Тип записи:
Машенька, а календарь? Вы обещали рассказать про календарь.
Тип записи:
Ах, да, милая Антиопа, я и забыла. Этому календарю меня научил тоже Че. Он говорил, что мой день рождения приходится на день счастья. Знаете, такого полного, ничем не замутненного, когда все сияет — и внутри, и снаружи. У Вас ведь бывает такое, правда? Ну, вот, например, если Вы с любимым. У Вас ведь, наверное, есть любимый?
Тип записи:
Вы меня извините, но я на такие вопросы отвечать не намерена. Кому какое дело — есть у меня любимый или нет?
Тип записи:
У ей дуло ат пулимета — любимай, пардон май френч. Вы, Машинька, ваще — нашли с кем а люпви расгаваревать. Ана ж сапок салдаццкий, а ни деффка. Лутше мне атветте: и скока вам гатков па этаму вашиму калиндарю?
Тип записи:
Господин Жуглан, я бы очень просила Вас воздержаться от грубостей в моем блоге. А лет мне сильно за двести. Точного числа я не помню.
Тип записи:
Гы… стараваты вы, душинька, стараваты…[2]
Тип записи:
Господин Мужлан, будьте любезны заткнуться, а то я рассержусь. Машенька, ну зачем Вы позволяете ему хамить? Впрочем, это вопрос риторический. А вот конкретный: отчего это Вы с Вашим Че решили, что мир непременно прекрасен и соразмерен? Знаю, знаю: Вы сейчас ответите, что нужно слегка наклонить голову и прислушаться. Но что если я и голову наклонила, и прислушалась, а вот ответ получила прямо противоположный?
Тип записи:
Я не решила, дорогая Милонгера, я это увидела — причем именно таким образом, как Вы и предположили: наклонила голову и прислушалась. Не знаю, почему у Вас так не выходит или получается другой ответ. Возможно, Вам что-то мешает. Только не надо отчаиваться, ладно? Когда-нибудь Вы непременно это услышите, я нисколько не сомневаюсь. Непременно.
Тип записи:
Обычно я меняю милонги как можно чаще. Надоедают одни и те же лица, одни и те же взгляды, одни и те же речи: произнесенные вслух или только намеченные приоткрытым ртом, услужливо примолкшим дыханием, дрогнувшими губами, слюной, блеснувшей на уже готовом развязаться языке, — речи, еще не высказанные, но такие заранее известные, скучные до выворота скул и заворота кишок… зачем, зачем? Зачем вы это говорите, для чего вам необходимо постоянно выбрасывать в пространство ничего не значащие слова, этот мусор, эти миазмы? Неужели вы так боитесь жить? Боитесь настолько, что любая ясность, любая тишина, любая пауза воспринимаются вами не как возможность оглянуться, наконец, вокруг и хоть что-то, наконец, рассмотреть, а как угроза, как что-то ужасное, что-то такое, с чем невозможно справиться, от чего и убежать нельзя, а потому непременно нужно окружить себя чернильной завесой, как осьминог, или колючками, как кактус, или вонью, как скунс, или словами, как вы? Неужели вы сами не видите, какие вы при этом жалкие и мерзкие — все вы?
К счастью, во время танды предписано молчать. Хотя даже тут попадаются говоруны, которые нет-нет да и подбросят словечко… Но не о них сейчас речь. Хотела-то я рассказать о своей вчерашней милонге.
Она не самая близкая ко мне, да и помещение, честно говоря, не очень подходит: зал для игры в баскетбол. Ну и, понятно, идиотский гладиаторский антураж, сопутствующий любому спортивному сооружению: трибуны, табло, режущее глаза освещение и въевшийся в стены запах конского пота. Отчего это спортсмены так пахнут лошадьми? Когда я смотрю на всех этих бегунов, прыгунов и футболистов, то не могу избавиться от чувства, что у них вот-вот вспучатся сзади трусы и оттуда, из-под коротко подрезанного хвоста вывалятся на арену несколько дымящихся конских яблок. И никто этому нисколько не удивится, а сами спортсмены, всхрапнув, только поведут породистым крупом да переступят с ноги на ногу в ожидании свистка. Они ведь всегда ожидают свистка, не правда ли?
И тем не менее, я люблю приезжать на эту милонгу — из-за города, в котором она находится. Это
