Смысл автора и смысл реципиента могут не совпадать не только между собой, что вполне объяснимо, когда речь идет о смысле художественного текста, но и с инвариантным смыслом текста». При этом Л. Н. Чурилина отмечает: «Принципиально важным представляется то, что при „недолговечности“ авторского смысла и вариативности перцептивных смыслов объектом лингвистического анализа художественного текста может быть только инвариантный смысл первичного семиозиса, являющийся базой, над которой надстраивается все многообразие „вторичных“ смыслов текста в актах коммуникации» [Чурилина 2003: 12]. Однако немало исследователей концентрируют свое внимание именно на рецепции текста и получателе речи [см., например, Арнольд 1971, 1974; Болотнова 1992, 1994; Пищальникова 1991]. Как отмечает И. В. Арнольд, стилистика получателя речи концентрирует внимание не на том, что автор, возможно, хотел сказать, а на том, что действительно сказано, и как убедиться в полноте и правильности восприятия, т. е. в отсутствии искажений при декодировании [Арнольд 1971]. Мы считаем, что текст — явление сложное и концентрировать свое внимание на одном из смыслов непродуктивно. Более приемлемым в этом плане нам кажется подход И. В. Арнольд [Арнольд 1999]. Этот исследователь, в частности, пишет: «Специфика гуманитарных наук требует разумного сочетания объективности и субъективности, строгих методов и интуиции. <…> Представители <…> стилистики декодирования признают присущую всем видам искусства вариативность интерпретации, но эта вариативность сдерживается объективными компонентами текста и тезаурусом читателя. Чем богаче тезаурус, тем глубже и точнее понимание»; «…процесс понимания текста включает диалог автора и читателя и диалог каждого из них со всей предшествующей и современной культурой, а если в дело включен интерпретатор, то еще и его диалоги со всеми остальными» [Арнольд 1999: 346]. Трудно отрицать и следующее утверждение: «Предложить единственно правильное толкование не может никто. Текст живет в „большом времени“ (термин Бахтина) и окружающая его семиосфера исторически изменчива» [там же].
Таким образом, процесс понимания диалогичен, и в него включено несколько сторон: автор со своим смыслом, который он вкладывает в текст, сам текст с особым набором языковых средств, читатель со своим тезаурусом, который он задействует при понимании, культура как среда, в которой происходит понимание, и исследователь, по мере своих возможностей сочетающий в себе и учитывающий все эти факторы.
Итак, наиболее существенными для нас являются следующие положения:
1) лексическая структура текста служит основой для его концептуального анализа;
2) текст организуется с помощью системы взаимосвязанных элементов, которые могут располагаться контактно и дистантно;
3) текст представляет собой динамическую систему, это дает возможность говорить об ассоциациях и ассоциативных рядах в тексте, ассоциативное развертывание — это инструмент создания и восприятия текста;
4) при таком подходе учитывается коммуникативная природа художественного текста, а значит — интенция стоящего за этим текстом автора и направленность текста на адресата- читателя;
5) процесс понимания диалогичен и в нем участвуют сразу несколько сторон;
6) наличие множества возможных интерпретаций текста, при этом существуют и ограничения в интерпретации;
7) система взаимосвязанных элементов играет определяющую роль в восприятии и понимании текста читателем.
3.3 Концептуальный анализ художественного текста. Предварительные замечания
Концептуальный анализ XT можно рассматривать как продолжение идей И. Р. Гальперина о видах информации в тексте [Гальперин 1981]. Автор выделяет содержательно- фактическую (СФИ) информацию, содержательно-концептуальную (СКИ) и содержательно-подтекстовую (СПИ) информацию. СФИ содержит сообщения о фактах, событиях, процессах, происходящих, происходивших, которые будут происходить в окружающем нас мире, действительном или воображаемом. СФИ эксплицитна по своей природе, т. е. всегда выражена вербально. СКИ сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношений между явлениями, описанными средствами СФИ. такая информация извлекается из всего произведения и представляет собой творческое переосмысление фактов, представленных писателем в созданном им воображаемом мире. СКИ не всегда выражена с достаточной ясностью. Она дает возможность, и даже настоятельно требует, разных толкований. СКИ — это замысел автора плюс содержательная его интерпретация. СПИ представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из СФИ благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений внутри сверхфразового единства приращивать смыслы [Гальперин 1981: 27–28].
Таким образом, исследователь, рассматривающий концептуальную структуру текста, ставит своей целью выявление именно содержательно-концептуальной и в какой-то мере содержательно-подтекстовой информации.
«Нет и не может быть таких текстов, которые не фиксировали бы какой-либо фрагмент человеческого опыта и его осмысления, — пишет Е. С. Кубрякова. — Текст, содержащий информацию, рассчитан на понимание, а значит, на извлечение этой информации. С этой точки зрения текст должен быть рассмотрен как такое произведение, такая протяженность, которая должна обеспечить у адресата формирование его ментальной модели» [Кубрякова 2004: 516–517].
Л. Г. Бабенко [Бабенко 2000: 78] отмечает: «В настоящее время концептуальный анализ активно используется преимущественно в лексике и фразеологии. В области лингвистического анализа текста он находится в стадии разработки. Можно отметить, что уже есть образцы концептуального анализа отдельных слов текста или совокупности небольших текстов (пословиц, поговорок), но пока нет еще последовательной модели концептуального анализа целого текста, хотя имеются серьезные наблюдения и убедительно доказанные теоретические положения, которые позволяют ставить проблему концептуального анализа художественного текста». К таким положениям этот исследователь относит следующие:
— значимость концептуального пространства для любого национального языка, роль произведений культуры, в том числе словесных произведений, в его развитии и обогащении. «Концептуальная сфера, в которой живет любой национальный язык, постоянно обогащается, если есть достойная его литература», — писал в этой связи Д. С. Лихачев [Лихачев 1993: 8];
— связь языка и культуры, включение языка в концептосферу культуры (см., например, исследование Ю. С. Степанова [Степанов 2001]);
— константность концептов в культуре, которая понимается как их постоянное присутствие в культурном сознании. «Константа в культуре — это концепт, существующий постоянно или, по крайней мере, очень долго», — пишет Ю. С. Степанов [Степанов 2001: 76];
— универсальность концептов, которая рассматривается как нечто общечеловеческое, панхроническое, всеобщее. «Концепт — универсалия человеческого сознания… многократное обращение к нему способствует формированию ассоциативного поля, границы которого в сознании субъекта определяются „культурной памятью“, причастностью к духовной традиции» [Лихачев 1993:10];
— способность концепта к развитию, его динамическая природа. Здесь можно отметить двойственную природу многокомпонентности концепта: во-первых, она обусловлена исторически, диахронно, и представляет собой «вертикаль смысла»; во-вторых, она обусловлена синхронно — множеством одновременных репрезентаций в разных синтагматических контекстах («горизонталь смысла») [Бабенко 2000: 78–80].
Приступая к анализу концептуальной организации текста, важно, вслед за Е. С. Кубряковой, подчеркнуть то, что существуют различия и в самой процедуре концептуального анализа, и в арсенале исследовательских приемов, и в результатах исследований. «Концептуальный анализ — это отнюдь не какой-то определенный метод (способ, техника) экспликации концептов… соответствующие работы объединены некоторой относительно общей целью, а что касается путей ее достижения, то они оказываются разными», — пишет Е. С. Кубрякова [Кубрякова 1994: 34].
При концептуальном анализе художественного текста важно также учитывать, что если описание концепта в словарном составе национального языка в первую очередь основано на изучении парадигматических связей слов и, соответственно на парадигматическом анализе, то исследование концепта в тексте предполагает учитывать наряду с парадигматическими преимущественно синтагматические связи слов [Бабенко 2000: 81–82].
3.4 Текстовый концепт
Способы обнаружения концептов и репрезентации их содержания составляют концептуальный анализ, хотя в лингвистике нет пока однозначного его понимания [Бабенко 2000: 80]. Концептуальный анализ художественного текста представляет особый тип его исследования, при котором в качестве точки отсчета рассматриваются понятийные категории (концепты), а целью является выявление способов их объективации. При этом языковая личность порождает текст, опираясь на языковую систему.
Здесь необходимо ввести понятие текстового концепта. Вслед за такими исследователями, как И. В. Арнольд, В. В. Степанова, Н. Е. Сулименко, Н. С. Болотнова, Л. Н. Чурилина, мы определяем текстовый концепт как «фрагмент картины мира, репрезентированной в рамках некоторого текста как замкнутой системы», а концептосферу текста как «совокупность всех концептов, репрезентированных в тексте». Основным репрезентантом концепта в тексте является слово, которое наделяется статусом ключевого слова текста, или слова-темы [Чурилина 2003: 12].
«Полагаем, что выделение концепта (концептуальный анализ) возможно на основе текстовых ассоциативно-смысловых полей, организованных концептуально и стимулированных лексическими структурами разных типов», — отмечает Н. С. Болотнова [Болотнова 2003: 83].
Поскольку в рамках достаточно объемного художественного текста актуальными, как правило, оказываются несколько концептов, важным для анализа является понятие концептуальной структуры текста Под концептуальной структурой художественного текста в исследовании понимается система взаимосвязанных концептов, в нем актуализированных. Обязательная взаимная соотнесенность концептов, выявляемых в рамках текста, делает возможным при анализе его концептуальной структуры избрание одного из них на роль доминанты («фигуры»), при этом остальные концепты рассматриваются в качестве значимого «фона», служащего его интерпретации (реконструкции) [Арнольд 1984, Болотнова 1992].
Таким образом, концептуальный анализ художественного текста предполагает, во-первых, выявление набора ключевых слов текста; во-вторых, описание обозначаемого ими концептуального пространства; в-третьих, определение базового концепта (концептов) этого пространства и выстраивание системы текстовых концептов [Бабенко 2000: 83].
Текстовый концепт принципиально не может быть равен своему инварианту — концепту этническому; и текстовое слово, выступающее в роли имени концепта, способно актуализировать лишь часть своего лексического значения, отсекая, погашая коммуникативно ненужную часть и привнося элементы вертикального контекста (Н. Е. Сулименко). Актуальным в этой связи становится вопрос о возможности моделирования текстовых полей. Отмечаемое в исследовательской практике определяющее влияние семантической структуры исходного слова-стимула на структуру ассоциативного поля и структурно-семантическую организацию развернутого текста позволяет подойти к анализу лексической структуры текста со стороны актуального для коммуникантов концепта-темы.
3.5 Этапы концептуального анализа художественного текста
В настоящем исследовании инструментом концептуального анализа является метафора и ее свойства — концептуализация действительности и, как следствие этого (свою роль здесь играют и другие свойства метафоры), текстовое развертывание.
