замок привязного ремня. Обнаружить его не удалось, и ему пришлось змеёй выворачиваться из согнутого в дугу кресла. Вывалившись на землю, он минут десять неподвижно лежал, восстанавливая кровообращение и дыхание. Жгущая боль, обволакивающая мозг, не проходила. Влад отыскал глазами просвет между искорёженным металлом и пополз туда.
Обломок корпуса самолёта, из которого он выполз, оказался совсем невелик. Небольшую часть фюзеляжа выдрало и скомкало, словно орех, внутри которого и оказался юрист. Его скорлупа валялась где- то на самом краю аэродрома, упёршись в разорванное проволочное заграждение. Видимо, оно эту скорлупу и остановило, после того как та прокатилась по ровной земле почти километр. Память неожиданно вытолкнула из глубин старое воспоминание: отец перед полётом объясняет ему, как необходимо действовать в случае аварийной посадки. Влад машинально ощупал себя в поисках переломов и открытых ран. Всё тело болело, незакрытая одеждой кожа покрыта густой сеткой глубоких царапин, сама одежда порядком изорвана, но никаких повреждений не было, только мозг по-прежнему жгло, словно он был обернут горячим компрессом.
Влад поднялся на ноги и прислушался к ощущениям. Голова не кружится, тошноты нет, слабости тоже. Значит, это не сотрясение. Вот только пить хочется… Он повертел головой, осматривая местность вокруг. Кажется, уже утро. От часов на руке не осталось даже браслета, мобильный телефон, из-под экрана которого проступали следы копоти, не подавал признаков жизни. Похоже, аппарат накрылся. Влад посмотрел на солнце. Оно находилось на востоке, и до зенита было ещё далеко. Пожалуй, сейчас начало дня, часов десять. В километре от него лежали руины того, что ещё недавно было аэропортом. То, что его уничтожило, оставило после себя лишь беспорядочное нагромождение обломков не выше уровня первого этажа. По всему лётному полю были густо рассыпаны обломки самолётов, чадящие жидкими дымами. Самый крупный из них размерами не превышал распиленный надвое легковой автомобиль, и Влад ещё раз посмотрел на смятый в скорлупу кусок фюзеляжа, из которого только что выполз. Повезло, другого определения нет. А он-то ещё переживал в детстве, что никогда не угадывал в лотерею…
Жар в голове не проходил, жажда усиливалась — явно стоило поискать медицинскую помощь. Вопрос только: где? Аэропорт превратился в одну большую братскую могилу, и даже приближаться к нему не хотелось. Но если происшедшее — это результат стихийного бедствия, землетрясения, например, или торнадо, сюда прилетят спасатели. Остаётся надеяться, что это произойдёт скоро. Влад вздохнул и побрёл к руинам, понимая, что только сейчас ему стало даже не страшно, а действительно жутко. О том, как он выжил, лучше вообще не думать, иначе через пару минут всё это закончится нервным срывом. Надо занять себя чем-нибудь, подумать о чём-то… о чём? О том, что здесь произошло, например. На землетрясение не похоже, самолёт ведь смяло, как фантик… а торнадо здесь неоткуда взяться, чай, не американский континент. И для террористов это уж слишком сильно — ничего в округе не осталось, даже взлётно- посадочную полосу забросало обломками. Он подумал, что МЧС придётся расчищать полосу, иначе их самолётам тут не сесть.
У руин аэропорта всё оказалось ещё хуже, чем он предполагал. То, что здесь произошло, буквально разметало весь стоящий и подъезжающий автотранспорт, расплющив в лепёшки автомобили и до неузнаваемости искорёжив автобусы. Вокруг не было ни одного дерева, словно здесь никогда ничего не росло, но руины строений оказались плотно забиты изломанными в щепу остатками неузнаваемой уже растительности. Пешеходов, похоже, разорвало на куски в одно мгновение: повсюду лежали руки, ноги и лишённые конечностей изувеченные тела, причём у руин их было так много, что к горлу невольно подкатила тошнота. Никаких спасателей нигде не было видно, лишь вдали раздавался разъярённый хрип сразу нескольких визжащих глоток — стая ободранных собак, покрытых кровавыми язвами, рвала на части человеческую ногу. Псы злобно огрызались друг на друга, вырывая добычу, и совершенно не обращали внимания на обилие других тел вокруг. Влада стошнило. Отплевавшись, он поспешил отойти подальше. В нескольких десятках метров от погибшего аэропорта обнаружилась торчащая из земли толстая цилиндрическая конструкция, чудом выдержавшая удар катастрофы, — остатки не то столба, не то какой-то опоры. На неё, словно на штык, был нанизан разодранный вертолёт белого цвета, определить модель которого по искорёженным останкам Влад не смог. Он осторожно приблизился к развороченному летательному аппарату и заглянул внутрь. Похоже, двигатель не горит, и взрыва можно не опасаться. От кабины осталось лишь металлическое месиво, но, вроде бы, на момент трагедии в ней никого не было. Влад укрылся за вертолётными обломками от психующей своры и опустился на землю, переводя дыхание.
Что же здесь случилось? Аэропорт и всё остальное словно расшибло ураганом на месте. От улиц и кварталов не осталось даже следа. Вокруг должны были стоять дома и проходить перекрёстки, а остались лишь руины, плотным трёхметровым слоем простирающиеся повсюду, насколько хватало глаз. По развалинам с противными криками бродили сотни ворон, крупные стаи каких-то птиц кружили над руинами аэровокзала. Время от времени то одна, то другая из них приземлялась прямо на изувеченные трупы, и ободранные птицы принимались клевать человеческие останки, но тут же другая стая набрасывалась на первую, и в воздухе начиналась грызня. Дерущиеся падальщики пронзительно верещали совсем не птичьими криками. И нигде не было видно никаких следов выживших людей.
На память пришло видео вспыхивающего ядерного взрыва и расширяющейся от него ударной волны, вдребезги разносящей всё на своём пути. Тут произошло что-то очень похожее. Но если это ядерный взрыв, почему нет гриба? И где спасатели? Впрочем, со спасателями, скорее всего, всё просто: их либо не осталось, либо не хватает, раз прошло уже столько времени, а к аэропорту так никто и не явился. «Просто сидеть тут и ждать у моря погоды бессмысленно, — юрист покосился на беснующуюся стаю, в которой среди собак было хорошо видно несколько покрытых кровавыми язвами кошек, не отстающих от остальных, — и опасно. Нужно двигать отсюда поскорее и попытаться отыскать помощь. И найти её можно только в Ухте. Это ближайший город, и если спасательная операция вообще ведётся, то происходит это там. В любом случае кто-то должен был уцелеть, не может быть, чтобы не осталось выживших».
Он потёр виски, пытаясь успокоить монотонную боль, жгущую мозг. Попить бы… Влад вспомнил карту Ухты, которую смотрел в самолёте за несколько минут до трагедии. Отсюда к городу ведёт почти прямая дорога, вдоль которой вроде был какой-то населённый пункт. Может, уже там ему удастся найти людей. А ещё на карте отмечалось не то озеро, не то заполненный водой карьер, там можно утолить нараставшую жажду. Вот только как на эту дорогу выйти? Через сплошное поле развалин, простирающееся перед аэропортом, не пройти. Не понятно даже, в каком направлении двигаться. Подумав, он пришёл к выводу, что лучше всего вернуться на лётное поле, выйти на взлётно-посадочную полосу и двигаться прямо. Насколько он запомнил карту, это направление неизбежно пересечётся с трассой. А там останется только повернуть направо и не сходить с главной дороги. Она приведёт его прямо в город. Правда, там путь преграждает река Ухта, но наверняка мост через неё уцелел. Ну, или спасатели наладили какую-нибудь переправу, об этом они позаботились в первую очередь, сто процентов. Все же понимают, что по этой дороге в город будут стекаться выжившие из близлежащих населённых пунктов, если таковые, конечно, пострадали.
Он встал и, с опаской оглядываясь на визжащую свору, направился обратно к лётному полю, огибая площадь аэропорта, заваленную расплющенными автомобилями и раздроблёнными в щепу деревьями.
Дерущаяся позади стая завизжала особенно громко, и Влад прибавил шаг. Не помешало бы найти хоть какое-нибудь оружие. Пошарив глазами вокруг, он подобрал валяющийся среди искорёженных обломков кусок увесистой арматуры, покрытый каким-то странным желтоватым налётом. Не базука, конечно но всё ж не с голыми руками. Да и опираться на неё можно, как на трость. Влад наскоро стёр с железки непонятный налёт и поспешил прочь от усеянных окровавленными останками руин.
Найти взлётную полосу оказалось несложно, и вскоре он уже двигался по ней в сторону автотрассы, обходя многочисленные обломки авиационной и аэродромной техники. Изувеченных трупов здесь попадалось меньше, но в остальном картина была ничуть не лучше: обломки, куски развалин, разлетевшиеся далеко от строений, изломанные деревья, мелькающие вокруг грызуны с кусками человеческой плоти в зубах. Жуткие картины заставляли Влада торопиться ещё сильнее, и от ускоренного шага жажда стала ощутимее.
На трассу он вышел неожиданно, заметив её лишь тогда, когда ободранная земля под ногами сменилась поломанным асфальтом со следами дорожной разметки. Влад остановился и повернулся направо — судя по оставшейся в памяти карте, идти надо именно туда. Дорога приведёт в Ухту, да и встретить людей на ней шансов больше. Хотя, если кто-то и пытается спастись на машине, этой трассой он воспользоваться не сможет: вблизи шоссе оказалось захламлено не меньше, чем местность у развалин аэропорта. Влад двинулся вперёд, пробираясь между завалами. Возможно, дорога скоро расчистится.
