Им тяжко собственное бремя,Но с каждой новою веснойВ их жесткой сердцевине времяЗа слоем отлагает слой.И крепнет их живая сила,Двоятся ветви их, деляТот груз, которым одарилаСвоих питомцев мать-земля.О чем скорбя, в разгаре маяВдоль исполинского стволаНа крону смотришь, понимая,Что мысль в замену чувств пришла?О том ли, что в твоих созвучьяхОтвердевает кровь твоя,Как в терпеливых этих сучьяхЛуч солнца и вода ручья?2Державы птичьей нищеты,Ветров зеленые кочевья,Ветвями ищут высотыСлепорожденные деревья.Зато, как воины, стройны,Очеловеченные нами,Стоят, и соединеныЗемля и небо их стволами.С их плеч, когда зима придет,Слетит убранство золотое:Пусть отдохнет лесной народ,Накопит силы на покое.А листья — пусть лежат ониПод снегом, ржавчина природы.Сквозь щели сломанной брониЖивительные брызнут воды,И двинется весенний сок,И сквозь кору из черной раныПобега молодого рогПроглянет, нежный и багряный.И вот уже в сквозной листвеСтоят округ земли прогретойИ света ищут в синевеЕще, быть может, до рассвета.– Как будто горцы к нам пришлиС оружием своим стариннымНа праздник матери-землиИ станом стали по низинам.Созвучья струн волосяныхНалетом птичьим зазвучали,И пляски ждут подруги их,Держа в точеных пальцах шали.Людская плоть в родстве с листвой,И мы чем выше, тем упорней:Древесные и наши корниЖивут порукой круговой.
ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ
1Предчувствиям не верю, и приметЯ не боюсь. Ни клеветы, ни ядаЯ не бегу. На свете смерти нет:Бессмертны все. Бессмертно все. Не надоБояться смерти ни в семнадцать лет,Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.Мы все уже на берегу морском,И я из тех, кто выбирает сети,Когда идет бессмертье косяком.2