– Но, мой саэгран… – Велланте обреченно склонила голову, зная, что, даже поверни она все время мира вспять, для нее все так же не останется места в его каменном сердце, – ты же знаешь, какая сила нужна, чтобы вернуть себе хотя бы минуту. Возвратить целые сутки – это уже за гранью возможного.
– За гранью? Где она, эта грань? – Усмехнувшись, саэгран извлек из-под стола то, что берег как раз для подобного случая.
Это был его последний аргумент в треклятом споре с Огненным Змеем, Жаворонком и остальными. Крышка большого, украшенного изображениями птиц ларца открылась с негромким щелчком, стоило ему лишь несколько раз коснуться пальцами серебристого орнамента в строго определенной последовательности.
Ларец был доверху полон голубоватых кристаллов, тех самых, что эльфийские чародейки используют, чтобы многократно усилить действие своих заклинаний. Без этих камней вся их магия времени годилась разве что на деревенские фокусы.
Велланте изменилась в лице от удивления и страха. Она никогда не видела подобного количества силы, богатства и власти, собранных в одном месте.
– Двести восемьдесят четыре прекрасных кристалла первой величины, – удовлетворившись произведенным эффектом, сообщил Неллике. – Из личного хранилища лорда Найллё. Полагаю, этого должно хватить.
– Да. – Эльфийка протянула к ларцу дрожащую от волнения руку. – Здесь на все хватит…
– Черный Лебедь. То, что мы ищем. Что это такое? – тяжело дыша, спросил капитан Кейлем.
Он уже едва волочил ноги, посбивав их о камни и доски, которыми были завалены теальские чердаки. Барона же, напротив, усталость, казалось, и вовсе не беспокоила – тот бодро шагал через завалы и обвалившиеся перекрытия, ловко ступал, балансируя, на хлипких мостках, протянутых над дырами в потолках и крышах, несколько раз Танкред даже выводил спутника на тонкие карнизы, окружающие дома, на которых едва помещался носок сапога. Грязная мантия Огненного Змея теперь стала еще и пыльной, покрывшись сажей от каминных труб, древесной стружкой, опилками (которых целые горы на чердаках плотницких домов на улице Восточного Ветра) и прогнившей соломой.
– Это существо – падальщик, – отозвался идущий впереди Танкред. – Кошмарное чудовище в облике черной птицы, питающееся трупами.
– Если он предпочитает живым мертвечину, то почему так опасен? – капитан задал вполне очевидный вопрос. – Мы легко выследили бы его завтра или через месяц. К чему эта спешка, господин барон?
Казалось, Огненный Змей задумался. Утгарт многое поведал ему о Черном Лебеде, но вот стоило ли делиться хоть с кем-то подобным знанием? Порой проще оставлять людей в счастливом неведении.
…Посреди ночи он стоял перед могучим дубом, у корней которого сидело древнее существо, за несколько сотен лет сросшееся с деревом и ставшее с ним одним целым.
– Сталь его не возьмет. Сила леса на чудовище тоже не действует. И не пытайся сжечь его, – рассказывал магу старый Нор-Тегли. – В эльфийских легендах упоминается, что тварь погубит только живой огонь. Тебе должно быть лучше известно, что это такое…
– Обожаю, когда со мной говорят загадками, – язвительно отозвался Танкред, но его собеседник пропустил этот выпад мимо ушей.
– В отличие от подобных ей тварей, – продолжил Утгарт, – эта никогда не насыщается. Жертвами и ритуалами ее голод удерживают на цепи, но стоит ей как следует набить брюхо, жди беды. Отныне она захочет мяса в не меньшем количестве, и если не найдет себе корма, то все, до кого дотянутся ее крылья, вскоре им станут. Несчастные будут убивать себя и друг друга, не понимая, кто или что их на это толкает. Необъяснимые самоубийства, жестокие преступления, поножовщина на пустом месте, вражда всех против всех – вот что ждет народ, приютивший эту ненасытную тварь. А коли прикормили ее человечиной, другой пищи она уже не признает.
– Но ведь эльфы столько лет жили под ее тенью и даже сейчас поклоняются ей! – возразил тогда Танкред.
Утгарт рассвирепел:
– Ты не понимаешь, Бремер! Стоит ей поселиться на этих землях, уже через пару недель тут будет только один хозяин – черная птица. Людей охватят ужас и отчаяние, и когда они поймут, кто стал их причиной, то начнут приносить жертвы и возносить молитвы ему, Черному Лебедю. Даже без помощи пришедших из Хоэра свихнувшихся остроухих у чудовища вскоре будет целая армия приспешников и фанатиков. И тогда ни ты, ни я, ни кто-либо другой, уже ничего не сможет сделать.
– Фанатиков и приспешников всегда можно убить, – больше из духа противоречия не согласился барон.
– Можно, – раздраженно усмехнулся Утгарт. – У эльфов в Хоэре получилось. Реки крови были пролиты, покуда чудовище не загнали обратно. Впрочем, остроухие до сих пор считают те события собственной борьбой за власть в Доме, и отчасти так оно и было. Что, по-твоему, проще: прикончить одного голодного падальщика или же бросить свой народ в пучину братоубийственной войны? Выбирай…
Огненный Змей выбрал еще тогда, на темной лесной поляне…
– Можешь поверить, он весьма опасен, – наконец ответил капитану Танкред и двинулся дальше. – Сегодня мы прикончим эту тварь, Джон.
– Так точно, господин барон, – капитан бросился догонять Огненного Змея…
Первые следы пребывания черной птицы они обнаружили в старой заброшенной голубятне, что располагалась под прохудившейся крышей одного из домов на улице Башмаков Хелены. Никаких голубей здесь не было и в помине, зато обнаружилось мертвое человеческое тело, пробитое в нескольких местах клювом. Голова мужчины превратилась в кровавое месиво, но при этом побывавшее здесь чудовище явно не было голодно – вырвало для себя только самое, на его взгляд, ценное: печень, сердце и мозг.
Барон что-то шептал, обходя тело по кругу, делал малопонятные измерения, выглядывал в пустые круглые оконца на улицу, определяя, откуда птица могла появиться и как сюда попала жертва. Кейлем с тревогой наблюдал за происходящим – ему все меньше начинало нравиться это их предприятие.
Во второй раз под забившимся дымоходом на другом чердаке в Вишневом переулке они обнаружили уже группу тел, причем с явными признаками насильственной смерти. Трое бедолаг были зачем-то привязаны веревками к деревянным опорам, после чего умерщвлены путем удушения – на шее каждого красовался одинаковый след от удавки.
– Чтобы ни капли крови не вытекло, – пояснил барон. Огненный Змей начал внимательно осматривать еще одно тело – лежащее здесь же, но лицом вниз, с торчащим в спине окровавленным топором. – А вот это, напротив, – приманка, которая должна была привлечь монстра к остальным жертвам. Но Лебедь почему-то не прилетел…
Кейлем отвел глаза в сторону, стараясь не смотреть на мертвецов и не думать, кто же в его родном городе способен приносить невинных людей в жертву неведомой твари.
Наконец, в третий раз, им «повезло» – прямо на крыше одного из домов, окружающих Колодезный тупичок, под скособоченным флюгером (кованой мышью на вилке) обнаружилась еще одна жертва – связанная по рукам и ногам мертвая женщина с выклеванными глазами. Пресытившееся чудовище, должно быть, лишь отметило добычу и еще собиралось за ней вернуться.
Капитан и барон спрятались на чердаке дома напротив и стали ждать. Не прошло и трех четвертей часа, как соседнее здание накрыла тень, и в глазах у наблюдателей потемнело. Так ничего и не разглядев, охотники поспешили вернуться на крышу – мертвого тела уже не было на месте. Довольный Танкред потирал руки – монстр, что говорится, раскрыл себя, вздумав унести добычу к себе в логово, и теперь Огненный Змей мог легко проследить магический откат от заклятия поиска, объектом которого и стала та самая жертва.
Магия указала прямо на ратушу. Барон и Кейлем, не теряя времени, направились туда…
…Странная это была охота. Ни загонщиков, ни псов, ни капканов. Только двое ловчих, один из которых был опоясан мечом, а другой – и вовсе безоружен. Даже сетей и рогатин не наблюдалось. Правда, второй из охотников являлся одним из лучших в королевстве магов Огня, и это многое меняло.
