Хрущев

руководителя. Те же природные данные, что помогли ему подняться на вершину, предрешили и его падение; однако в осуществлении юношеской мечты собственный характер не стал бы для него помехой. Кроме того, став инженером, он получил бы образование, нехватку которого остро ощущал всю жизнь, и не был бы принужден играть унизительную роль «недалекого мужика», не вызывающего подозрений у всесильного тирана.

Политическая роль Хрущева была ему навязана — как революцией, так и последующими событиями. Однако она указала новый путь к исполнению его мечты. Квалифицированный рабочий-металлург, инженер, директор завода — все эти профессии и должности не обещали быстрой славы. А политическая власть давала немедленное удовлетворение амбиций, хоть и таила в себе немало опасностей.

Хрущев вспоминал, как в ранние годы в Юзовке, еще до контактов с большевиками, однажды поспорил с товарищами-рабочими о том, «что важнее — власть или образование. Спор шел жаркий. Мы с одним товарищем — он потом стал видным большевиком — говорили, что власть, конечно, важнее. У кого власть, тот контролирует и школы, и университеты. Стоит нам получить власть — мы легко получим и образование. А тот, у кого есть только образование, может никогда не добиться власти»⁵⁷.

Из этой истории видно, что Хрущев стремился к образованию. Даже достижение власти он рассматривал как путь к образованию и саморазвитию; однако не понимал, что образование и само по себе дает некоторую власть — ту, что приходит с познанием себя и окружающего мира. Трагедия Хрущева в том, что на своем пути к власти он в конце концов столкнулся с требованиями, которым не соответствовал, и, отчаянно стремясь заслужить уважение окружающих, потерял уважение к себе. Под конец жизни, отвечая на вопрос, о чем он сожалеет, Хрущев сказал: «Не было у меня образования, мало культуры. Чтобы управлять такой страной, как Россия, в голове надо иметь две Академии наук. А у меня было четыре класса церковно-приходской школы, а потом сразу вместо среднего — незаконченное высшее. Шарахался часто, был непоследователен. Обижал много хороших людей… кричал, ругался… на интеллигенцию, которая, если всерьез говорить, как раз и была за мой антисталинский курс. Они меня поддерживали, а я…»⁵⁸

Глава IV БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ АППАРАТЧИКОМ? 1918–1929

Период между 1917 годом, когда Николай II отрекся от престола, и 1929-м, когда Хрущев переехал из Донбасса в Москву, стал для России и ее «преемника» — Советского Союза поистине страшной эпохой. Мировую войну и революцию сменили Гражданская война и голод. В Донбассе, где столкнулись красные, белые, черные (анархисты) и зеленые, развернулась ожесточенная борьба: не меньше двадцати раз власть переходила из рук в руки¹. С 1921 года жизнь начала понемногу налаживаться; однако не успели еще зажить старые раны, как большевики начали жестокую кампанию коллективизации и индустриализации страны. Кроме того, раздавив старых противников — капиталистов, помещиков, церковников — и подвергнув репрессиям украинских националистов, меньшевиков и эсеров, в конце двадцатых большевики перешли к чистке собственных рядов.

По иронии судьбы, именно в эти годы Хрущев уверился в том, что новый порядок несет с собой мир и справедливость. В своих воспоминаниях он постоянно возвращался к «воздуху» этих лет, в которые, по его словам, «всегда мечтал вернуться». На вопрос, как он мог «замахнуться на Сталина» после его смерти, Хрущев ответил: «Потому что я не из тридцатых годов, я из другого поколения». Свое идеологическое становление он относил к первым послереволюционным годам: «…у меня прямо пелена с глаз слетела. Вот с этого времени я считаю себя коммунистом»².

В феврале 1917 года Хрущев был ничего не значащим частным лицом; одиннадцать лет спустя стал высокопоставленным партийным аппаратчиком Советской Украины. Выбор между основной профессией и политикой пришел к нему не сразу и дался не легко. В партию он вступил только в конце 1918 года — более чем через год после прихода большевиков к власти. После окончания Гражданской войны Хрущев занял должность заместителя директора шахты. Дважды за эти годы он пытался получить образование, чтобы исполнить свою давнюю мечту о карьере инженера, — но всякий раз «отвлекался» на дела политические.

Итак, Хрущев долго не решался связать свою судьбу с партийным аппаратом — и скорее всего не только потому, что перспективы такой карьеры были для него неясны, но и потому, что реально сознавал свои возможности. Много лет спустя он вспоминал, с какой неуверенностью преодолевал каждую ступень карьерной лестницы. Он сопротивлялся повышениям, стремился не расставаться со знакомыми местами, где его окружали старые друзья и коллеги. Конечно, многое в таком поведении следует списать на естественную нервозность новичка. Многое, но не все.

Свои недостатки Хрущев стремился максимально компенсировать неоспоримыми достоинствами: трудолюбием, энергией, прямотой и открытостью в общении. Однако его возвышение объясняется и еще одним качеством — той неуверенностью в себе, что доставляла ему столько проблем. И в бурные двадцатые, и в кровавые тридцатые партия была полна амбициозных карьеристов, и скромность Хрущева должна была приятно удивлять вышестоящих товарищей. Вопрос лишь в том, насколько эта скромность была искренней, а насколько — показной. Наш ответ будет таким: скромность и неуверенность в себе были, безусловно, искренними, однако Хрущев быстро научился использовать эти качества себе на пользу. Необходимость интриговать его не смущала. Об этой, «темной» стороне его карьеры ни словом не упоминается в его воспоминаниях, да и сохранившиеся документы той эпохи по большей части о ней умалчивают.

Падение династии Романовых круто изменило жизнь Хрущева³. Временное правительство царствовало, но не правило, особенно в южных губерниях империи. Консервативные и либеральные партии в глазах простых людей были одинаково дискредитированы, и минимальный порядок в Донбассе поддерживали выборные Советы рабочих депутатов. Однако и они не всегда могли совладать с анархией. В Юзовке началось то, что хозяева шахт называли «беспорядками»: под этот широкий термин подпадало, например, введение de facto восьмичасового рабочего дня. Однако были и настоящие беспорядки — погромы и разграбления квартир владельцев и директоров шахт, избиения, аресты, самосуды.

Большевики в то время пользовались не большей популярностью, чем ненавистные «буржуи». В Юзовке шахтеры расправились без суда с несколькими большевиками, выступавшими против войны. После июльского восстания (приведшего к переходу Ленина на нелегальное положение и аресту Троцкого) положение большевиков в Донбассе стало еще более уязвимым. Когда большевики захватили власть, Юзовский совет, большинство в котором составляли меньшевики, принял резолюцию, осуждающую Ленина и его присных. Только изгнав своих соперников силой, большевики смогли получить в совете неустойчивое большинство. «Для спасения большевиков, — замечает современный историк, — потребовалась Гражданская война»⁴.

В неразберихе 1917 года Хрущев быстро нашел свое место — но не на стороне большевиков. Он вошел в состав Рутченковского совета и 29 мая 1917 года был «единогласно» выбран его председателем. В августе он присоединяется к Рутченковской военно-политической организации «защитников революции»; в декабре — уже председательствует в Совете профсоюзов шахтеров и металлургов, объединявшем рабочих восьми заводов и шахт Юзовки и окрестностей. Руководителем Юзовского отделения партии большевиков в это время был будущий соратник Сталина Лазарь Каганович. Официозная биография утверждает, что и Хрущев в это время уже был большевиком — в душе. Так или иначе, в партию он пока не вступал⁵.

«Он не революционер, — говорил почти семь десятилетий спустя Вячеслав Молотов. — В 1918 году только в партию вступил — такой активный! Простые рабочие были в партии. Какой же это у нас лидер партии оказался! Это абсурд. Абсурд»⁶.

Презрительный отзыв Молотова можно объяснить личной неприязнью; однако характерно, что и сам Хрущев считал нужным оправдываться по этому поводу. «Я был известен как человек активный, однако в