И подпись: «Транс-Манш».
Серые слезящиеся глаза Смита уставились в одну точку. Не упустил ли он что-нибудь важное? Его пальцы забегали по клавиатуре, возвращая на экран английские слова.
Там, где только что была подпись «Транс-Манш», появились другие буквы. В памяти Смита мгновенно всплыло слово. Слово, от которого кожа его пошла пупырышками, а по спине разлился холодок.
Чуннель [Обиходное название транспортного туннеля, проложенного под Ла-Маншем и соединяющего Британию с континентом. Слово «Чуннель» образовано из английских «Channel» и «Tunnel»].
Они были одеты в гражданское, а значит, были мирными гражданами, а не людьми в мундирах, которые маршируют под грозный рокот барабанов с оружием в руках.
Объединенные силы Калифорнийских мушкетеров, Флоридских партизан и Луизианских зуавов высадились в лондонском аэропорту, тщательно спрятав в багаже американские паспорта и мундиры.
Поэтому их сочли простыми туристами, но уж никак не солдатами.
Когда они группами по два-три человека прибыли на международный вокзал Ватерлоо, в карманах у них лежали поддельные канадские паспорта. Примирившись гостями из-за океана, они заняли места в скоростном поезде «Евростар» и погрузились в молчание, не без оснований полагая, что креольский диалект Луизианы вряд ли сойдет за парижский выговор.
Поезд неторопливо прогромыхал по старой фолкстоунской ветке, вышел на скоростную магистраль под Ла-Маншем и разогнался до ста восьмидесяти шести миль в час.
И хотя воодушевление бойцов нарастало с каждой пройденной милей, они упорно держали рот на замке.
Французские пограничники тревоги не подняли, но это была простительная оплошность. Кто бы мог подумать, что захватчики вторгнутся в страну через Транс-Манш? Ведь не кто иной, как Британия долгие века сопротивлялась объединению с Европой. Именно британцы опасались вторжения с континента, а не наоборот.
Паспорта этих людей были в полном порядке, мундиры аккуратно сложены и спрятаны под истинно английскими твидовыми пиджаками и холщовыми рубахами.
После того как поезд покинул вокзал Кале и направился в Париж, чужеземцев уже было не остановить.
У них не было при себе ни оружия, ни предметов, которые могли быть признаны таковыми.
Каждый из них вез личный универсальный пульт дистанционного управления, но, поскольку таможенникам нечасто доводится видеть в пассажирском багаже пульты от телевизоров, они и не подумали возражать.
Поначалу Марк Кобьен отнесся к новому назначению с энтузиазмом.
— Вы поведете Луизианских зуавов, — сказал ему Боб Бисли. Разговор состоялся в конференц-зале Утилдака флоридского парка «Бисли-Уорлд».
— Куда я их поведу?
Когда Боб объяснил, что батальону предстоит захватить «Евро-Бисли», дабы уберечь от французов секретную технологию, Марк Кобьен проглотил застрявший в горле комок и сказал:
— Но ведь это опасно...
— Вы сделаете это ради компании.
— Я понимаю, — нерешительно пробормотал Марк. — Но...
Боб Бисли пригвоздил его к месту отеческим взглядом окруженных морщинками глаз и прошептал:
— Дядя Сэм назвал именно вас. Он сказал: «Я хочу, чтобы эту операцию возглавил Кабан».
— Кобьен, сэр.
— Что?
— Кобьен. Это французская фамилия.
— Дядя Сэм так и сказал. Вы болтаете по-французски и выглядите типичным лягушатником. Теперь слово за вами. Неужели вы откажете своему Дяде Сэму, когда он в трудную минуту обращается к вам за помощью?
У Марка заныло под ложечкой. Он боготворил Дядю Сэма, любил его с тех самых пор, когда еще ходил под стол пешком. Но обожаемый Дядя не имел никакого отношения к тому кошмарному созданию, которое смотрело на него зловещим взглядом там, под Питерсбергом, в кузове передвижного командного пункта.
Первый был добродушным весельчаком с лучистыми глазами и занимал в сердце Марка Кобьена особое место.
Второй — страшным чудовищем, левый глаз которого пульсировал зеленым ящеричьим светом, при виде которого Марк изверг из себя завтрак, упал без сознания и очнулся в лазарете Бисли лишь на следующий день.
В конце концов Марк принял решение, продиктованное не столько любовью, сколько страхом.
— Я согласен, — проговорил он.
Боб Бисли положил ему руку на плечо и улыбнулся.
— Я знал, что вы — наш человек. Кабан.
— Кобьен, сэр, — отозвался Марк и, получив авиабилет, добавил: — Вы забыли упомянуть о премиальных...
— Повышение по службе и есть ваша премия, — холодно произнес Боб Бисли. — Остальные восприняли повышение именно так.
К тому времени, когда Марк Кобьен прибыл в Лондон, душа его пылала раздражением. Пока вагон мчался по Чуннелю, раздражение нарастало, превращаясь в тлеющую затаенную злобу. Три часа спустя после отбытия из Лондона поезд «Евростар» поравнялся с платформой парижского Северного вокзала, и Марк теперь был готов убить первого встречного.
Но, почувствовав себя тайным агентом и осознав, что находится во враждебной стране в преддверии опасной операции, Марк подавил свою злость против работодателя.
К тому же ему надо было как-то управляться с луизианскими психами.
Глава 27
Гордости Доминик не было предела. Реми Ренар, руководитель ОВБ, пригласил ее на совещание дирекции, где должны были присутствовать специалисты из отделов планирования и прогнозирования.
— Мы с радостью выслушаем вашу информацию... — директор запнулся и поправил сам себя: — ...ваши соображения, агент Арлекин.
— Благодарю.
Совещание проходило в темной мрачной комнате, высокие окна которой были занавешены тяжелыми портьерами, заглушавшими неумолчный лязг машин на парижских улицах. Приглашенные сидели у длинного дубового стола, где лежал глаз Сэма Бисли. Он по-прежнему был подключен к активатору, наспех собранному специалистами ОВБ и превращавшему глаз в оружие.
— Основной деталью устройства является призма, — сообщил инженер ОВБ. Как вам известно, при прохождении через призму белый свет разлагается на все цвета радуги. Глаз испускает свет, подчиняясь управляющим импульсам, при помощи которых выбирается необходимый гиперцвет.
— Прекрасное резюме, — кивнул директор ОВБ. — Что это дает для безопасности страны?
— Вооруженные таким прибором, наши агенты будут неуязвимы, — отозвался шеф французского политического сыска Ламе Монгран, любезно приглашенный на совещание.
— Замечательно, но в таком случае возникает опасность захвата прибора врагом.
— Если это, как мы подозреваем, американский прибор, то засекречивать его бессмысленно, — подал голос Фабьен Рокар, руководитель службы внутренней безопасности. — Наше бюро промышленного шпионажа успешно овладевает американскими секретами при помощи таких примитивных приемов, как изучение содержимого неохраняемых свалок аэрокосмических корпораций США.
— И все же если устройство попадет в руки врага, его могут обратить стране во вред, — заметил Ренар. — Какие еще будут предложения?
В комнате воцарилась тишина. На столе появились бутылки изысканного портвейна, сыр и печенье.
— Представьте себе этот же прибор, но увеличенный в сотни раз, — сказал министр внутренних дел, по совместительству — номинальный глава Совета внешней разведки.
Главные шпионы Франции внимательно посмотрели на глаз и представили его разросшимся до внушительных размеров. Чего уж проще! Присутствующие прекрасно понимали, какую угрозу будущему страны таит в себе загадочный шарик.
— А теперь представьте этот orbe на орбите.
— На орбите?
— Да, на орбите, опоясывающей земной шар. Это будет глаз Франции.
— Спутник-шпион?
— Нет. Грозный защитный глаз. Представьте, что германцы вновь покусились на наши границы. Представить тоже совсем нетрудно.
— А теперь представьте, что в тот самый миг, когда их войска вот-вот бросятся в атаку, небеса начинают излучать неодолимое розовое сияние и успокаивают захватчика.
Вообразить такое было гораздо сложнее, и присутствующим пришлось хорошенько сосредоточиться. Лбы их избороздили морщины, на лицах застыли напряженные гримасы.
Наконец все осознали красоту подобной идеи.
— Или, скажем, когда британцы окончательно нам осточертеют, мы сможем затопить Британию зеленым и заставить их желудки взбунтоваться.
— Если учесть, какую ужасную пищу они едят, их желудки уже давно должны были взбунтоваться.
Под высокими потолками комнаты раздался дружный взрыв хохота.
Однако самую лучшую идею предложила очаровательная Доминик Парилло.
— Представьте себе, — вкрадчивым заговорщическим тоном произнесла она, — что мы залили Штаты желтым светом, который вселяет страх и ужас. Уж тогда-то они нипочем не смогут нас побеспокоить.
— Они станут нашими рабами! — радостно воскликнул Ренар.
— Если, разумеется, нам опять не потребуется помощь в борьбе с оккупантами, — заметил министр внутренних дел. — Тогда мы освободим американцев. Ненадолго. Только чтобы они успели восстановить свою индустриальную мощь и послать нам на выручку своих храбрых и безрассудных солдат.
— Надо лишь предусмотреть особые меры предосторожности, чтобы лучи не затронули жилище Джейри.
— Еще бы! Само собой.
— Когда состоится следующий космический запуск?
