— Я — не Элиза, — скромно сообщил Чэд.
— Вот как! — сказал Лайнор, ни чуточки не смущаясь, и добавил поучительным тоном, — эти молодые гусыни мешают мне работать. Они приходят сюда или потрепать языком, или посоветоваться со мной относительно своих сердечных дел. С какой бы радостью я втянул их всех вместе с пылью в свой пылесос! Вот тогда бы я наконец зажил спокойно!
Чэд придвинул к себе ногой стул и уселся, подумав при этом, что молва часто бывает несправедлива к людям…
— Миссис Порджес, бывшая домоправительница миссис Шекли, дом которой я снимаю в настоящее время, — начал Чэд, — сказала мне, что в вашем мозгу, как на фотографии, запечатлены все события и факты, касающиеся Крайстчерча. И что если я хочу получить кое-какую информацию, представляющую для меня важность, то должен обратиться именно к вам.
— Валяйте, выкладывайте, в чем дело, даю вам на это пять минут, — Лайнор вытащил карманные часы огромных размеров и положил их перед собой на столе.
— Речь идет о пасторе Стерджене, — продолжал Чэд, внимательно наблюдая за архивариусом, чтобы увидеть, как тот будет реагировать на этот пробный камень. Старый господин среагировал именно так, как и предсказывала миссис Порджес.
— Все пасторы англиканской церкви, по крайней мере, такие, как этот Стерджен, — паразиты, абсолютно бесполезные для общества создания, и если вы хотели услышать о нем что-нибудь хорошее, то попали не по адресу. Но собственно говоря, кто вы, черт вас возьми?! И какое вам дело до этого старого продажного шарлатана? — проворчал архивариус и добавил с улыбкой, — я могу позволить себе такие взрывы, меня уже восемь раз штрафовали за оскорбления этого осла в рясе, а так как я — состоятельный человек и работаю только для удовольствия, то лишний штраф меня ни капельки не пугает.
Прошло пять минут, прошло десять, и Чэд и архивариус превратились уже в добрых друзей — как бывает всякий раз, когда встречаются люди, имеющие одинаковые воззрения и суждения по тому или иному вопросу. После этого Чэду оказалось довольно легко выведать у Лайнора то, ради чего, собственно, он и пришел сюда. Архивариус действительно был живой памятью Крайстчерча, и казалось просто удивительным, что он знает так много о городке и о его жителях. Именно такой человек и нужен был Чэду.
Он рассказал Лайнору об убийстве незнакомки и о том, как он и инспектор Абернати пытаются найти связь между миссис Шекли, вторжениями в Касл-Хоум, убийством и кажущейся гармонией в Крайстчерче.
Когда Чэд показал ему фотографию убитой, лицо архивариуса сразу помрачнело. Можно было подумать, что Лайнор вдруг почувствовал, как в комнату кто-то вошел, слушает их и что он испытывает сжимающий сердце страх перед этим невидимым свидетелем.
Старик даже понизил голос:
— Вы касаетесь здесь таких вещей, которые могут стоить жизни и мне, и вам, а не только этой Мэриел.
— Мэриел? Вы знали убитую?
— Еще бы!
— И вы сможете объяснить мне взаимосвязь всех событий, о которых я вам рассказывал?
— Да, кое-какие предположения у меня имеются.
— Ну, тогда рассказывайте, — попросил Чэд. — А потом мы; вместе обсудим, как нам лучше всего разрушить это осиное гнездо.
Лайнор поднялся и направился к двери, сделав знак Чэду, чтобы тот не проронил ни звука. Подойдя к двери, он прислушался, а потом внезапно распахнул ее, но в коридоре не было ни души, кроме молоденькой сотрудницы, которая, видимо, только что собиралась войти в архив.
— Я хотела зайти к вам, Дэвид, — у девушки были светлые волосы и две маленькие ямочки на щечках, и Лайнор, казалось, совсем не обратил на нее внимания. Он вышел в коридор, внимательно огляделся, потом вдруг быстро подошел к двери в соседнюю комнату, покачал головой, вернулся назад и лишь затем обратился к девушке:
— Послушайте, поскольку вы уж поднялись сюда, чтобы отрывать меня от работы, скажите, вам никто не попадался здесь, в коридоре?
Девушка отрицательно покачала головой. Потом сказала:
— Меня послал шеф, ему срочно нужны сведения, касающиеся скандала в Неаполе, который произошел три года назад. Он просит, чтобы вы принесли все бумаги, которые у вас есть.
— Срочно! В мгновение ока и курица яйца не снесет. Передайте старику, что он получит весь материал через полчаса. А теперь, Зузи, сгиньте с моих глаз, иначе мне до конца рабочего дня придется выслушивать вашу болтовню, — а когда девушка ушла, обратился к Чэду, — будет лучше, если мы перенесем нашу беседу в другое место.
— Вас устроит, если я зайду за вами попозже, скажем, часов в восемь, и мы отправимся ко мне? — предложил Чэд.
Старик подумал и согласился.
Ровно в восемь вечера Чэд снова появился в архиве и, как было договорено, поехал вместе с Лайнором в Касл-Хоум. Когда они добрались до дома, уже совсем стемнело.
Джун сидела в холле и читала. Миссис Порджес возилась на кухне со своими горшками. Чэд представил архивариусу свою невесту и, указав ему на кресло, принес кое-что выпить.
Хотя Дэвид Лайнор не произнес еще ни слова, но по лицу его было видно, что он чувствует себя не очень надежно в большом и сумрачном холле. Несколько раз на его лице появлялось напряженное выражение, словно он к чему-то прислушивался, а шорох в саду заставил его вздрогнуть.
— Ну, так кто такая эта Мэриел? — Чэд решил начать разговор, но в этот момент произошло нечто непредвиденное.
Во всем доме погас свет.
— Должно быть, перегорели пробки, — предположил Чэд. — Сейчас все будет в порядке.
Джун зажгла несколько свечей и, взяв в руки подсвечник, проводила Чэда в переднюю, где миссис Порджес уже открывала ящичек с пробкамй.
Но пробки оказались в полном порядке. Причину следовало искать в другом месте: или в проводке, или снаружи, на линии.
— Здесь я бессилен, придется завтра вызвать электрика, — решил Чэд и вернулся вместе с Джун обратно в холл.
Ha. них повеяло прохладой. Одна из дверей террасы, выходящая в сад, была распахнута настежь. Кресло, в котором сидел Дэвид Лайнор, оказалось пустым.
Архивариус бесследно исчез.
Чэд бросился в сад и несколько раз окликнул Лайнора, но тщетно. Тогда, не теряя времени даром, сел в машину и отправился в город. По дороге он не встретил ни одной живой души.
Прождав добрый час Дэвида Лайнора в его квартире, Чэд отправился к Джорджу Абернати и рассказал ему о загадочном исчезновении старика.
— Должно быть, он просто испугался, — согласился Джордж с предположениями Чэда.
— Хорошо, но где же он в таком случае?
— Это мы выясним завтра, когда он появится на работе, — уверенно заявил Джордж.
Тем не менее, когда Чэд возвратился в Касл-Хоум, его не покинули недобрые предчувствия.
Миссис Порджес, открывшая ему дверь и сделавшая, как обычно, свой реверанс, сказала, что его уже добрых два часа ожидает господин Хаббард и что сейчас он сидит в холле вместе с Джун.
Чэд всегда считал, что ревность — это лишь свидетельство слабости характера, и предоставлял Джун полную свободу. Иначе он и поступить не мог. Джун была самостоятельным человеком и жила своей собственной жизнью. И Чэд никогда не надоедал ей вопросами, что она делала или с кем проводила время.
Но сейчас он вдруг почувствовал, что его гложут чертовски неприятные сомнения.
При свете канделябра, стоявшего на столе рядом с бутылкой виски, Джун так оживленно разговаривала с Хаббардом, что даже не заметила появления Чэда. Глаза ее блестели, в голосе проскальзывали интонации, напоминавшие ему о давно прошедших днях и ночах, когда они еще только познакомились.
«Черт бы его побрал, этого проклятого Хаббарда», — в сердцах подумал Чэд. Но когда он пожимал гостю руку, то уже настолько овладел собой, что по его виду ничего нельзя было заметить.
Джун уже подробно рассказала Хаббарду о внезапном исчезновении архивариуса, и тот хотел теперь выслушать мнение Чэда и задал ему целый ряд принципиальных вопросов. Можно было подумать, что перед Чэдом сидит не провинциальный адвокат, а прошедший огонь и воду государственный защитник, который не оставляет в показаниях ни малейшего пробела и ни единого противоречия.
Когда Чэд кончил с объяснениями, Хаббард некоторое время молчал, наблюдая за огнем в камине. Джун тоже притихла, посматривая на дверь террасы, за которой виднелось ясное вечернее небо с луной и звездами, высыпавшими все в большем количестве. «Идиотское время, — в душе выругался Чэд. — Тебя заставляют думать о какой-то мнимой гармонии, а о ней нечего помышлять до тех пор, пока люди, населяющие землю, будут носить шкуры своих предков шерстью вовнутрь и будут готовы на любое насилие, если уверятся в безнаказанности проступка».
Хаббард откашлялся.
— Я убежден, что Дэвид Лайнор знает о каких-то фактах, касающихся Касл-Хоума и находящихся в связи со смертью и исчезновением Мэриел, и он хотел рассказать вам обо всех этих фактах, но потом вдруг чего-то испугался. Спрашивается только — чего?
— Вот именно, чего? Я тоже этого никак не могу понять, — согласилась с ним Джун.
Чэд набил трубку. Отчего-то он вспомнил о том, как в прошлом году без всякого стеснения выставил на посмешище сэра Александра Дарвена. На веселом благотворительном празднике, где вино лилось рекой, Чэд вдруг заявил, что сэр Александр, хотя он и является министром просвещения, не напишет правильно ни одного из десяти слов, которые Чэд продиктует. А когда заинтригованный министр позволил завлечь себя в ловушку, то к своему огорчению и к радости всей страны должен был сознаться, что в английском языке имеются десятки слов, правописание которых доступно только языковедам. Чэд чувствовал, что и сейчас в его голове начинает зарождаться интересная идея, вытекающая из противоречивости вещей.
— У меня мелькнула мысль, — Чэд прикусил нижнюю губу, — которая, возможно, поможет нам продвинуться вперед. Когда разыскивают убийцу, то обычно в первую очередь проверяют тех людей, которые по тем или иным причинам кажутся подозрительными. А что если на этот раз сделать наоборот: искать убийцу среди тех немногих людей, которые вне всяких подозрений.
— Вы имеете в виду кого-нибудь определенного? — спросил Хаббард.
— Да хотя бы вас, — Чэд показал пальцем на адвоката.
Джун всплеснула руками, это движение, по-видимому, было ее реакцией на слова Чэда.
Но Чэд не обратил на нее никакого внимания.
— Готов поспорить, — начал он осторожно, — что вы вот, например, не сможете доказать своего алиби на то время, когда была убита и похищена миссис Мэриел. Или, может быть, я ошибаюсь?
— Мне кажется, вы слишком далеко заходите, — с раздражением бросил Хаббард.
— Дело не в том, далеко я захожу или нет, я просто хочу проверить свое предположение, — с ухмылкой ответил Чэд. — Ну, так как: сможете или нет?
— Подождите, дайте подумать, — Хаббард старался скрыть свое недовольство. — Действительно, на это время у меня нет алиби. Я сидел дома и смотрел телевизионный спектакль «В ожидании Годо» Беккета, если вас так это интересует.
— Я не буду расспрашивать вас о содержании пьесы, вы, наверняка уже не помните подробностей, не так ли? — продолжал допытываться Чэд.
