Ехать дольше, чем он рассчитывал, – так всегда в этом городе. Наконец, почти в восемь, он подъезжает.
Квартира Канэды – на пятнадцатом этаже самого нового дома-башни из восьми одинаковых. Кругом заброшенные и замусоренные рисовые поля. У подножия здания ровными рядами стоят сотни велосипедов. Мори паркует «хонду», смотрит вверх: во всех квартирах одинаковые металлические серые двери и маленькие балкончики. Наверное, квартиры тут больше, чем у Мори, да и дешевле. Но ему бы не понравилось здесь жить. Ни шума, ни людской суеты, никого, ничего: идеальное место, чтобы свихнуться.
Мори поднимается в сырой бетонной пустоте, стучится в дверь Канэды. Темнота, тишина. Мори светит фонариком в щель для писем и видит, что квартира совершенно опустошена. Почему же все так сложно? – думает Мори. Почему никаких зацепок?
И зацепку он получает. Лифт снова оживает и поднимается на пятнадцатый этаж. Стало быть, здесь есть еще кто-то живой. Из лифта выходит громила-подросток в мешковатых штанах, с волосами, крашенными в «чайный цвет». Он видит Мори, вразвалочку подходит к нему и с такой же развальцей в голосе произносит:
– Эй! Ты это чего тут делаешь?
Мощные плечи, коренастый, как чемпион по дзюдо. Серьга в ухе, гвоздик в носу и какая-то блестящая штука в брови. Такие обычно вымогают деньги у младших детей, отпиваются в шайках байкеров, грабят подвыпивших сарариманов[8] в пятницу вечером. Обычный симпатяга.
– А, добрый вечер, – говорит Мори, поворачиваясь к нему лицом. – Я наношу визит Канэде-сан.
– Его тут нет, дядя.
Дядя! Это слово задевает Мори. Детей уже не учат почтительности? Мори размышляет, не преподать ли краткий вводный курс. Начать с быстрого лишения
– Тогда не мог бы ты мне сказать, где его найти?
Это громиле нравится. Он получает возможность быть неприятным. Подходит, суется прыщавой ряшкой к Мори. Зрачки расширены, острый запах растворителя.
– Может, и мог бы, да не буду. Не собираюсь ничего тебе говорить!
Он смеется, будто исключительно сострил. Терпение Мори лопается. День был тяжелый, сплошные разочарования. Он делает шаг вперед.
– Послушай-ка, прыщавый идиот…
Дверь отворяется. Выглядывает лицо: женщина средних лет в линялом хлопчатом кимоно.
– Син-тян, идем ужинать. Быстренько, я твое любимое приготовила.
Она улыбается и воркует, будто сын ее – симпатичный восьмилетка. Не видит, что ли, какую мини- Годзиллу[9] вскормила?
– А это кто? – спрашивает женщина, бросая тревожный взгляд на Мори.
– Подозрительный тип, – брякает Годзилла-младший. – Я спросил его, что он тут делает, а он пригрозил меня избить!
Мори снисходительно улыбается:
– Боюсь, это недоразумение. Но ваш сын совершенно прав, что так ответственно отнесся к моему появлению. На самом деле, я хочу сказать, что наше общество нуждается в подобных молодых людях с повышенным чувством гражданской ответственности. Позвольте представиться…
Визитки на все случаи жизни. На той, которую Мори вытаскивает из бумажника, прописана должность, внушающая получателю визитки максимум уважения: «Следователь по особым делам. Налоговая инспекция Западного Канто».
На самом деле нет никакого Кадзуо Мори, работающего в налоговой инспекции Западного Канто. Нет и никакой налоговой инспекции Западного Канто. Телефонный номер принадлежит одному кабаре со стриптизом в Икэбукуро, где музыка играет слишком громко, чтоб вообще можно было услышать звонок и поднять трубку. Эти факты легко проверить за пару секунд. Но женщина не станет проверять. Если бы она была из тех, кто проверяет, то поинтересовалась бы, например, почему налоговый инспектор носит потертую кожаную куртку и джинсы, которые выглядят так, будто поставь их вертикально – и сами пойдут. И тогда Мори выбрал бы другую визитку.
Разговор краток, но Мори выясняет все, что ему нужно. Канэда и его жена съехали месяц назад. Посреди ночи. Никому ничего не сказав. Странно, ведь они были весьма дружелюбной парой. Сын – ровесник Син-тяна, тоже заядлый дзюдоист. Уехали, даже не попрощавшись.
Соседка Канэды обижена, озадачена. А вот Мори – ничуть. Он догадывается, почему Канэда не попрощался: он не знал, что уезжает.
Четыре
Джордж Волк Нисио забывает, что на нем лучшие белые штаны. Он становится на четвереньки, прижимает лоб к татами. Но юный принц синдиката беспощаден.
– У тебя в башке тофу, – рычит он и ставит ногу на затылок Джорджу. – Твоя тупость стоила нам выгодного контракта!
Прижав щеку к полу, Джордж хнычет жалкие слова извинения и стыда. Он ненавидит юного принца больше, чем когда-либо – его крем после бритья, костюм от Армани, жаргон бизнес-школы.
Старый босс сидит в нескольких ярдах позади, молчит, лицо грозовое. Он в официальном кимоно – черный шелк, широкие рукава. Джордж благодарен ему за это. Это знак уважения.
– Больше никаких ошибок, – предупреждает юный принц. – Нашему бизнесу нужны надежные люди,
