двинулся к Кэлахиру. Тот, не отрывая взгляда от незнакомца-облака, мягко скользнул в сторону, пропуская ребенка.
Низкий протяжный полувздох-полувсхлип, идущий откуда-то из-за плотного строя деревьев, пронесся над землей. Деревья начали гнуться под напором шквальных порывов ветра, которому, казалось бы, неоткуда взяться в лесной чаще. Кэлахир покачнулся; мальчик же шел как ни в чем не бывало.
Полуэльф, наклонив голову и превозмогая стихию, зашел за спину ребенка и, ухватив того за волосы, запрокинул ему голову назад. Короткий высверк ритуального кинжала — и из перерезанного горла толчками выплеснулась прямо на призрачную фигуру кровь. Цвет облака мгновенно изменился, став ярко-красным, и очертания чужака перестали расплываться. Кэлахир отбросил ненужное уже тельце ребенка в сторону и подскочил к фантому. Он склонился над ним и требовательно выкрикнул:
— Открой глаза! Я повелеваю тебе — открой глаза!
Веки призрака дрогнули. Очень-очень медленно ресницы распахнулись, и Кэлахир впился яростным взглядом в ставшие живыми глаза чужака, вбирая из них в себя нечто такое, что вряд ли сумел бы понять даже искушенный маг. И в этот миг возмущенный вскрик ударил по согнувшейся над землей фигуре полуэльфа. Он покатился от него по траве так, словно невидимый великан нанес ему сокрушительный удар.
С сильным хлопком разлетелась в клочья стремительно тающего тумана фигура-облако. Яростный рев множества невидимых для глаз существ постепенно стал смолкать; ветер, ярясь больше по инерции, тоже понемногу унялся. Тишина, правда, совсем не похожая на ту, что царила на поляне в начале страшного обряда, установилась в лесу.
Напряженная это была тишина… Недобрая…
Казалось, сам древний лес вдруг превратился в одно огромное живое существо, вдруг получившее страшную рану и теперь судорожно оглядывающееся по сторонам, стремясь как можно скорее найти обидчика, чтобы с лихвой отплатить ему. Стремясь найти — и… не находя. Полуэльф затих, уткнувшись лицом в землю. Лежал он совершенно неподвижно, и только пальцы левой руки слегка подрагивали, сплетая новое заклинание.
В этот миг бесшумно разошлись ветви близлежащего куста и на поляну выскользнули две фигуры в зелено-коричневых маскировочных балахонах. Золотистые волосы, собранные в пучок на затылке, красивые тонкие черты хмурых сейчас лиц — трудно было не признать в них эльфов, настоящих «чистокровных» эльфов.
В руках у Дивных были боевые луки с костяными накладками, служащими не только для красоты, но и ради придания оружию большей прочности и упругости. И только круглого идиота обманула бы та видимая небрежность, с которой изящные пальцы сжимали оружие. Любой же мало-мальски сведущий в военном деле знал, что стоит появиться сейчас противнику — и его утыкают стрелами в считаные доли секунды.
Кэлахир рассматривал гостей глазами взятой им под ментальный контроль белки. Зверек на свою беду оказался излишне любопытным — примчавшись по ветвям поглазеть на происходящее на поляне, он стал легкой добычей для поискового заклинания полуэльфа, нуждавшегося в видении места свершения чудовищного обряда со всех сторон. Правда, передаваемая «картинка» представала ему в перевернутом виде, однако Кэлахиру вполне хватало и этого: разглядев на нарукавном шевроне лучников атакующего ястреба, он довольно ухмыльнулся про себя — перед ним были всего-навсего стрелки. Пусть и из элитных подразделений лесного воинства, но… армейцы! Он-то приготовился к худшему: появлению на месте жуткого обряда егерей-Смотрителей. Вот против них шансов у него практически не было, а против лучников… ха…
Тем временем боевая пара уверенно подбиралась к центру поляны, бдительно отслеживая каждую мелочь, будь то покачивающаяся травинка или пролетающий жук. Неожиданно один из эльфов вскрикнул и, выронив лук, опрометью бросился к бездыханному телу ребенка. Его товарищ посмотрел в том же направлении и превратился в столб, замерев на месте в состоянии, близком к умопомрачению. Ведь у эльфов, несмотря на большую продолжительность жизни, всегда рождался один, максимум — два ребенка. И поэтому жизнь каждого малыша считалась для лесного племени величайшей святыней. Не было более верного способа превратиться для Дивных в кровного врага, нежели нанести — случайно либо по злому умыслу — малейший вред одному из их отпрысков. Доведись такому случиться — и эльфы мгновенно превращались в разъяренных, не ведающих жалости чудовищ. Оттого и замерли эльфийские стрелки, увидев на поляне в глубине своего леса детское тело с перерезанным горлом. Это чуть позже они бы сообразили, что это вовсе не их соплеменник, а человек, но в первую секунду шок, стараниями Кэлахира, был гарантирован наверняка. Как, собственно, и получилось. Кэлахир же с лихвой использовал миг, когда оба Дивных раскрылись и забыли о защите. Взлетев с земли подобно распрямляющейся пружине, он моментально атаковал. Два метательных ножа, прочерчивая в воздухе серебристые дорожки, рванулись к цели. А следом за ними устремилось простенькое, но не становившееся от этого менее действенным, заклинание «Первого Льда» — в детстве маленькие эльфы любили пошалить, обращая с его помощью водную поверхность на недолгое время в лед и соревнуясь, кто дальше пробежит по озеру или речке, не упав в воду.
Нет, сами по себе и ножи, и заклинание для лучников были не страшны — магическая защита Дивных отразила бы чужое воздействие и вернула им прежний облик, а завидная реакция позволила бы уйти от смертоносных лезвий, но…
Потрясение при виде смерти мальчугана лишило их мгновения, необходимого, чтобы привести в действие свою защиту! Плюс не успевший еще оправиться от чудовищного магического удара Лес, не способный в полной мере защитить своих сынов.
Магия опередила ножи, превратив стрелков в ледяные статуи. Следом в ставшую на мгновение хрупкой плоть ударили тяжелые обоюдоострые лезвия.
Дз-з-зынь!..
Кэлахир равнодушно отвернулся от не слишком приятно выглядевших останков, буквально рассыпавшихся в радиусе нескольких метров, и, не оглядываясь, пошел прочь. Он узнал все, что было нужно, а мертвецы… то есть то, что от них осталось? Тратить время на подобающие похороны было бы непростительной глупостью — в любую секунду на поляне могли появиться куда более подготовленные воины. Вот разве что подкинуть задачку следопытам? Полуэльф недобро прищурился и в задумчивости остановился.
Небрежный щелчок пальцев, исказившая лицо короткая судорога, вспышка огня — пламя резко взметнулось ввысь и тут же опало, оставив после себя лишь пятно выжженной земли. Негромкий хлопок ладонью — и из запорошенной мелким серым пеплом земли, стремительно прокладывая себе путь к солнцу, рванулись стебли молодой травы.
— Удачной дороги к Предвечному Лесу, родственнички! — с кривой ухмылкой бросил Кэлахир, скрываясь среди горестно шумящих деревьев.
Ошалелая белка, стряхнув с себя непонятное оцепенение, оглядела опустевшую поляну, недоуменно цвиркнула и стремительно унеслась прочь по своим неотложным беличьим делам. Ничто из случившегося, конечно же, не отложилось в ее крошечной памяти…
ГЛАВА 7
Эльфийский лесной город оказался вовсе не таким, каким представлялся капитану в мыслях. Все выглядело вполне приземленно, причем в самом прямом смысле этого слова — эльфы, хоть и отличались немыслимыми акробатическими способностями в деле покорения лесных исполинов, хоть и устраивали в ветвях самых высоких деревьев смотровые и дозорные площадки, жить предпочитали все-таки на земле. Правда, истинно природная красота и первозданность здесь действительно присутствовали: поселение расположилось вокруг небольшого озера с водопадом и множеством ручьев, берущих от него начало. Сами же эльфийские дома представляли собой небольшие уютные строения из нескольких комнат, с обязательной крытой верандой, все как один расположенные неподалеку от берега. Никакими особыми архитектурными изысками эти одно-двухэтажные дома не отличались — в строительстве эльфы использовали те же
