вторая зрительная система. Биологам удалось определить лишь одну ее функцию — управление выработкой меланина. Но мы убеждены, что этот канал, утративший в ходе эволюции свое первоначальное значение, способен на крайне примитивном уровне передавать сильные чистые цвета в гипоталамус.
— Я терпеть не могу зеленый. Ненавижу от всей души!
— А я начинаю нервничать при взгляде на оранжевый. Яркий красный цвет способен вызвать приступ у эпилептиков. Это и есть реакция «змеиного мозга» на цветовое раздражение сетчатки глаза. Между прочим, эта допотопная псевдонаука не забыта и по сей день. В некоторых тюрьмах стены камер окрашивают розовым, чтобы утихомирить самых буйных заключенных. Тот же цвет используют для привлечения внимания. В сущности, это и есть секрет успеха наших мультфильмов, снятых по методике «текниколор». Мы пускаем в ход только те оттенки, которые вызывают положительные эмоции.
— Ясно.
— Вот и хорошо. А теперь займитесь исследованиями и создайте лазер, который сумеет укротить всю планету.
Род отправился в лабораторию, тут же позабыв об укрощении планеты. Он думал только о приборе, который не даст его пульту потеряться вновь.
Он знал, что пульты телевизоров работают на инфракрасных лучах. Различные частоты инфракрасного света воздействуют на фотоприемник телевизора и производят необходимые переключения [На самом деле переключения обеспечиваются не изменением частоты излучения, а наборами импульсов различной длительности и скважности].
Роду пришла мысль встроить в пульт нечто вроде сигнального маячка, так чтобы всякий раз, когда аппарат потеряется, ему потребовалось бы лишь нацепить специальные очки и оглядеться в поисках источника непрерывного инфракрасного излучения.
Дело в том, что если Читвуд терял пульт, то терял его всерьез и надолго. Пульт мог оказаться под диваном, в стопке журналов или даже в ванной. В доме инженера было полно телевизоров, и, поскольку избыток пультов почти то же самое, что их отсутствие, Род приобрел универсальный и носил его с собой, управляя единой системой команд всеми телевизорами сразу.
Насколько ему было известно, свет не способен пройти сквозь сплошную стену. В этом и крылась главная трудность на пути создания инфракрасного маячка.
Решению проблемы полностью отвечал новый, мощный источник излучения. Тот самый источник, который требовался корпорации Бисли. Иными словами, две задачи решались одинаково.
Разобрав универсальный пульт Род взялся за справочники. Потом подключил пульт к источнику питания и принялся переделывать его в эксимерный лазер.
— Мне нужен оттенок с насыщенностью на несколько порядков выше, чем у ярко-розового цвета, — бормотал он.
Он экспериментировал с розовыми красителями, полученными из природных веществ — в основном пигментов экзотических растений, растворов розовых минералов и драгоценных камней.
Наконец впервые за время работы в компании Бисли у Читвуда поднялось настроение, и он тут же сообразил, что его поиски увенчались успехом.
Правда, стоило ему выключить розовый карандашик луча, как благостное чувство тут же испарилось без следа.
Когда Род продемонстрировал свое достижение хозяевам, они, окунувшись в розовое свечение, поулыбались, похлопали инженера по плечу, похвалили за изобретательность и назвали его гордостью корпорации Бисли.
Впрочем, как только лазер погас, они набросились на парня с упреками.
— Этот свет недостаточно розовый, — заявил один из них.
— Нам нужен глубокий розовый оттенок, — поддакнул другой.
— Глубокий? — удивленно произнес Род. — Впервые о таком слышу. Как он выглядит?
— Мы узнаем его, как только увидим.
Так оно и вышло.
В один прекрасный день Читвуд растворил в спирту самый розовый пигмент, какой только существовал в природе, и облучил его чудовищной вспышкой, вмиг истощившей запасы энергии в аккумуляторах. Рода охватила такая радость, что он пустился в пляс по лаборатории, но в тот же миг распахнулась дверь и в помещение ворвались ликующие люди — человек десять.
— Получилось! — воскликнул один.
— Этот цвет — само совершенство! — добавил другой.
— А ну, еще разок! — потребовал третий.
— Не могу, — ответил инженер. — Аккумуляторы сели.
— Подключи запасные!
— Минутку, — недоуменно заморгал Род. — Как вы узнали? Дверь-то была закрыта!
— Полыхнуло так, что розовый свет прошел даже сквозь стену.
— Эврика! — завопил Род, потому что лучшего и желать было нельзя. Нашел! Сделал!
— Нашел! Сделал! — подхватили парни из компании Бисли. — Он создал сверхнасыщенный розовый лазер!
— Я не об этом. Вы видели световой импульс, пробивший стену. Это и есть мой пультоискатель. Теперь я стану богачом!
Эйфория, вызванная розовым сиянием, наконец улеглась, и хозяева Читвуда вновь посерьезнели.
— Кстати сказать, разбогатеешь вовсе не ты, а корпорация Бисли, заявил один из них.
— Пятьдесят процентов — мои.
— Были твои.
— Ты ведь сам от них отказался, помнишь?
— Когда это? — спросил Род. — Покажите документы!
Ему принесли бумагу — четкий и ясный документ. Увидев внизу листа свою подпись, инженер испытал желание наброситься на парней из компании Бисли и передушить их одного за другим.
— Когда я подписал это?
— В тот миг, когда тебе захотелось провести лишние пятнадцать минут в розовой комнате. Помнишь, как ты подмахивал отказ от претензий?
— Я думал, это отказ от претензий по медицинским показаниям.
— Разве мы говорили, что это медицинский документ?
— Нет, не говорили, — в ужасе прошептал Род.
Парни Бисли улыбнулись своей особой улыбкой.
— Черт побери! — воскликнул Читвуд.
— Давай-ка еще разок включим розовый свет. — Сначала вернемся к обсуждению контракта, — возразил инженер.
Парни из компании Бисли нерешительно переглянулись, и Род понял, что поддел их на крючок.
В конце концов сошлись на десяти процентах — роду и самому не терпелось вновь насладиться розовым сиянием.
— Невероятно розовый, — радостно сказал кто-то из парней.
— Розовее не бывает.
— Ультрарозовый цвет.
— Давайте так его и назовем. Это и будет наша торговая марка.
— Что теперь? — поинтересовался Род.
— Следующие цвета.
— Зеленый.
— А потом красный.
— Какой они вызывают эффект? — поинтересовался Род.
— Узнаем, как только ты их получишь.
Таблицы по цветотерапии, которые ему выдали в библиотеке компании, утверждали, что самым успокаивающим и целебным является зеленый цвет, и Род сотворил лазер на пигменте тропических ящериц, который генерировал мощную зеленую вспышку. Его просили создать непрерывный луч, но проклятый эксимер слишком быстро истощал запасы энергии.
Когда сотрудники компании наконец выстроились перед лазером, Читвуд включил таймер и, словно фотограф, который тоже хочет попасть в кадр, торопливо присоединился к остальным. Прошло несколько секунд. Глаза присутствующих заполнил самый насыщенный, ужасный и тошнотворный зеленый свет, какой только можно было представить.
Очнувшись в лазарете компании, Род зал странный вопрос:
— Какой сегодня день?
— Воскресенье.
— Шестое?
— Да. Вы провели в обмороке трое суток.
По щекам парня покатились слезы.
— Ну, ну, — участливо произнесла медсестра в крахмальном колпаке с бумажными мышиными ушами. — Все пройдет, вы скоро поправитесь.
— Я пропустил...
— Что?
— Я пропустил повтор последней серии «Звездного пути», — дрожащим голосом заявил Род.
Читвуд наконец выздоровел и намеревался вернуться к работе, но он все же поинтересовался:
— Значит, зеленый не годится?
— Еще как годится! Самый что ни на есть агрессивный цвет, — ответили ребята Бисли и показали Роду цветовую карту.
Как правило, цветовые эталоны подразделяются на дополнительные или контрастные цвета, но у Бисли они делились на агрессивные и защитные.
Всем им присвоили новые названия. Суперзеленый. Контрасиний. Удьтрарозовый. Оптикрасный. Инфраоранжевый.
Шло время. Род создавал все новые и новые излучатели, а парни из компании заносили свои приобретения в каталоги.
— Давайте назовем эти лазеры фазерами, — предложил Читвуд. — Они изменяют фазу света.
— Нельзя. Это не наша торговая марка.
— Ах да! — спохватился инженер.
Когда его попросили съездить в Париж и установить в «Евро-Бисли» цветовые лазеры. Род чуть дара речи не лишился.
