И когда не стало сил Горевать и слезы лить, Оглянулся я кругом И увидел: На горе Расцвели унохана, И кукушка вдалеке Громко плачет средь цветов. Словно утренний туман В сердце горестном моем, Рассказать словами все Страх не позволяет мне… Оттого и приношу Я священные дары Покровителям-богам Там, где горный перевал У горы у Тонами, И молю я об одном: С другом, сердцу дорогим, С глазу на глаз быть хочу, Будет счастлив пусть в пути И воротится назад. И когда пройдут, сменясь, Месяцы разлуки злой, Сразу, Лишь придет расцвет Алых полевых гвоздик, Дайте встретиться мне с ним! 4009–4010
Каэси-ута
4009
Боги всех дорог и всех путей, Что давно отмечены яшмовым копьем, Вам дары несу — О друге дорогом Я прошу вас позаботиться в пути! 4010
Мой милый друг, которого всегда Любил я в тайниках своей души, О, если бы гвоздикой мог ты стать, Чтоб утро каждое Смотрел я на тебя! 4011
{26-й день 9-й луны}
Песня, сложенная, когда, тоскуя о пропавшем соколе, увидел сон и исполнился радости
{Отомо Якамоти}
И далек же этот край Государя моего! Далека, как свод небес, Глушь, в которой я живу, Что зовут страной Коси, Где идет чудесный снег. Высоки здесь склоны гор, Плавны здесь теченья рек, Широки кругом поля, И густа трава на них. В лета солнечный разгар, Когда юная форель Мчится в светлых струях рек, Собирается народ, Чтоб бакланов покормить — Птицу здешних островов. Разжигают вмиг костры На шестах меж чистых струй И, промокшие в реке, По теченью вверх плывут. А лишь осень настает, С белым инеем — росой Прилетает много птиц На пустынные поля, И охотиться зовут Рыцари своих друзей. И хоть соколов у нас Много есть, Лишь у него, У Окура моего, С пышным и большим хвостом, Словно оперенье стрел, Прикреплен был бубенец Из литого серебра. На охоте поутру Догонял он сотни птиц, На охоте ввечеру Тысячи ловил он птиц, Каждый раз, как догонял, Не давал им улететь.
