Эта политика воздержания и осторожности требовала многих жертв и раздражала порой крупнокапиталистические круги, но Бисмарк, уступая им, старался все же уступить как можно меньше. Его взоры были устремлены исключительно на Европу, а еще точнее — на Францию, Россию, Англию как на вероятных врагов, на Австрию и Италию — как на нужных союзников. Уже с Балкан начинался тот далекий мир, который, пожалуй, мог интересовать, но не волновать князя Бисмарка. Что касается внутренней политики, то здесь стремления Бисмарка были так же консервативны (т. е. направлены на сохранение существующего положения), как и в политике внешней. Сначала, вплоть до 1878 г., он вел упорную борьбу против тех политических сил, в которых он видел опасность для созданной им империи; против сепаратистских течений в южных, католических странах Германии, а также на западе Пруссии — в Рейнланде — и в польских провинциях Пруссии — против католического духовенства, в котором он усматривал тайных подстрекателей против единства империи. Эта борьба не была по существу тем, чем ее называли сторонники Бисмарка и он сам, — «культуркампфом», борьбой за культуру (т. е. за светскую культуру против клерикального невежества и фанатизма), это была по существу борьба против сепаратистских течений. Но, с одной стороны, «сепаратизм» был явно неопасен, ибо в Германии не было ни одного класса общества, который желал бы распадения империи, и Бисмарк с каждым годом в этом все более и более убеждался; а с другой стороны, в 1878 г. он предпринял (впервые) яростный поход против социал-демократии. Вести разом борьбу на два фронта — и против католиков и против социал-демократов — он не мог. Нужно было выбирать, и Бисмарк выбрал без колебаний.
Ускорившим этот выбор внешним толчком оказалось то обстоятельство, что в 1878 г. произошло одно за другим два покушения на императора Вильгельма I. В обоих покушениях социал-демократическая партия была нисколько не виновата, и Бисмарк, разумеется, знал об этом.
После покушения Геделя Бисмарку не удалось провести общего закона против социалистов: его проект провалился в рейхстаге (большинством 251 голоса против 54). Это случилось в рейхстаге 24 мая 1878 г., а 2 июня произошло новое покушение на Вильгельма I: его тяжко ранил д-р Нобилинг. Хотя ни Гедель, ни Нобилинг не принадлежали к социал-демократической партии, но обстоятельства были использованы Бисмарком вполне. Рейхстаг был распущен спустя неделю после покушения Нобилинга, а новый рейхстаг поспешил принять «исключительный закон» против социалистов (большинством 221 голоса против 149). Смысл и прямые последствия этого законодательства заключались в том, что отныне агитационная деятельность социал-демократической партии как в легальной прессе, так и на митингах становилась до последней степени затруднительной, вернее, просто невозможной. Партия становилась в полунелегальное положение. При двенадцатилетнем господстве этого законодательства, правда, число социал-демократических депутатов в рейхстаге не переставало возрастать, но жизнь рядового рабочего, члена партии, была нелегка: сплошь и рядом он должен был старательно скрывать от полиции и от хозяев свою-партийную принадлежность, подвергался утеснениям и гонениям.
Но Бисмарк решил повести борьбу против социал-демократии не только путем полицейских притеснений, но и более сложными и утонченными методами. Осенью 1881 г. началась «эра рабочего законодательства», т. е. проведение по инициативе имперского правительства через рейхстаг ряда законов, направленных в той или иной степени к защите интересов труда.
В ноябре 1881 г. открылась сессия вновь избранного рейхстага.
17 ноября 1881 г. появилось торжественно составленное имперское послание к рейхстагу, в котором говорилось, что «исцеление социальных зол должно искать не исключительно в репрессиях против социал- демократических излишеств, но равномерно и в положительном споспешествовании благу рабочих».
Для начала правительство представило законопроект о страховании рабочих от несчастных случаев.
Существовавший в Германии закон 7 июня 1871 г. о страховании рабочих от несчастных случаев не имел в сущности большого практического значения: рабочий обязан был доказать, на деле, что он пострадал именно по вине предпринимателя или его уполномоченного, или приказчика, и тогда только мог рассчитывать на вознаграждение.
Закон, внесенный на рассмотрение рейхстага, в конце 1881 г. вошел в силу. Этот закон установил обязательное страхование рабочих от несчастных случаев во всех промышленных предприятиях. Вся материальная тягота по уплате пени и вознаграждений пострадавшим рабочим возлагалась на товарищества предпринимателей. Параллельно через рейхстаг проходил законопроект (внесенный в рейхстаг в мае 1883 г.) о страховании рабочих на случай болезни. Закон был построен так, что расходы несли как больничные кассы, содержимые на счет взносов рабочих, так и предприниматели. Пред войной (в 1911 г.) застрахованных от несчастных случаев рабочих и служащих в Германии числилось 24 1/2 миллиона человек. Бисмарк не скрывал мотивов, которые руководили им в проведении этих законов.
«Социал-демократии уж такова, какова она есть; но она во всяком случае — значительный симптом, «манифакел» (слова, начертанные огненными буквами на стене по время Валтасарова пира) для собственнических классов, напоминание, что не все обстоит так, как должно, и что можно приложить руку к улучшению», — так заявил Бисмарк в рейхстаге 26 ноября 1884 г. и прибавил еще яснее: «Если бы не было социал-демократии и если бы масса людей ее не боялась, то даже умеренные успехи (die massigen Fortschritte), достигнутые нами в области социальных реформ вообще, еще не существовали бы и поскольку это так, — страх пред социал-демократией для тех, у кого нет сердца относительно их бедных сограждан, вполне полезный элемент».
Он имел в виду оппозицию со стороны части консерваторов и свободомыслящих, которые довольно упорно противились этим законам. Социал-демократы усматривали лицемерие в этом законодательстве, проводимом в эпоху систематического гонения против единственной рабочей партии в стране, и уже потому отрицательно отнеслись к законопроектам. Третий закон — о страховании на случай неработоспособности и старости — прошел после очень долгого обсуждения в общей и специальной прессе только в мае 1889 г. весьма слабым большинством (185 голосами против 165), причем против закона голосовали социал- демократы, свободомыслящие и вся партия центра, кроме 13 человек, а за закон — консерваторы и национал-либералы. И в этом законе и в предыдущих двух есть много недостатков. Социал-демократы указывали на то. что пенсия выдается лишь с 70 лет, когда большей частью рабочие уже успевают умереть; что доля рабочих взносов слишком велика, что предприниматели все же несут (относительно) несоразмерно малую долю расходов сравнительно с получаемыми ими доходами и т. д. Во всяком случае такие законы о страховании были для тогдашней Европы большой новостью, и впоследствии социал-демократическая историография, продолжая подчеркивать лицемерие и политические задние мысли творца этих законов — Бисмарка, не отказывалась признать, что все три закона по существу являлись бесспорно крупным шагом вперед сравнительно с тем законодательством, которое в те годы существовало в остальных капиталистических странах. Но, возлагая на промышленников кое-какие материальные жертвы, Бисмарк в то же время не переставал деятельно содействовать увеличению их прибылей рядом законодательных мер, превративших Германию в страну последовательно проведенной покровительственной таможенной системы.
До 1877 г. в Германии во многих отношениях царил принцип свободы торговли. Страшный торгово- промышленный и финансовый крах 1873 г. произвел громадное впечатление на промышленников, на торговую буржуазию, на правительство. Кризис был объяснен не только легкомысленным основанием дутых предприятий, не только колоссальным, необдуманным, в самом деле вполне «анархическим» производством, но также и необеспеченностью «национального рынка для национальной промышленности». Когда (в июне 1876 г.) из имперского министерства ушел Рудольф Дельбрюк, правая рука Бисмарка в управлении имперскими финансами и во всем, что касалось экономической жизни империи, то стало ясно, что канцлер пойдет по пути протекционизма (Дельбрюк стоял за ту относительную свободу торговли, какая существовала еще с 60-х годов).
У Бисмарка были при этом также и чисто финансовые побуждения. Он желал сильно повысить таможенные доходы империи. В 1879 г. новый тариф, круто повышавший таможенные ставки, прошел через рейхстаг. Этот тариф почти закрывал германский рынок для иностранной конкуренции во всех главных отраслях промышленности. Но «аграрии» (сельские хозяева) требовали и для себя таможенного покровительства, и в 1885–1887 гг. прошел ряд крупных повышений таможенных ставок (иногда в 5 раз) на главные продукты земледелия. Конечно, это возбуждало ропот и в промышленном, и в рабочем классе (так
