Магия до востребования

подобных откровений.

— Потому, что тебя воспитали очень хорошим «карателем», из тебя сделали идеальное средство для борьбы с нами, магами. Признайся, ты ведь не слишком привык видеть в нас людей? Равных себе? Мы ведь для тебя изгои, монстры, опасные мутанты — и не более, так? Согласись, ты ни разу не думал о том, что и мы тоже можем испытывать те же чувства, что и вы, обычные люди?

— Ну… — протянул капитан, перед глазами которого вдруг встала мать и та безвестная ведьма, что умирала у него на руках во время рейда на базу псевдопоклонников тьмы. — Не совсем, но… да, ты права! — он все-таки заставил себя взглянуть в ее глаза.

— Молодец, Ванечка, честно ответил, хвалю. И все же мы не столь уж и далеки от вас. Даже я — как ты там говорил? «Дохлая ведьма», да? — живая-мертвая хрипло рассмеялась. — Да ладно, не дергайся, я не обижаюсь. Да и прав ты, как ни крути. Кстати, про мать ты к месту вспомнил, она ведь у тебя, тоже как ни крути, по твоей классификации не совсем человек, правда? Конечно, правда, вон, как глазки-то заблестели!..

— Что ты знаешь про мою мать?! Откуда?! Что…

— Не дергайся, а то кресло от пола оторвешь и самолет развалишь. Хоть ремни сначала отцепи, — язвительно одернула его упыриха. — Что я знаю? Да уж знаю кое-что, и про нее, и про Симона, дружбана твоего нечаянного, а может, и про службу твою. Хочешь — расскажу. А может, в чем и помогу даже. Только не сейчас, Ванюша, а чуть попозже, — и, довольная произведенным эффектом, неожиданно жестко докончила:

— Ну а что, разве я не имела права держать парочку тузов в рукаве? Всем можно, а мне, что, нет? Зато теперь ты знаешь практически все. И весьма заинтересован в сотрудничестве, верно? Сделай, о чем прошу, и я помогу тебе освободить родных. И расскажу мно-ого интересного и про самого Симона, и тех, кто на самом деле за ним стоит. Узнала кой-чего, пока была за гранью… вот так-то, Ванечка!..

Вакулов кивнул, вновь уставившись в иллюминатор. Ведьма права: она и так сказала ему достаточно много, пусть даже это и было ей выгодно. Ну а он? А он, помнится, с самого начала подозревал, что с Симоном и компанией не все так просто; что маг ведет двойную, если вовсе не тройную, игру. Да и о родной Службе вкупе с дорогим шефом он тоже много чего знал. Точнее, как раз не знал. Так о чем тогда говорить? Да, сейчас она его не просто переиграла, но и держит на очень коротком поводке, но… не является ли этот поводок его билетом на свободу? Может, не стоит менять его на какой-то другой, пусть даже и более длинный? Может, пришло время прекратить быть просто отлично вышколенным боевым псом не слишком-то заботливого государства?..

Вакулов в очередной раз взглянул в иллюминатор — и замер, заинтересовавшись картинкой за бортом. Похоже, их и на самом деле ждали. Летного поля и ВПП он, конечно, пока еще не видел, но и то, что предстало взору, впечатляло: аэродром был окружен. Нет, не солдатами — Иван попросту не разглядел бы их с борта заходящего на посадку лайнера — весь Чкаловский оцепили бронетехникой. Коробочки бэтээров застыли на всех подъездных дорогах, на опушке леса и просто посреди полей, украсив аэродром причудливым ожерельем композитной брони. Их ждали, и ждали серьезно. Пожалуй, не Команда, как таковая — куда ей до такого размаха, — армия. Регулярные войска московского военного округа. Или спецназ. Но в любом случае — государство. Блин, что же он такого натворил, почему настолько им важен, что заслужил такую встречу?!..

— Видал? — лениво осведомилась сидящая в своем кресле ведьма. — Уважают нас, Ваня, а? Уважа- ают… А раз уважают, значит, боятся, — перефразировав древнюю мудрость, безапелляционно докончила она.

Вакулов хмыкнул:

— Ну и как ты себе представляешь наш прорыв? Может, этот, как там его, — «портал» откроешь?

— На месте разберемся, говорила же — главное, мне не мешай. А портал… глупости все это, сказочки. Нет никаких магических порталов и не было никогда.

Под фюзеляжем что-то металлически стукнуло и коротко загудело — «сто сорок восьмой» выпустил шасси. Видимая в иллюминатор полоса лесопосадки окончательно размазалась, превращаясь в стремительно уносящуюся назад зеленую ленту, и еще минутой спустя мягкий толчок известил пассажиров, что лайнер коснулся полосы. Второй толчок — носовая стойка тоже «схватила» нагретый солнцем бетон ВПП. Двигатели ощутимо изменили тональность, переходя на реверс, чуть слышно пискнули тормоза: пилот сбрасывал скорость, готовясь остановить самолет. Все. Как бы оно там ни было, они на земле.

Не отрывая взгляда от иллюминатора, Вакулов на ощупь расстегнул привязные ремни. Скорость упала настолько, что снаружи уже можно было разглядеть застывшие вдоль полосы бронемашины и прячущихся за ними солдат. Тактических знаков на броне капитан не видел (ему отчего-то казалось важным, кому они принадлежат — регулярным войскам или спецслужбам), но марку разглядел: БТР-100 «Росток-2». Хорошая машинка — и скоростная, и вооружение будь здоров. Правда, чья — по-прежнему непонятно: подобные бэтээры и армия, и спецназ, и даже внутренние войска используют.

Снова пискнули тормоза, нещадно стирая о бетон сверхпрочную резину шасси, и Вакулова по инерции качнуло вперед. «Забортная» картинка теперь ползла, словно капитан ехал на городском автобусе, и он наконец разглядел, кому принадлежит бронетехника. Разглядел — и присвистнул: «Чкаловский» блокировала и армия, и госбезовский спецназ! А между двумя бронетранспортерами и вовсе застыл джип с логотипом генеральной прокуратуры на дверце. Ух ты, совсем весело: эти-то здесь каким боком?! Да что ж он такого натворил-то?!

Еще один, последний, толчок, и самолет, едва заметно клюнув носом, остановился. С замирающим воем заглохли двигатели, и накатила едва ли не физически ощутимая после стольких часов полета тишина. Метрах в двадцати тут же притормозил бронетранспортер, следом еще один, и еще… Приплюснутые башни с частично вынесенными наружу ракетно-пушечными комплексами неторопливо разворачивались в сторону самолета.

Их не просто окружали, а в буквальном смысле слова помещали самолет в кольцо из поставленных один за другим бэтээров. Ну и зачем?! Блокировать самолет можно всего двумя машинами, поставленными поперек полосы, и никуда они не денутся! Это даже если не вспоминать о барражирующих где-то над головой перехватчиках.

Вакулов задумчиво хмыкнул: да, странная какая-то тактика. Явно не по классике проведения антитеррористической операции…

В дверях VIP-салона показался бледный пилот:

— Мы… э… приземлились…

Похоже, бедняга попросту не знал, что сказать. И уж тем более не знал, что ему сейчас делать.

Ведьма лениво обернулась к нему:

— Не знаешь, чем заняться, бедняга? Перетащи-ка своего дружка в кабину да запри дверь, — скомандовала она, имея в виду третьего члена экипажа. — Вы мне больше не нужны, так что не вздумайте мешать. Да, и не переживай, твои товарищи скоро очнутся.

Пилот часто-часто закивал и бросился в пассажирский салон, в одном из кресел которого полулежал без сознания третий член экипажа, перенесенный туда Вакуловым из жалости. Не лежать же парню несколько часов прямо на холодном дюрале входного тамбура?

Капитан удивленно вскинул бровь: живая-мертвая, похоже, отпускала пилотов?! Ведь выбраться из не слишком высокой пилотской кабины через боковое окно- ветровичок вряд ли составит для них сложность.

— Расслабься, они мне и вправду не нужны, даже в качестве, как ты наверняка успел подумать, жертвенных агнцев, — ведьма криво усмехнулась. — Так что пусть драпают, если, конечно, в форточку пролезут.

— Там еще люк есть, в носовую нишу шасси, через него тоже можно выбраться, — внезапно припомнил Иван схему самолета подобного класса: хоть он и не готовился штурмовать захваченные террористами авиалайнеры, учили его все-таки весьма неплохо. — Я в смысле, что так и в самолет можно проникнуть, — пояснил он, не увидев на лице живой-мертвой ни малейшего интереса к своим словам.