себя, и вас, и все вокруг. Всего лишь искра, и та убежала от меня. А ведь я поджигал небо когда-то!
– Не печалься, Сварливый, – кивнул товарищу Ворчливый. – Все из-за ветра. Он выскальзывает из моих пальцев, мне не схватить его за хвост. А вы помните те бураны, которые я спускал со скал?
– Да, это были просто замечательные бураны, – согласился Прищуренный. – Простите, господа, мне мою мелочность и те неприятности, что доставляли вам мои мороки.
Когда путники закончили свои нежданные исповеди, все дружно вздохнули.
– Все это Танкред. Все его шуточки, – прошипел Ворчливый. – Не знаю, как вам, дорогие коллеги, а мне не нравится, когда надо мной шутят.
– Все верно, – согласился Сердитый. – Если будем продолжать ругаться между собой, как от нас ждут, всего лишь порадуем старину Бремера. Но вот если мы преуспеем…
– Преуспеем? Да ты в своем уме? – попытался возразить Хмурый. – Он послал нас на смерть! Это самоубийство…
– Вот именно, преуспеем! Мы можем не отдавать ему эту вещь… – Огневик сделал многозначительную паузу. – Угадайте, чьи будут магические гранты в Элагоне?
– Элагона больше нет…
– Да плевать. Есть, нет… Быть известным можно в любое время. Власть и богатство все равно нужно делить, было бы с кем. Было «Склочное Кольцо», станет «Первое Кольцо»! Что скажете?
– Тем более сейчас, когда Первое распалось…
– Вот-вот! Вы только подумайте!
Все пятеро стариков умолкли. Каждый тут же начал прикидывать у себя в уме, как повернется его жизнь, если именно они станут новой Верхушкой Магической Башни. Картины вырисовывались одна привлекательнее другой, разве что унылая реальность с голыми кустами-ветками, хмурыми деревьями вокруг да болотцем, хлюпающим под ногами, не позволяла насладиться перспективами.
– А что, по рукам! – наконец прервал общее молчание Прищуренный.
– Но Танкред предмет не получит, – на всякий случай уточнил Хмурый.
– Само собой, – уверил его Сердитый. – Значит, вся честная компания в деле?
– В нем самом, не приведи Бансрот, – подтвердил Ворчливый.
– Как и всегда, впрочем, – подытожил Сварливый. – Век бы вас всех не видеть…
– Постойте! – вдруг воскликнул Ворчливый, вытянув шею и закрыв глаза. Нос его причудливо сморщился, принюхиваясь. – Ветер доносит до меня запах очага и жареного мяса. Наверное, это твоя знакомая, Сердитый… Кому еще жечь огонь в такое время в лесу?..
– Направление?!
– Восток… или… нет, северо-восток…
– В седла, дорогие коллеги! – воскликнул Сварливый и первым начал стаскивать со своего коня попону…
…Старые дубы и вязы, будто ритуальные камни друидов, выстроились идеальным кругом и производили впечатление скорее рукотворного строения, нежели чего-то созданного природой. Гнилая, покрывшаяся плесенью хижина располагалась в самом центре этого странного круга. Единственное окошко на крыше насмехалось над гостями темнотой, а труба – отсутствием хотя бы каких-нибудь признаков того, что в доме готовят ужин. Картину дополняли заброшенного вида колодец с покосившимся воротом и усаженные по краям поляны колья с чьими-то истлевшими останками на них, связками птичьих перьев, пожелтевшими черепами и соломенными чучелами в виде изломанных человеческих фигур. У раскачивавшихся на ветру чучел в сгущавшейся темноте недобро горели красные угольки-глаза – соломенные куклы шпионили для своей хозяйки.
– И все равно, Сердитый, я никак не возьму в толк, – привычно затянул свое бурчание Ветровик Ворчливый. – Если, как ты говоришь, ты с этой ведьмой уже давненько знаком, какого боуги она просто не расскажет нам все как есть?
– Все бы тебе попрепираться, Ворчливый, больше ничего и не умеешь, видать, – огрызнулся Природник. – Лучше бы какой ветерок быстренько соткал, а то запахи тут почище, чем у мясника в лавке.
– Вот еще. Стану я еще потеть ради ваших крючковатых носов, пылинки с них сдувать! – возмущенно фыркнул в ответ обладатель голубой шляпы с тульей в виде сходящихся конусом оперенных крыльев. – Чай, не изнеженные дамы на королевском балу – принюхаетесь.
– Со злокозненными призраками давно обнимался? – язвительно поинтересовался Прищуренный. – Могу устроить теплую… прости, могильно ледяную встречу – мои иллюзии, они такие… профессиональные, знаешь ли! Смотри, как бы наши носы тебе боком не вышли…
Ворчливый с опаской оглянулся – с иллюзиониста станется…
– Да чтобы вас всех сдуло, мерзавцы неблагодарные.
Тут же налетел порыв ветра, обдав свежестью затхлую и жутко смердящую от многочисленных человеческих (и не только) останков поляну.
– Уймитесь уже наконец! Как же вы мне надоели, – прикрикнул на товарищей Водник Хмурый. Пока те спорили, он прошаркал своими непромокаемыми туфлями до избы и в сомнениях остановился перед входом, разглядывая замысловатую колотушку в виде высохшей орочьей кисти, прибитой гвоздями к дверному косяку. Рядышком в небольшой нише лежал глаз, мертвый и неподвижный.
– Что-то мне говорит, что хозяюшки нашей сегодня дома-то нет, – предположил Сварливый. – Что бы это значить могло?
– И на искуснейшего шулера найдется ведьма с заговоренными картами, – торжествующе продекламировал Прищуренный. – Смею заверить, ее мороки любого могли бы одурачить. Цените, дорогие коллеги, что с вами путешествует такой мастер, как я. – Казалось, хвастовству тщеславного иллюзиониста не будет конца, но тут он решил сжалиться над спутниками: –
Стоило словам заклинания слететь с губ сморщенного мага в желтом залатанном камзоле, проглядывающем из-под серого плаща, как все вокруг преобразилось: дом больше не казался заброшенным – в мутном окошке зловеще горел свет очага, из покосившейся трубы валил подозрительный сизый дымок, «мертвый» глаз вдруг ожил, вращая по сторонам зрачком, а высохшая орочья рука… она тут же схватила Сварливого за запястье.
– Как негостеприимно… – проворчал маг и скрестил пальцы на захваченной руке в сложном магическом жесте.
«Дверной молоток», дрогнув, разжал пальцы и безвольно повис.
– Может, дорогие коллеги, пока не поздно, дадим шпоры подобру-поздорову? – взволнованно пробормотал Ворчливый. – Что-то не нравится мне это место.
– Прошу тебя… Мы ведь уже пришли. Глупо уходить, даже не заглянув в гости.
«Тук-тук» – постучал Сварливый, и дверь тут же распахнулась.
На пороге стояла такая ужасная старуха, что в первый миг Прищуренный даже… прищурился и зевнул, Хмурый нахмурил брови, Сердитый недобро усмехнулся, Сварливый сплюнул в лужу, а Ворчливый проворчал: «Да уж…» – магам было не привыкать к отталкивающим лицам и гротескным фигурам. Можно сказать, что подобные лица и фигуры были частью их профессии.
– Постойте-ка! – вдруг схватился за голову Сварливый. – Эй, Сердитый! Кажется, мы только что отыскали твою пропавшую женушку!
Маги расхохотались – все, кроме жертвы насмешки.
– Приютите путников, хозяюшка? – Сердитый подошел ближе. – И прошу простить бестактность и грубость моих спутников – они только из леса…
– Конечно-конечно, славные мои. За порог не зацепитесь, румяные мои.
Старухе, казалось, было плевать как на чужой такт, так и на чужую бестактность. Было видно: она еле сдерживалась, чтобы не облизнуть губы от одного вида сочных странников, которых непогода и лес швырнули ей прямо в руки.
– Доча-раскрасавица как раз ужин готовит. Входите, будьте, как дома…
