Мартлет и Змей

игрой. Все было лишь обманом… подкрепленным стрелами.

* * *

Что-то пошло не так. Что-то стряслось, но Моран Искряк никак не мог уловить суть происходящего. В руке он держал за большое кованое кольцо старую птичью клетку, открытая дверца которой из-за метаний волшебника по лестницам и коридорам звякала и билась о прутья.

Моран носился по замку, перебегая из одной комнаты в другую, шелестя по полу алой бархатной мантией и распугивая своим взлохмаченным видом немногочисленных оставшихся в Бренхолле слуг – беднягам казалось, что это вовсе не придворный волшебник захватившего вотчину Бремеров графа, а вырвавшийся из камина и подхваченный ветром багровый язык пламени. Должно быть, все дело было в искрах, которые снопами сыпались из-под каблуков волшебника, или из-за его горящего яростью и непониманием взгляда.

Бренхолл был погружен во тьму: ни одна свеча не горела на канделябрах, ни один факел не шипел на стенах в коридорах и комнатах. Огненный маг осматривал потухшие угли в каминах, делал торопливые пассы, что-то шептал себе под нос, раз за разом пытаясь достучаться до кого-то, кто обязан был дремать где-то здесь, среди черных и безжизненных кусочков антрацита, в золе отгоревших дров, за коваными решетками.

Все было без толку. Никто не отвечал на его настойчивый зов, словно волшебник обыскивал дом какого-нибудь не смыслящего в чародействе простака-повара или едва сводящего концы с концами каменщика, а не цитадель, все комнаты которой принадлежали известному на все королевство магу огня. Танкред не мог забрать с собой своих маленьких пламенных друзей, но вот спрятать – вполне. То, что вместе с армией графа Сноббери в Бренхолл войдет и его первый советник Моран Искряк, который наверняка станет искать их, Танкред должен был понимать. Ведь именно те, кто жил в каминах, могли рассказать самые сокровенные тайны своего хозяина, если, конечно, знать, как и что именно спрашивать.

– Время! Времени совсем нет! – в сердцах бросил волшебник.

С каждой минутой безуспешных поисков у него в душе росло чувство тревоги: проклятому Танкреду в очередной раз удалось ускользнуть от расплаты, и кто знает, не строит ли он, где бы сейчас ни находился, планы жестокой мести. То, что замок удалось взять столь малой кровью, лишь еще больше настораживало Морана – он отнюдь не разделял уверенности графа в собственном военном гении. Замок не был захвачен – его фактически сдали без боя. Возникал вполне законный вопрос: зачем все это понадобилось барону Бремеру? И ответ на него можно было получить лишь из одного источника – огонь славится тем, что читает сокровенные мысли того, кто доверяет ему свое сердце. Но хозяин замка надежно укрыл своих слуг – пламя было безжизненным и молчало.

– Ну же, мои хорошие, где вы прячетесь?

Моран склонился над печкой в чьей-то каморке под лестницей – должно быть, здесь жила одна из господских служанок: обстановка была очень бедной – своим появлением волшебник испугал двух мышей, вольготно устроившихся на скамье, которая служила здесь кроватью.

Он чиркнул пальцами, и с них в черноту печки спрыгнула искра. Смятая комком солома вспыхнула, и на миг чародей углядел то, что так долго и безуспешно искал: оскал вытянутой пасти и длинный язык, напоминающий дерганые огоньки. Но в следующий миг огонь погас, и напоследок круглый глаз с вертикальным змеиным зрачком, принадлежащий ускользнувшему существу, будто бы нагло подмигнул волшебнику – его обладатель радовался неудаче охотника. В каморке вновь стало темно, а печка выкашляла дымную тучу.

– Нет уж, не скроешься, – сквозь зубы прошипел маг и, нечаянно стукнув клеткой о дверной косяк, от чего та отозвалась громким звоном, бросился в следующее помещение с камином, преследуя хитрого беглеца.

Моран ворвался в очередной зал – судя по длинному дубовому столу и многочисленным стульям, это была обеденная зала Бремеров. Ловко перепрыгивая через разбросанную утварь и перевернутую мебель, маг сразу направился к погашенному камину. Подхватив стоящую рядом кочергу, он принялся шевелить холодные угли, одновременно шепча слова заклинания, при этом раздувая и раззадоривая пламя из появившейся вдруг небольшой искры. Маг отшвырнул кочергу и выжидающе поднес клетку к камину; пальцы коснулись дверцы, готовые ловко запереть ее…

– Vietta Flamos![22] – Еще некоторое время волшебник с надеждой смотрел на огонь, но тот никак не желал принимать нужную форму и вскоре потух.

Снова ничего. Снова! Как и во всех остальных залах, комнатах и переходах замка, где он уже успел побывать сегодня.

За окнами сгустилась ночь, и в зале уже нельзя было ничего разглядеть. Моран обернулся и взял со стола подсвечник. Чирк пальцами… искра… фитиль… Ну вот, на свече огонь прекрасно горел.

Пффф… – раздался легкий шорох в камине, от чего волшебник сперва вздрогнул, а после улыбнулся.

Он поставил подсвечник на стол, осторожно подкрался к очагу и приготовил клетку, выжидая.

– Vietta Flamos! – едва слышно прошептал Моран, и искра перекочевала на угли. Дернувшись, точно алая блоха, обпившаяся эля, она тут же погасла, но маг не собирался сдаваться.

– Ну давай же… давай… Vietta Flamos! Vietta Flamos!

Искры запрыгали в камин, и волшебник так подался вперед, согнув спину и почти что ткнувшись носом в решетку, что можно было подумать, будто он вознамерился залезть в нишу полностью. Ожидание и охота так увлекли его, что он, казалось, не замечал того, что происходило в этот момент за его спиной.

Из дрогнувшего в какой-то миг огонька свечи на столе вылез огненный коготь, загнутый и острый. За когтем – палец, за пальцем – лапа с еще двумя такими же. За лапой – предплечье и локоть. И вскоре на стол целиком выбралось необычное существо. Своим видом тварь походила на ящерицу с четырьмя трехпалыми лапами и вытянутой головой. Ярко-алая чешуя зверя постепенно перетекала в огонь на спине, который напоминал гребень. Раздвоенный хвост оканчивался пламенными лепестками, а из пасти торчали кривые клыки. И совершенно точно это существо могло ухмыляться – сейчас его рожа выражала нескрываемое торжество, смешанное с коварством и удовольствием от готовящейся подлости.

Ящерица осторожно подкралась к краю стола. Вертикальные зрачки превратились в ниточки и вперились в согнутую спину волшебника, все пытавшегося найти в камине признаки этой самой ящерицы. Раздвоенный язык дернулся в хищно раскрытой пасти, а лапы изготовились к прыжку. Было забавно наблюдать, как этот болван ничего не замечает, о, он несказанно удивится, когда все двенадцать когтей, клыки и горящий раздвоенный хвост вонзятся в его спину…

– А вот и нет! – закричал Моран, неожиданно и стремительно оборачиваясь.

Ящерица так и не успела прыгнуть. Маг ловко схватил ее за брюхо и даже не поморщился от пламени, которое любому другому должно было прожечь руку до костей. Запихнув ошарашенного зверя в клетку и заперев за ним дверцу, волшебник поставил маленький кованый каземат на стол и удовлетворенно потер руки, стряхивая с них золу.

– Я так и знал, что от саламандры нечего ожидать, кроме как удара в спину, – усмехнулся Моран, глядя, как пленник ярится в клетке, пытаясь прожечь прутья, облизывая их языком. – Ничего не выйдет, дорогуша, – это не простая клеточка.

– Ах ты, старый трут! – зашипела огненная ящерица. – Дерзкий человечишка, сбитое кресало. Как ты смеешь меня здесь держать, стесанный кремень?!

– Фу-ух, ну и побегал же я за тобой. – Уж на что, на что, а на ответы какой-то саламандре маг не собирался распыляться. – Где остальные?

– У тебя не хватит клеток и карманов, чтобы поймать всех наших. Господин спрятал их так, что ты не найдешь, жалкий искряк. А потом мои братья и сестры вылезут и съедят тебя хорошо пропеченным и дружка твоего, графа, тоже. Не сможешь даже глаза сомкнуть ты в Бренхолле, ожидая смерти ужасной из камина, свечи или факела. И пусть топают осторожно прихвостни твоего господина, ведь одной искры из-под сапога хватит, чтобы вышла саламандра и съела человечишку.

– Хватит лгать. Никто никуда не вылезет. Всех твоих… подельников каминных упрятали за