Но, несмотря на поэтические увлечения, которым предавались чиновники на Кюсю, местопребывание свое они воспринимали как временное — лишь столицу они считали достойной того, чтобы жить там постоянно. Только там, в Нара, возле правителя, жизнь обретала истинный смысл. Когда в 730 г. для Табито настало время возвращаться в столицу, Окура пожелал ему:
А в следующих стихах Окура горько сетует на то, что за пять лет пребывания на далеком острове он успел забыть столичный нравы, и просит Отомо призвать его в Нара. Стихи Окура называются так: 'Три песни, в которых пытаюсь высказать свои думы'. Подобное название никогда не дал бы стихам Хитомаро — он, вероятно, и представить себе не мог, что его собственные мысли могут интересовать кого-либо.
После отъезда Табито ждать возвращения в Нара Окура оставалось недолго — около года.
Мы процитировали несколько танка, сочиненных Окура. Но он снискал себе известность совсем другими песнями. Это были нагаута, и тематика их совершенно уникальна для японской поэзии. Особенно славится его 'Диалог бедняков' (№ 892), где Окура выходит за пределы узкого круга своего ежедневного общения и повествует о печальной участи людей, обиженных судьбой, обделенных теплом, одеждой и едой. Стихотворение состоит из двух монологов, персонажи лишены личностных черт, и в их сетованиях слышен голос и самого Окура. Ибо бедняк реальный в те времена вряд ли мог находить утешение в сознании своей неповторимости, в том, что 'нет другого — такого, как я'.
Стихи, которые сочиняли поэты «Манъёсю», не предназначались для абстрактного читателя — большинство из них имеют конкретного адресата. После 'Диалога бедняков' следует такая приписка: 'Почтительно преподносит с низким поклоном Яманоуэ Окура'. Но кого осчастливил поэт — остается неизвестным.
С точки зрения развития литературного мышления наибольший интерес представляет то, что Окура описывает в стихотворении не себя, а других людей, хотя еще и не решается сказать о персонаже «он». Но это «я» уже не совпадает с личностью поэта целиком. Применительно к стихотворению Окура можно говорить о 'лирическом герое'.
Уникален и воспитательный элемент в поэзии Окура. Мы имеем в виду 'Песню, посвященную обращению на истинный путь заблудшего сердца' (№ 800), в которой Окура осуждает некоего человека, пренебрегавшего сыновним и отцовским долгом — несомненная дань дидактике конфуцианства. Впрочем, все социально окрашенные стихи Окура написаны под явным влиянием китайской поэзии. В Японии у Окура не было учителей, не нашлось и продолжателей. Японоязычная поэзия почти целиком сосредоточилась на лирике, оставив социальные стороны бытия иным жанрам словесности. Само творчество Окура получило настоящее признание лишь через тысячелетие — в эпоху сёгуната Токугава.
Б'ольшая часть известных нам произведений Окура собрана в V свитке «Манъёсю», в котором представлены стихи, написанные во время пребывания на Кюсю (называвшемся тогда Цукуси). Сохранил их друг Отомо и Окура — Ёсида Ёроси. Тоскуя о своих друзьях, он писал:
Ёроси начинал свою жизнь буддийским монахом, но по повелению государя Момму в 700 г. возвратился в мир, чтобы стать придворным врачевателем. Ёсида воспитал множество учеников, а сам дослужился до должности Главного придворного врачевателя. Его современники наверняка были благодарны ему за облегчение их страданий, а мы признательны ему прежде всего за то, что он сохранил стихи поэтов с Кюсю — так появился на свет V свиток «Манъёсю». Для культуры сбережение духовных ценностей означает почти так же много, как сотворение их: Окура писал всю жизнь, а до нас дошли лишь 75 его стихотворений:
Поэт ошибался — его имя пережило уже двенадцать веков.
Следуя хронологической логике нашего повествования, обратимся теперь к Отомо Якамоти — поэту, который считается основным составителем «Манъёсю» и одновременно самым плодовитым автором антологии. Его кисти принадлежат 479 песен, т. е. более одной десятой всего сборника.
Наследственным занятием рода Отомо было военное дело. Вот как сам Якамоти восславил свой клан:
Далее Якамоти утверждает, что и нынешнее поколение Отомо так же преданно несет службу у государя.
Отец Якамоти, с которым уже знаком читатель, возглавлял обширный и мощный клан. Так что влиятельность Якамоти не шла ни в какое сравнение с положением Хитомаро и Окура. Когда Табито назначили в 728 г. главой Дадзайфу, его первенцу исполнилось десять лет. Через два года отец с сыном вернулись в Нара. Ребенку, видимо, запомнились поэты, окружавшие
