Все сие, что представил, единственно к знанию и потребности общей географии касается, а теперь насколько мне известно о русской скажу.
10. Константин мудрый. Ландкарта казанская. Большой чертеж. О начале в Руси географического искусства или точного пределов описания я не нахожу нигде, кроме, что Нестор народы, бывшие прежде и в его время, описал. После него продолжатели летописи о княжениях воспоминают, но все, что географии касается, весьма темно и недостаточно. Потом Симон, епископ суздальский, рассказывает: князь великий Константин Мудрый описал все народы и пределы, но оное до нас не сохранилось. После него прилежал царь Иоанн II, о котором в 1552-м году рассказывается, что земли велел измерять и чертеж государства сделать. Однако ж чертежа оного нигде не видно, кроме того, что в архиве казанском на одно Казанское владение, как мне помнится, на 16 листах делан без масштаба, но от места до места версты числом подписаны. Только книга, именованная Большой чертеж, осталась, и, думаю, Макарий оный чертеж разумеет. В ней описаны все реки, озера, горы и знатные селения с расстоянием, которая начата, думается, при Иоанне I-м Великом, а при внуке его царе Иоанне II-м и после при царе Алексие дополнялись, но при последнем многое в ней было от ветхости повреждено и дополнитель не все мог исправить, так как описание Москвы реки и других знатных мест не находится, и таких явных погрешностей и упущений в ней немало. Однако ж оная для географии русской весьма нужна и полезна, потому я оную изъяснил, пополнил и роспись алфавитную приложил.
11. Годунова карта. Аральское море. Алексия царя карта. При царе Борисе сделана ландкарта с довольным искусством, и хотя она не совсем верна, однако ж в ней много о восточных татарах показано, чего до сих времен ни в одной иностранной не находилось, особенно Бухария и море Аральское, его же Синим морем она именует, довольно порядочно внесены. При нем же и при царе Михаиле Феодоровиче сделанные нашел я три ландкарты разные Сибири, а также царя Алексия Михайловича генеральную русскую и несколько партикулярных, каждая на одном листе простой бумаги, и по генеральной видно, что некто латинский язык разумел, ибо много слов латинских положил и градусами разделил. Сии ландкарты нашел я в Сибири у одного дворянина в книге переплетенными и, как вещь дивную, в 1739-м году ее императорскому величеству поднести хотел. Затем при царе Алексие в 1664-м году дополнялась вышеобъявленная книга Большой чертеж, явно для сочинения ландкарты, которая была ли сделана, не видим. Витсен, бурмистр амстердамский, объявил, что она на дереве вырезана и напечатана была, только по многим от меня запросам никто не явился, чтоб оную печатанную видел, и хотя сказывают, что есть в архиве Сенатском, только никто отыскать и показать мне не смог.
12. Езда в Швецию. В Сибирь к заводам. Страленбергова книга. В начале Предуведомления объявил я, что первое мое предприятие было о сочинении географии с таким расчетом, чтоб о каждом пределе математическое и физическое описание и политическое состояние в древней истории, средней и в настоящее время изъявить, но за объявленною выше причиною принужден на время оставить, а приняться за историю. Однако ж и к тому времени не имел, ибо в исходе 1721-го по клевете на меня славного кузнеца Никиты Демидова позван я в Москву, а в июле 1722-го послан снова в Сибирь с генералом-майором Генниным, которому велено по тому доносу исследование произвести. И хотя оный Демидов через его богатство имел сильных помощников, однако ж мое следствие в вышнем суде в присутствии его величества решено, я оправдан и присуждено мне с него 6000 рублей, и того ж 1723-го взят я ко двору, где был при его величестве около года. 1724-го в ноябре послан в Швецию для некоторых секретных дел. А после кончины его величества а 1726-м, возвратясь, был по моему чину назначен в Берг- Коллегию. В начале 1727-го поручено мне с другими монетное дело, и для оного отправлен в Москву. 1733-го взят в Петербург и в начале 1734-го послан в Сибирь опять для размножения заводов. Все это время как география, так история лежали без пользы. Разве что, будучи во Швеции и Копенгагене, имел случай со многими учеными разговаривать и потребные книги достать. По прибытии же на заводы опять принялся за мой начатый труд. А между тем получил я книгу Страленберга, которую он в течение нескольких лет, ездя по Сибири, сочинял и особенно, как говорит, о географии прилежал и ландкарту, капитаном Матерном сочиненную, приобщил, в которой более прилежания в рисовании, нежели правдивости подлинного положения, а в описании относящегося к географии того еще меньше находится, но более он к этимологии названий прилежность изъявил, на которую я тогда отдельные примечания написал.
13. География Сибири. Это в особенности поохотило меня Сибирскую географию сочинить, поскольку об оной от истории много искать неоткуда, из-за того что древние от недостаточного знания обычно ее Земля неведомая и Земля северная, или Инкогнита и Гиперборея, именовали и тем довольствовались. Татарская и русская о ней истории к тому без дальнейших изысканий могут годиться, а о современных обстоятельствах по причине власти над всеми горными заводами достать мне известия от городов было не трудно. Для сего сочинил я списки с вопросами, что ко известию требуется, и оные во все города воеводам чрез губернию разосланы, а многим охотникам с обещанием награждения роздал. Между тем, что к всей той стране в целом относится несколько глав сочинив, в 1736-м году послал в высочайший кабинет и Академию наук для рассмотрения, прося только, если угодно, чтоб по требованию моему от губерний и городов повелено было мне известия и несколько геодезистов прислать, что всемилостивейше одобрено и указы посланы, по которым я многие известия получил и в завершении работы сомнений не имел.
14. В 1737-м по чаяниям и желанию моему пожалован тайным советником и с должностью генерала- порутчика определен к военной команде в Оренбургскую экспедицию, и тогда уже, видя, что уже к докончанию возможностей не достанет, всю мою библиотеку, состоящую более чем из 1000 книг, для пользы заводских школ (которые трудом моим учреждены и в добрый порядок приведены были) оставил. Вскоре потом получил всемилостивейшей указ, чтоб, собрав геодезистов, чрез оных к сочинению русской и генеральной ландкарты по уездам и провинциям старание приложил. И по сему приказу я, собрав геодезистов и сочинив по-возможности им наказ, снабдив инструментами и прочим, отправил сначала во все сибирские провинции восемь да в казанские девять человек. А в 1739-м году, отлучась от оной команды в Правительствующий Сенат, о докончании работ подал представление, каким образом удобно ландкарты сочинить и какие известия от городов к сочинению географии потребны. Затем ландкарты, сколько у меня сделанных было, отдал в Академию.
15. Калмыков смятение. В Астрахани губернатор. В 1741-м году после смерти калмыцкого хана Дундук Омбы из-за учинившегося в калмыках смятения послан я для усмирения оных, и велено мне взять из стоящих полков по линии под командою генерала-порутчика Тараканова и от Астраханской губернии сколько потребно. И оное усмирение благополучно совершил, но вслед за тем поехал для получения указа в Астрахань, где, прибыв, вскоре получил указ быть в Астрахани губернатором, и оттуда, в течение четырех лет им будучи, посылал по земли и по морю искусных людей неизвестные места описывать. И ландкарту всей той губернии сочинив, послал в Правительствующий Сенат и Академию наук.
16. Академии прилежность. Гражданский лексикон. Академия императорская не упустила ничего возможного к произведению сего дела. Изрядное введение в географию и ландкарты всего Российского государства на 20 больших листах сочинила, и хотя оные, как первое издание, многих поправок требуют, однако ж поныне между всеми известными они бесспорно лучшие. О сочинении же обстоятельного всех пределов описания, учинено ль что, мне уже неизвестно, я только Астраханской губернии в целом и по пределам, несколько заготовив, послал для рассмотрения порядка в Правительствующий Сенат и ожидал определения. А между тем либо над сочинением Гражданского русского лексикона, либо об истории трудился, пока тяжкая болезнь не воспрепятствовала. А в исходе 1744-го от губернии уволен в дом мой. После этого, хотя к сочинению Лексикона и Географии многое было заготовлено, но из-за многого для оных недостающего все, кроме Истории, оставил. Однако ж и оные имеющему к тому охоту докончить нетрудно, если только после меня не утратятся.
