— Не очень-то веский аргумент, — пожал плечами Беллингэм.
— Ладно! — сказал Деври. — Признаю себя побежденным по всем статьям. Полностью покоряюсь превосходящему интеллекту!
— И оружию, — добавил Беллингэм.
— Согласен. Зачем же вмешивать сюда еще и полицию?
— Вы, кажется, ждете от меня прощения?
— Скажем лучше: понимания. Капельку доброты в этом недобром мире.
— Как трогательно!
— Можете называть это милосердием, любовью к ближнему, — мне все равно, — продолжал Деври. — Возможно, я не заслуживаю этого, но, в самом деле, — чего вы добьетесь? Вы можете загубить в общем-то полезную жизнь. Возможно, я еще исправлюсь, начну работать, добьюсь успеха, уважения, заведу семью…
Беллингэм не мог удержаться от смеха.
— Да, да, кто знает! — почти обиженно воскликнул Деври.
— В самом деле: кто знает? — согласился Беллингэм.
— Все ведь может измениться, — продолжал философствовать Деври. — Просто до сих пор у меня в жизни было мало подходящих возможностей и слишком много полицейских.
— Ну да, — согласился Беллингэм. — Они ведь арестовывают людей по всяким пустякам, — таким, как грабеж, например.
Это замечание подействовало на Деври, словно удар кнута. Он весь подобрался.
— Так вот что я вам скажу, — вызывающе заявил он. — Меня-то они не арестуют!
— Неужели?
— Можете не сомневаться, — твердо ответил Деври, глядя прямо в глаза Беллингэму.
Некоторое время Беллингэм молча изучал своего попутчика. Изменившееся поведение Деври явно свидетельствовало о том, что у того имелся какой-то скрытый козырь и он только выжидал удобного момента, чтобы пустить его в ход. Беллингэм решил не вмешиваться в игру и предоставить первый ход своему партнеру.
— Ладно, — сказал Деври после минутной паузы. — Не будем говорить об этом. Расскажите-ка лучше, как вам понравилась Анкара в это время года?
— Разве я сказал вам, что был в Анкаре? — спросил Беллингэм после минутной паузы.
— О нет, — ответил Деври, доставая маленький кусочек картона, который он извлек из кармана пальто Беллингэма. — Вы отчетливо произнесли «Саутгэмптон». Но вот здесь, на билете написано: «Анкара». Так что либо Саутгэмптон неожиданно попал в руки турок и это его новое название, либо…
Беллингэм посмотрел на билет и ничего не ответил.
— Да, кстати, — продолжал Деври, очень довольный собой. — Я оставил ваш пистолет с глушителем в вашем портфеле, так что можете о нем не беспокоиться. Тридцать второй калибр, верно? Итальянский пистолет «беретта» — прелестная штучка!
— Боюсь, вы заблуждаетесь, — сказал Беллингэм.
— Восхищаюсь — вот подходящее слово! И можно ли винить меня за это? Ведь мне посчастливилось встретиться с человеком, который был последним, кто видел беднягу Хакетти живым!
— Вы сошли с ума!
— Возможно. Но я расскажу об этом всем, кто пожелает меня слушать, если вы выдадите меня полиции!
— Довольно глупо с вашей стороны, — неодобрительно покачал головой Беллингэм.
— Не так уж глупо, по-моему, — возразил Деври, откидываясь на спинку сиденья и складывая руки на груди.
— Нет, нет, очень глупо, — настаивал Беллингэм. — Тот ли я человек, или нет, но я вовсе не собирался выдавать вас полиции.
Деври недоверчиво взглянул на него, но ничего не сказал.
— Вас это удивляет? — дружелюбно спросил Беллингэм.
— Вы лжете!
— Вовсе нет. До последней минуты вы не представляли для меня никакого интереса. Откровенно говоря, вы даже немного развлекали меня. Но теперь, благодаря нелепому стечению обстоятельств, вы стали опасным… для многих людей.
Деври нахмурил брови, силясь постичь смысл сказанного.
— Что вы хотите этим сказать?
— Полагаю, вы достаточно сообразительны, чтобы понять самому.
— Нет, нет, — встревожился Деври, чувствуя, что зашел слишком далеко. — Что вы имеете в виду? Объясните!
— Мне придется вас убить, — спокойно пожал плечами Беллингэм.
Глаза Деври округлились.
— Убить… меня? — ахнул он.
— Если я тот человек, о котором вы говорили, то боюсь, что другого выхода у меня нет.
— Убить меня? Здесь?.. Сейчас?
— Можно и здесь, но я предпочел бы сделать это в другом месте.
— Шутите!
— Пожалуйста, не кричите так громко.
— Но послушайте!..
— Я не выношу крика.
— Я буду говорить шепотом, если хотите… Я говорил, не подумав. Я сам не верю той чепухе, которую наболтал. Я просто сделал пробный выстрел…
— К сожалению, выстрел попал в цель.
— Послушайте! — взмолился Деври, утратив всю свою элегантность. — Сейчас не время для шуток. Если это поможет, я готов просить, умолять, — на коленях, если понадобится…
— Это не поможет.
— Отправьте меня в тюрьму! — умолял Деври. — Ей-богу, я не буду на вас в претензии! Сдайте меня с рук на руки первому встречному полицейскому! Это будет только справедливо, не так ли? Я и не заикнусь о той чепухе, которую молол здесь, — ни одной живой душе, клянусь вам! Только дайте мне возможность доказать вам, и вы увидите!..
— То, что я делаю, я делаю по необходимости, а не из личной симпатии или антипатии.
— Но мне всего лишь тридцать шесть лет!
— Что ж из этого?
— Как — что? — в панике заорал Деври. — Вы понимаете, о чем вы говорите? Убить меня! Нет, вы не можете сделать этого!
— Могу.
— Но почему? Почему?
— Вы слишком много знаете.
— Нет! Я ничего не знаю! Это были пустые домыслы! Я абсолютно ничего не знаю.
Беллингэм выглянул в окно.
— Мы подъезжаем к Тьюксбэри, — сообщил он.
— Послушайте! Прошу вас…
— Пора приготовиться к выходу.
— Но вы же не сможете так просто…
— Поезд стоит здесь всего пять минут, и мне не хотелось бы на него опоздать.
Деври застыл с раскрытым ртом. На лице его отмечались страх и растерянность, но в глазах появилось выражение злобы, которое странным образом сочеталось с паническим ужасом, с каким он глядел на Беллингэма, чье каменное спокойствие не могли поколебать самые горячие мольбы.
— Вы просто убийца, — медленно процедил он сквозь зубы.
Никогда еще жертва Беллингэма не имела возможности высказаться перед своим концом. Это было настолько необычно, что он даже не нашелся, что ответить.
— Да, убийца! — продолжал Деври. — Несмотря на ваши рассуждения, вы просто псих! Маньяк — да, да, маньяк! Убивая, вы наслаждаетесь, потому что убийство дает вам чувство превосходства над своей жертвой!
Беллингэм, вздохнув, поднялся с сиденья.
— Меня ждут в Мальверне, — сказал он.
— Вы рады, что нашли причину убить меня! Вам нравится считать себя вершителем судеб, а на самом деле вы — просто садист и маньяк!
— Встаньте, пожалуйста.
— Вы просто ищете предлога для удовлетворения своей жажды крови…
— Прошу!
— Да, да, жажды крови! Ни больше, ни меньше!
— Я бы мог застрелить вас здесь и назвать это самозащитой, — сказал Беллингэм, поднимая пистолет. — Я бы так и сделал, если бы это не вызвало ненужной задержки. Но я сделаю это, если вы меня вынудите!
Бурный поток обличительных сентенций у Деври внезапно иссяк. И он покорно встал. Он был жалок и растерян и ничуть не походил на того лощеного франта, каким вошел в купе.
Беллингэм сунул пистолет в карман.
— Пошли!
Колеса поезда застучали на стрелках; в проходе их стук слышался еще сильнее. Мимо протиснулись несколько пассажиров, готовящихся к выходу. Деври был настолько подавлен, что даже не решился сделать какую-нибудь отчаянную попытку к спасению. Перекинув через руку элегантное пальто, он шел впереди Беллингэма к выходной двери.
Кантата снова зазвучала в ушах Беллингэма, но он отогнал ее прочь, сконцентрировав все свое внимание на затылке идущего впереди Деври.
Поезд стал замедлять ход.
Впервые в жизни Беллингэм почувствовал какую-то неуверенность в своих действиях. Он никогда еще не тратил столько слов ни на одну из своих жертв, и никогда еще обреченный
