэтому после первой же пары рюмок, опрокинутых в память павших, он, не дожидаясь изложения палачевской темы, съехал на свою заветную.
— А знаешь, Палач, как мы после нашей победы в Москве улицы переименуем? — просветленно улыбнулся он. — Тебе понравится. Прикинь, Ментовская, Журналистская, Бизнесменская. А вдоль них будут на фонарях представители этих славных профессий болтаться.
— А наша, это чья победа, Гриш? — не выдержал Федор. Обычно он подобную пургу игнорировал. Но тут некстати повелся. Слишком на взводе после вчерашнего и Лубянки был. — Ты у нас теперь кто? Раньше вроде монархистом себя считал. А теперь у ФСБ на подсосе, значит, и царь твой, видать, из конторских будет.
Таджик был парень резкий — Глебов еле успел отпрянуть. Гриша бил его головой в нос. Второй попытки Федор ему не дал, коротко ударив сложенными в горсти ладонями по ушам и опрокинув на боевого товарища стол.
«Да, разговора не получилось», — с сожалением констатировал Палач, аккуратно прикрыв за собой дверь Гришиной хаты.
— Как же это все случилось, в какие вечера, — пропел приятный, но чуть надтреснутый баритон и сухо добавил: — Докладывай, падла лагерная.
Человек в белом халате, из-под которого выглядывали форменные штаны с лампасами, принялся бормотать запинающейся скороговоркой:
— Контроль над особью 21 В/О был утрачен сразу после проведения операции по ликвидации банды Мусаева. При отходе группа вследствие головотяпства армейцев была накрыта залпом системы «Град». Две особи уничтожены, вышеупомянутая же не выясненным пока образом мутировала. Воздействие на нее посредством направленных импульсов пси-генератора эффекта не дает. Судя по всему, трансформация и переход на действия по одному из установленных алгоритмов теперь происходит спонтанно, в ситуации клинической смерти.
— Замечательно, нечего сказать, а как эта тварь в казино оказалась? — снова прожурчал зловещий баритон.
— Как нам удалось установить, после смертельного ранения, полученного в результате обстрела, особь самопроизвольно перешла на функционирование по варианту 3. Вследствие чего атаковала стадо овец и вырезала все поголовье. По причине переедания, утратив бдительность, была подстрелена чабаном и перешла на вариант Ч. Приняв оптимальное согласно алгоритму выживания решение, присоединилась к бандформированию Хабиба и приняла Ислам, получив от ваххабитов имя Салим. В ходе диверсионных операций отмечена особая жестокость. Бандиты обратили внимание на исключительные способности Салима в области рукопашного боя, вследствие чего он был командирован в Москву с целью заработка средств на проведение терактов. Казино «Али-Баба» контролируется чеченской ОПГ. Бои с участием Салима, выступавшего под псевдонимом Волк, должны были приносить ваххабитам стабильный доход.
— Почему же Палач, или как там этого хера, на второй минуте его вырубил?
— Судя по всему, если раньше звериная и квазичеловеческая сущности проявлялись последовательно, вытесняя в результате соответствующей команды одна другую, то теперь они сосуществуют. Симбиоз этот неустойчив, по крайней мере пока. В какие-то моменты некие внешние раздражители могут вызывать неадекватные реакции. Видеозапись поединка дает основания сделать заключение, что яркие огни, крики зрителей оказывали резко негативное воздействие на функционирование психосистемы Салима. Это свидетельствует, что в его поведении проявляются теперь природные звериные реакции, тогда как нормальное функционирование по варианту 3 предполагает реакции, существенно модифицированные.
— Как же ты, дорогой товарищ, все излагаешь складно. Что же ты, сука, у себя на полигоне не отработал все как следует? Что это за мутация такая «невыясненная»?
Белый халат понуро молчал.
— В общем, так, — резюмировал баритон, — на ликвидацию Салима — три дня. И то много, сколько он за это время натворить успеет… Ты лично, кстати, за все ответишь. Операция будет носить кодовое название «Вервольф». Приказываю задействовать соответствующие подразделения как внутреннего, так и внешнего круга. Не уложишься в срок — сам на полигон мясом отправишься.
— Ну, спасибо тебе, Коля, большое чекистское спасибо. Экого ты упырька знатного привез. Да и зверушки отличные. С ними, конечно, поработать еще надо, отладить кое-чего, но наши светила научные справятся. Мы как раз парочку из лагерей загодя на этот случай дернули.
— А он где? — спросил Ковалев.
