На кошачье счастье, тени отступили, и теперь Элиан стояла в свете сторожевого костра, доступная взору любого смертного. Кто-то вскрикнул.
Слева была ночь и зеленое сверкание кошачьих глаз. Элиан бросилась вправо, в обход костров. Закричали другие голоса. Огонь опалил ей лицо. Она в отчаянии сбросила защитное поле и выплеснула всю свою силу в огонь. Тело ее прыгнуло следом. Высоко взметнулось пламя, поглощая ее. Тварь-тень отскочила.
Воспользовавшись ее замешательством, Элиан оттолкнулась от самой сути своего существа.
Костер исчез, и ее окутала тьма земной ночи, с сиянием звезд и шепотом ветра в листве.
Мгновением позже ее затрясло. Она очутилась совсем в другом месте. Но где именно и далеко ли от лагеря, трудно было сказать, хотя в воздухе по-прежнему витали запахи лесов Ашана. Сила Элиан, оставшись без контроля, занесла ее дальше, чем она могла ожидать. Или, возможно, это просто удача. Или судьба. Или бог. Колени у нее подогнулись. Теперь она лишилась всех своих сил. Они кончились. Они выполнили свою задачу. И если теперь люди или колдовство найдут ее, ей нечем будет защищаться.
— Аварьян, — прошептала она, как если бы он мог услышать. — Помоги… защити…
Ночь раскрыла свои объятия, и Элиан отдалась ей на милость.
Глава 6
Элиан разбудил свет, до боли слепивший глаза. Она отвернулась и со вздохом зарылась в постель.
И чихнула. Ее кровать была вовсе не кроватью, а слоем палой листвы, которая служила ей вместо подушки. Элиан приподнялась на руках. Ее обступили деревья, в основном невысокие. Их острые тонкие иголки запутались в ее волосах, кололи кожу. Встав на колени, она отряхнулась.
Оглядев себя, Элиан издала негромкий возглас, выражавший одновременно боль и отвращение: она была покрыта грязью, в заляпанной кровью и полурасстегнутой, как у проститутки, одежде. На щеке и груди остались глубокие царапины, которые уже почти не кровоточили, однако страшно горели. С одеждой кое-как удалось справиться: пуговицы и шнуровка в основном сохранились. Элиан зверски хотелось есть, ее мучила жажда. Но воды поблизости было не видно и не слышно, и почти не осталось сил, чтобы поискать ее.
Косые лучи солнца пробивались сквозь листву. Левее и, как показалось Элиан, севернее находился пологий склон, изрезанный оврагами и покрытый валунами. Она вспомнила, чему учили наставники: вода всегда находится в низине, а у подножия большинства холмов протекает источник.
Она спасена и свободна. Об остальном можно пока не думать: о том, что она одна, без сенеля, ранена, что у нее нет ни воды, ни пищи, ни оружия и схватка отняла почти всю ее силу; к тому же она не имеет ни малейшего понятия о том, куда привела ее ослабевающая магия. Зато она твердо знала, что должна вернуться на прежнюю дорогу. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы начать передвигать ноги, спотыкаясь и изредка падая.
Один раз она все-таки упала очень неудачно. Склон был крутой, и Элиан покатилась, больно ударяясь о корни и камни, пока наконец не остановилась возле могучего дерева. Долгое время она не могла пошевельнуться и едва дышала.
Мало-помалу пришла в себя. У нее ничего не было сломано, но она сильно ушиблась. Заставив себя подняться, она сделала один нетвердый шаг, потом другой. Она почувствовала это прежде, чем услышала и узнала, прежде, чем осознала, потому что тело слепо, но верно стремилось к тому, в чем нуждалось больше всего. Вода слабой струйкой текла по мху и камням, собираясь в лужицу размером не больше ладони. Элиан бросилась к ней и пила до тех пор, пока не поняла, что больше не может выпить ни капли. Теперь каждый ее мускул требовал отдыха, но она медленно, как очень старая женщина, сняла с себя одежду и вымылась, поливая себя из ладоней. И только став чистой, она позволила себе растянуться под солнцем, лучи которого согрели ее тело.
Пища. В ней она по-прежнему нуждалась, и очень сильно. Но солнце, словно рука лекаря, коснулось ее кожи. Она дала ему убаюкать себя и задремала.
«Проснись! — Это был не голос, а что-то другое. — Проснись и иди. Сон после силы смертелен. Проснись!»
Элиан беспомощно попыталась прогнать этот неслышный призыв, снова погрузиться в забытье. И тем не менее тело ее распрямилось. Она поднялась и заплетающимися пальцами стала разбирать грязную одежду — та стала жесткой, отвратительно пахла и вызывала зуд на коже.
Еда. Вот же: растение с белым корнем, хрустящим и сочным. А па открытой поляне — заросли ежевики, где ягоды свисают в переплетении острых шипов. За кустами ручей расширялся, — и вот уже маленькая серебристая рыбка бьется в ее руке, холодная и нежная на языке.
Элиан чуть не подавилась, но рыбка все-таки достигла желудка, и девушка наконец пришла в себя, слабая и все еще голодная, но уже способная соображать. Она набрала еще пригоршню ягод, сорвала еще несколько растений с питательными стеблями и корнями. Немного позже надо будет сделать ловушку, чтобы обеспечить себя пропитанием.
Она напилась из ручья и встала на колени, чтобы умыть лицо. Отец много раз предупреждал ее: сила имеет свою цену. Пользоваться ею легко, но она требует от тела больше усилий, чем любое другое занятие. Когда она исчерпывается, то уносит с собой всю мощь мускулов и может даже убить, если тот, кто владеет ею, не способен подчинить ее себе. Тот, кто воспользовался силой, нуждается в долгом сне, обильной пище и длительном, в течение целого дня или больше, отдыхе. Так далеко Элиан еще не заходила, однако ей доводилось видеть отца после великих колдовских деяний — строительства, исцеления или призыва ветра. Он был так изнурен, что напоминал обессилевшего больного.
Но ведь она сделала так мало: открыла замок, создала иллюзию, поставила защиту, быстро переместилась в незнакомое место. И тем не менее все это почти приблизило ее к краху.
Но для воспоминаний пока не настало время. Элиан постояла в нерешительности. Еще немного дальше пройти, и тогда можно будет поставить ловушки. Элиан двинулась вдоль берега. Теперь она чувствовала себя более крепкой, но все же очень усталой. Еще чуть-чуть, совсем немного. Там, где поток становился шире, бурлил между крутыми берегами и пропадал из виду, она остановилась. Колени подгибались. Пристанище… ловушки…
Чья-то тень заслонила солнце. Элиан восприняла это без всякой тревоги. Над ее головой раздался голос, произносивший странные слова, которые она тем не менее должна была знать.
Тень приобрела форму. Мужчина в темно-зеленом килте и плаще, очень смуглый мужчина, почти черный, с гордо изогнутым носом над бородой, заплетенной во множество косичек.
Элиан охватил страх, а вместе с ним и отчаяние: ее снова поймали, и второй побег не удастся.
Появился второй мужчина, такой же темный, но выше ростом и, кажется, моложе, лицо его было чисто выбрито. Снизу они казались ей гигантами. Вновь пришедший наклонился и потянулся к ней.
Она пыталась сопротивляться. Но удары ее были слабы, и мужчина рассмеялся. Это были красивые люди с очень белыми зубами, в их ушах, на шеях и на запястьях звенели бронзовые кольца. Тот, что был выше, сказал несколько слов. Элиан подумала, что они должны означать: «Ну, бравый воин, успокойся же. Мы не убьем тебя прямо сейчас».
Нет. Она умрет медленно, в руках Изгнанницы. Элиан снова принялась сопротивляться, молотя кулаками изо всех оставшихся сил.
— Ай! — пронзительно вскрикнул человек, который держал ее за руки. — Да это просто дикий кот! Или даже сразу два кота, если присмотреться. — Тут локоть Элиан заехал ему по ребрам. — Эй, ты, — рявкнул он, — не смей так больше делать!
Это был скорее шлепок, чем удар, но он ошеломил Элиан. И она успокоилась в объятиях незнакомца. Он перевалил ее через плечо и пошел вперед, сопровождаемый своим товарищем.
С большим опозданием пораженная Элиан сообразила, что они говорят на языке Янона.
Деревья теперь росли реже, склон холма постепенно выравнивался, а лес кончался. Наконец Элиан пришла в себя, но не решалась пошевелиться. По-прежнему лежа на крепком плече, она только приподняла голову, чтобы видеть то, что хотела. Она заметила открытую местность, и чистое небо, и землю, покрытую
