Я безупречно был вооружен,И понял я, что мне клинок не нужен,Что дудкой Марса я завороженИ в боевых доспехах — безоружен,Что с плеч моих плывет на землю гнет,Куда меня судьба ни повернет.Что тяжек я всей тяжестью земною,Как якорь, волочащийся по дну,И цепь разматывается за мною,А я себя матросам не верну,И пожелал я легкости небесной,Сестры чедесной поросли древесной.Затосковал — и приоткрыл лицо,И ласточки снуют, как пальцы пряхи,Трава просовывает копьецоСквозь каждое кольцо моей рубахи,Лежу, а жилы крепко сращеныС хрящами придорожной бузины.1959
Только грядущее
Рассчитанный на одного, как номерГостиницы — с одним окном, с однойКроватью и одним столом, я жилНа белом свете, и моя душаПривыкла к телу моему. Бывало,В окно посмотрит, полежит в постели,К столу присядет — и скрипит пером,Творя свою нехитрую работу.А за окном ходили горожане,Грузовики трубили, дождь шумел,Посвистывали милиционеры,Всходило солнце — наступало утро,Всходили звезды — наступала ночь,И небо то светлело, то темнело.И город полюбил я, как приезжий,И полон был счастливых впечатлений,Я новое любил за новизну,А повседневное — за повседневность,И так как этот мир четырехмерен,Мне будущее приходилось впору.Но кончилось мое уединенье,В пятнадцатирублевый номер мойЕще один вселился постоялец,И новая душа плодиться стала,Как хромосома на стекле предметном.Я собственной томился теснотой,Хотя и раздвигался, будто город,И слободами громоздился.ЯМост перекинул через речку.МнеРабочих не хватало. Мы пылилиЦементом, грохотали кирпичом