солидарности и взаимопомощи. Однако реализовать на практике данную программу оказалось не так просто. Подавляющая масса сельчан находилась в плену вековых традиций косности и неверия в лучшие времена. Это хорошо знал сам глава государства, пришедший к вершинам власти от деревянной сохи. Именно доскональное знание простых деревенских нужд позволило Пак Чжон Хи выстроить такую программу модернизации села, которую не мог оспорить или поставить под сомнение ни один оппозиционер.
На основе тщательных обследований власти списывают ростовщические долги, существенно повышают закупочные цены, поставляют на льготных условиях высокоурожайные семена и удобрения. Особое внимание уделяется проектам общинного значения, модернизации ирригационных сооружений, строительству общественных зданий, ремонту и прокладке дорог и других коммуникаций. Однако вскоре выяснилось, что подавляющее большинство сельских старост, как правило, из числа местных богачей, не могут или скорее не хотят проводить в жизнь программу Сэмаыль ундон. Несмотря на энергичные усилия властей и значительные финансовые затраты, только в 16 тыс. деревнях, т. е. примерно половине от общего числа в 33267 сельских селений, наметились некоторые сдвиги. И тогда военные власти принимают решение о проведении своеобразной «кадровой революции» на селе. За счет госбюджета в городе Сувоне создается Институт по подготовке лидеров движения, который известен также как Академия руководителей новой деревни. Тысячи слушателей, в основном из числа молодых крестьянских активистов, а также бывших военнослужащих, вышедших из сельской местности, в короткий срок осваивают программы сельского труда, кооперации, государственной экономической политики. После окончания учебы выпускники курсов назначаются на должности сельских администраторов. Курсы повышения аграрной квалификации пришлось пройти и многим государственным чиновникам вплоть до министров. Во всех структурах власти на уровне провинций, области, округа, уезда были созданы комитеты содействия движению за новую деревню (Сэмаыль ундон хебыйхве). Затем аналогичные структуры были созданы в министерстве внутренних дел, министерстве торговли и промышленности, министерстве образования. Одновременно дочь Пак Чжон Хи – Пак Кын Хэ развернула массовую правительственную программу Движение за новую деревню (Сэмаыль ундон), направленную на возрождение лучших традиционных ценностей нации.
Позитивные плоды Движения за новую деревню превзошли самые оптимистические ожидания. Разумеется, Сэмаыль ундон не могло ослабить, а тем более устранить острого крестьянского малоземелья, но реформа привнесла в аграрный сектор многие достижения «зеленой революции», механизацию труда, подняла на новый уровень различные традиционные формы крестьянской кооперации и взаимопомощи. Если в 1965 г. средний доход крестьянской семьи составлял всего 423 долл., то к 1971 г. он вырос до 1025 долл., а к 1977 г. достиг 2960 долл. Иными словами, только за 12 лет уровень крестьянского благосостояния увеличился примерно на 700 %.
Те, кому довелось побывать в южнокорейской деревне до и после проведения Сэмаыль ундон, не верили своим глазам. На месте жалких глинобитных хижин с камышовым покрытием были воздвигнуты добротные каменные дома с черепичной крышей, а там, где прежде, утопая в грязи, могла пройти крестьянская повозка, проложены современные асфальтированные дороги. В деревни повсеместно пришли электричество, газ, школы и больницы, другие социально-культурные объекты. Только по программе третьей пятилетки (1972–1976) государство инвестировало в подъем села 2 трлн вон, которые принесли не только прямой, но и косвенный экономический эффект. Быстрый рост покупательной способности села на строительные материалы, сельхозмашины, удобрения, бытовую технику стал сильным дополнительным стимулом бурного промышленного роста, превращения Южной Кореи в одну из высокоразвитых индустриально-аграрных государств мира.
§ 5. Система «юсин» в политической культуре Юга Кореи
Еще одна важная особенность «военной революции» Пак Чжон Хи тесно связана с выработкой упомянутой ранее доктриной «юсин», в которой органически синтезированы национальные традиции корейского этноса и интегристские и мобилизационные элементы иностранной, прежде всего, японской и американской, политической культуры. После второго военного переворота в октябре 1972 г. Пак Чжон Хи не случайно стал именовать обновленный текст Основного закона – Конституцией «юсин». Как отметил российский исследователь С. О. Курбанов, это понятие заимствовано из японской лексики и является синонимом слова «исин» (революция, реставрация, реформы). «Юсин» в написании передается теми же двумя иероглифами, как и «исин», и, возрождая его на новой основе, Пак Чжон Хи стремился провести некое тождество между великими реформами Мэйдзи, положившими начало буржуазному перевороту в Японии и «военной революцией» в Корее.
Завуалированное обращение лидеров «военной революции» к мировому опыту Японии, о чем не очень любят говорить в Южной Корее, логически вытекало из политической биографии самого Пак Чжон Хи. В отличие от сверстников своего поколения он, как отмечалось выше, не только не стал активным участником антияпонского патриотического сопротивления, но добровольно пошел служить в армию метрополии, которая была жестоким орудием порабощения его нации. В период своего профессионального военного формирования Пак Чжон Хи не перестал поклоняться культу авторитарной власти, солидаризму и сплоченности японцев, их высокому уровню национальной самоидентификации, т. е. всему тому, чего явно недоставало в те годы самим корейцам. Отсюда его определение системы «юсин» как оригинального и творческого учения, которое направлено на полное устранение зависимости и неравноправия в международных отношениях, возвращение корейцам подлинной инициативы и ответственности. «”Юсин”, – отмечал Пак Чжон Хи, – это творческое проявление национальной воли для создания стабильности, процветания и новой истории, объединения на основе нашего великого самосознания, которое мы вновь обретем». Надо сказать, что риторика Пак Чжон Хи в значительной степени напоминала то, что говорилось об идеях «чучхе» на Севере Кореи, только, естественно, без коммунистической окраски.
Настойчиво призывая граждан страны обратить свои взоры к уникальным национальным истокам, Пак Чжон Хи (подобно лидерам КНДР) не мог не пойти на идеализацию и романтизацию исторического прошлого страны. В его устах мифический основатель древнекорейской государственности Тангун всегда изображался как реальная историческая личность, правление которого достойно высокого подражания. Из этих же мотивов военные руководители исходили при сооружении многочисленных мемориальных храмов и памятников историческим деятелям прошлого. Особое почтение оказывалось адмиралу Ли Сун Сину, который представлялся высшим эталоном великого флотоводца и государственного мужа, с которого надо брать пример всем корейцам нынешнего поколения.
Система «юсин» настойчиво требовала от государственных чиновников возврата к лучшим конфуцианским ценностям, непрерывной выработки в себе трудолюбия, дисциплины, честности и преданности государству и семейно-родовому клану. В своих трудах «Путь нашей нации» (1962) и «Государство, революция и Я» (1963) и других публикациях Пак Чжон Хи связывал трагические слабости государственной власти Кореи в прошлом, прежде всего, с отходом от этих высоких принципов. Отсюда всяческое подчеркивание им роли государственной мощи и политической централизации для процветания нации на базе «демократии корейского типа». Разумеется, ссылка на либеральные ценности была не более чем внешним фасадом авторитарных устремлений, но обойтись без этого было невозможно в условиях нарастания демократических ценностей в глобальном масштабе. Пак Чжон Хи был глубоко убежден, чем выше концентрация и персонификация центральной политической власти, тем меньше пространство для анархии и беспорядка, тем сильнее национальное государство: «Основа, на которой возводится здание демократии по-корейски, и есть национальная мощь. Для того чтобы распустились цветы демократии, необходимо развивать силы государства… Истинная демократия должна существовать на базе здорового национализма». Из дальнейших рассуждений идеологов «военной революции» следовало, что «демократия корейского типа» – это синтез традиционного наследия с достижениями западной демократии, открывающий уникальные возможности достижения экономического самообеспечения, а стало быть социально-культурной самостоятельности и процветания нации (своего рода южнокорейская модель чучхеизма).
Эффективными проводниками в жизнь «демократии корейского типа» рассматривались в первую очередь административные кадры нового молодого поколения, несущие в себе дух самобытности и проникнутые идеями модернизации. Отсюда исключительное внимание военного режима к обучению и воспитанию подрастающего поколения, подготовке и переподготовке кадров.
Закон об обязательном бесплатном обучении детей в возрасте 6–11 лет был принят в РК еще в 1948 г., но его реальная практическая реализация началась при правлении Пак Чжон Хи. Стремление дать образование детям – самая сокровенная мечта каждой корейской семьи, однако еще на рубеже 60–70-х гг.
