Толик сидел на подоконнике, и по его лицу было видно, что он действительно готов рассказать что-то интересное.
— Ну давай, — вздохнул я. — Чувствую, что приятных новостей сегодня не будет.
— Да я практически ничего не знаю, — пожал плечами Толик. — Просто вчера вечером заезжал к знакомой в бар «Интуриста» и увидел там поляков — тех, что днем были у нас.
— Ну и что? — не понял я.
— А то, что поляки эти сидели за одним столиком с Соколовским! — не выдержал Вострецов.
— А ты не ошибся, Толик?
— Точно я вам говорю. Они сидели втроем и трепались о чем-то.
— Ну, это еще ни о чем не говорит. Это могла быть случайная встреча. За столиком оказались свободные места, поляки подсели — только и всего.
Толик замотал головой:
— Нет, у них был какой-то серьезный разговор. И когда они прощались, пожали друг другу руки.
— Да что ж тут непонятного, — сказал Вострецов. — Дорогу он нам перебегает, этот Соколовский. Сначала пытался перехватить у нас эту ферму, теперь вот на поляков вышел. Бандит, честное слово.
— А чем он нам реально может помешать? — спросил я. — Ну, поговорил он с поляками, а дальше?
— А дальше поляки заключили сделку с ним, а не с нами — вот и все, — в сердцах сказал Вострецов.
— Ну посмотрим, — вздохнул я. — Что там у тебя с договором?
— Сейчас поеду к председателю. Думаю, сегодня уже начнем оформлять бумаги.
— Что ты ему пообещал кроме арендной платы?
— Два вагона шифера.
— Два вагона? — возмутился я. — Он что, собирается все небо над своим колхозом шифером покрыть?
— Он хозяин — ему и решать, что с этим шифером делать, — развел руками Вострецов.
— Где же мы ему возьмем шифер? Ты что — не мог уломать его без этого шифера?
— Мы еще легко отделались, — сказал Вострецов. — Он мог бы заломить цену и выше, и мы бы ее заплатили.
— Ну уж дудки!
— Заплатили бы, Эдичка, заплатили бы.
После полудня я выкроил время, чтобы заскочить домой. Неудобно было перед дядей Лешей очень: в кои-то веки выбрались они к нам в гости, а я пропадаю с утра до ночи.
Когда я заехал во двор, увидел машину «Скорой помощи» у нашего подъезда. Вряд ли это к нам, но все равно стало чуточку тревожно на душе. Заперев машину, я обогнул «Скорую» и уже в дверях подъезда столкнулся с врачом. За ним шла тетя Глаша, наша соседка, и что-то быстро-быстро говорила доктору. Значит, это не к нам. Я пропустил врача с тетей Глашей и, перемахнув через несколько ступенек, оказался перед дверью своей квартиры. Ключ застрял в кармане между какими-то бумажками, и я, доставая его, позвонил в дверь — вдруг наши гости никуда не пошли и остались дома. Одновременно со звонком я услышал, как в квартире что-то обрушилось, и, еще не зная, что бы это могло быть, я наконец извлек ключ и, торопливо открыв замок, распахнул дверь.
Дядя Леша лежал на полу в ванной, широко раскинув руки, и глаза его были закрыты. В углу я увидел перевернутую табуретку, рядом с ней — плоскогубцы и отвертку и понял, что здесь произошло: дядя Леша взялся чинить проводку, но потерял равновесие и упал. Видимо, он ударился головой о пол и потерял сознание.
Я бросился к нему, затормошил, пытаясь привести в чувство, но его тело было так безжизненно, что я, подозревая самое худшее, рванул рубаху на груди дяди Леши и приник к нему. Он был мертв. Эта мысль не потрясла меня — она была слишком дикой и невероятной, чтобы я в нее поверил. Я зачем-то опять затормошил его, словно что-то могло измениться, и только теперь почувствовал: тело дяди Леши под моими руками было теплое! Он был жив еще минуту назад! Так вот что рухнуло в квартире, когда я подошел к двери. Все это произошло только что! Я вскочил с пола и бросился на улицу. «Скорая» еще стояла у подъезда, врач захлопывал дверцу, и я слышал, как он сказал тете Глаше, которая еще продолжала его о чем-то упрашивать:
— Я же вам сказал: это у него реакция на прививку, только и всего. Завтра температура спадет — я вам гарантирую. А мы — «Скорая»…
Он осекся, увидев меня.
— Быстрее! — захрипел я. — Там у человека сердце остановилось!
Должно быть, выглядел я ужасно, потому что доктор, не спрашивая ни о чем, схватил свой чемоданчик и выскочил из машины.
— Эдичка, кто это — с сердцем-то? — Тетя Глаша обхватила щеки руками.
Я ничего не ответил и помчался в квартиру. Доктор первым делом пощупал пульс, потом, не доверяя своим рукам, приложился ухом к груди лежащего на полу дяди Леши, после чего распрямился и сказал глухо:
— Он мертв.
— Да он теплый еще! — закричал я, не помня себя от ужаса перед неизбежным. — Он только что упал — минуту назад! Ну сделайте же что-нибудь, умоляю вас!
Но я напрасно кричал. Этот парень уже успел все рассчитать и прикинуть шансы.
— Значит, так… Тихо! — рявкнул он и заговорил уже спокойнее, только очень-очень торопясь: — Помоги отнести его в машину, у нас несколько минут. Сможем запустить сердце — спасем. Не запустим — богу виднее.
Подхватив тело дяди Леши, мы вынесли его на улицу и уложили в машину.
— Костик, гони в двадцатую! Если повезет — откачаем человека, — сказал врач водителю.
— Понял, — кивнул Костик и завел двигатель.
— Вперед иди садись! — приказал мне врач. — Не мешай!
Машина рванула с места. Доктор в салоне колдовал над дядей Лешей. Его лицо раскраснелось, это было особенно заметно в сравнении с все усиливающейся бледностью дяди Леши.
— Костик, давай-давай! — просил доктор. — Ты же умеешь быстро ездить, я знаю.
— Да что же они — не слышат сирену? — бормотал Костик, маневрируя между не желающими уступать дорогу машинами. — И куда ГАИ смотрит?
— Есть! — выдохнул врач. — Пошло сердце, пошло родимое! Давай-давай, Костик! Нам бы теперь его только до реанимации успеть довезти — там будет легче!
— Все? Он будет жить? — Я хотел услышать ответ, и этот ответ должен быть только положительным.
— Пока не знаю, — сказал врач, обламывая кончик стеклянной ампулы. — Но то, что сердце пошло, — это хорошо, это просто великолепно.
«Всего на волосок от смерти, — подумал я. — Он ведь уже умер, и сердце у него не билось. И теперь он возвращается к нам. Неужели так бывает?»
Прошло уже достаточно много времени, и «Скорая», доставившая нас сюда, давно уехала, а я все мерил и мерил шагами приемный покой, ожидая развязки. Несколько раз собирался позвонить домой, но передумывал в последний момент — что я им скажу? Сам еще ничего не знаю.
Врач появился часа через два. Не тот врач, который запустил сердце дяди Леши, а другой. Он подошел ко мне и сказал, глядя прямо в глаза:
— Стопроцентной гарантии дать еще не можем, но похоже, что все обошлось.
— Он будет жить? — быстро спросил я.
— Мы постараемся сделать все возможное, — ответил доктор.
— Что у него — сердце?
Врач покачал головой:
— Это больше похоже на электрошок. Сердце работает нормально. Похоже, что оно остановилось в
