Таящийся ужас 3

Тейлор чуть расслабилась.

— О, Альберт, ты только посмотри, какая она прелестная, правда ведь?

— Она восхитительна, Мейбл. И все благодаря маточному молочку.

— Послушай, дорогой, мне бы не хотелось ни слова больше слышать об этом отвратительном веществе. Оно меня до смерти пугает.

— Ты совершаешь большую ошибку.

— Ну, посмотрим.

Младенец продолжал сосать.

— Альберт, мне кажется, что она опять выпьет целую бутылку.

— Уверен, так и будет.

Спустя несколько минут от молока ничего не осталось.

— Ну какая же чудесная девочка! — воскликнула миссис Тейлор, начиная осторожно извлекать соску изо рта ребенка. Тот почувствовал, что она собирается делать, и засосал еще стремительнее, стремясь удержать соску. Женщина сделала небольшой короткий рывок, и — хлоп! — соска выскочила.

— Уааа! Уааа! Уааа! — снова раздались вопли младенца.

— Вот ведь чертенок какой, — проговорила миссис Тейлор, чуть подкидывая ребенка себе на плечо и несильно шлепая его по попке.

Тот дважды быстро отрыгнул.

— Ну вот, моя хорошая, теперь все будет в порядке.

На несколько секунд крики смолкли, а потом раздались с новой силой.

— Пусть еще срыгнет, — сказал Альберт. — Она слишком много съела.

Жена снова подняла ребенка на плечо, потерла девочке спинку. Она переложила младенца с одного плеча на другое, потом уложила на живот к себе на колени, наконец усадила. Однако девочка больше не срыгивала, тогда как вопли становились с каждой минутой все громче и настойчивее.

— Хорошо для ее легких, — проговорил Альберт с улыбкой. — Именно так они упражняют свои легкие, Мейбл. Ты знала об этом?

— Ну, ну, ну, — приговаривала женщина, покрывая поцелуями лицо девочки. — Ну, ну, ну.

Они подождали еще пять минут, однако крики не прекращались ни на мгновение.

— Смени ей подгузник, — сказал Альберт. — Намочила, наверное, вот и все.

Он принес с кухни свежие пеленки, и миссис Тейлор заменила ими старые.

Это не произвело на младенца никакого впечатления.

— Уааа! Уааа! Уааа! — орало дитя.

— Мейбл, может ей колет где-нибудь? Ты проверила?

— Ну конечно же проверила, — ответила жена, для верности ощупывая пеленку пальцами.

Родители сидели в креслах напротив друг друга, нервно улыбаясь, глядя на лежащего на коленях матери младенца и дожидаясь, когда же он наконец устанет и перестанет^-кричать.

— А знаешь что? — наконец спросил Альберт.

— Что?

— Готов поспорить, что она хочет есть. Клянусь, ей хочется еще раз приложиться к этой бутылочке. Может, сходить и принести еще?

— Альберт, я думаю, что этого делать не надо.

— Но это же поможет, — сказал он, поднимаясь. — Пойду подогрею вторую порцию.

Он прошел на кухню и отсутствовал несколько минут. Когда он вернулся, в руках у него была наполненная до краев бутылочка с молоком.

— Я приготовил двойную дозу, — объявил он. — Восемь унций — так, на всякий случай.

— Альберт! Ты с ума сошел! Тебе что, неизвестно, что перекормить младенца так же плохо, как и недокормить?

— Мейбл, но не обязательно давать ей все. Можешь остановиться, когда захочешь. Ну давай, — сказал он, становясь рядом. — Дай ей есть.

Миссис Тейлор стала щекотать соской верхнюю губу младенца. Крохотный ротик мгновенно, как ловушка, захлопнулся вокруг резинового соска, и в комнате воцарилась тишина. Все тело ребенка расслабилось, едва он начал сосать, и по его лицу разлилось выражение безмерного блаженства.

— Ну вот видишь, Мейбл! Что я тебе говорил?

Женщина ничего не ответила.

— Она просто изголодалась, вот и все. Посмотри только, как она сосет.

Миссис Тейлор поглядывала на уровень молока в бутылочке. Он быстро понижался, и совсем скоро три или четыре унции из восьми бесследно исчезли.

— Ну вот. — сказала она. — Хватит.

— Но, Мейбл, ты не можешь сейчас отнять ее.

— Да, дорогой, я должна.

— Да брось ты. Пусть выпьет все до конца, а ты не волнуйся.

— Но, Альберт…

— Она изголодалась, ты разве не видишь? Ну давай, моя красавица. Ты прикончишь эту бутылочку.

— Не нравится мне это, Альберт, — промолвила жена, но бутылочку все же отнимать не стала.

— Мейбл, она просто наверстывает упущенное, вот и все.

Через пять минут бутылочка опустела: Миссис Тейлор медленно извлекла соску, и на сей раз ребенок не выказал никакого протеста, не издал ни звука. Он мирно лежал на коленях матери, глазенки блестели от удовлетворения, рот был полуоткрыт, губы в молоке.

Двенадцать полных унций, Мейбл! — сказал Альберт Тейлор. — В три раза больше нормы! Это просто поразительно!

Женщина внимательно смотрела на дитя. В этот момент прежнее встревоженное выражение со сжатыми губами испуганной матери стало постепенно возвращаться на ее лицо.

— Что это с тобой случилось? — спросил Альберт. — Это встревожило тебя, да? Но нельзя же рассчитывать на то, что она войдет в норму на каких-то четырех паршивых унциях. Так что не глупи.

— Альберт, подойди-ка сюда.

— Что?

— Я сказала, подойди сюда.

Он подошел и встал рядом с ней.

— Посмотри повнимательнее и скажи, ты не замечаешь никакой разницы?

Он присмотрелся к ребенку.

— Мне кажется, Мейбл, что она покрупнела, если ты это имеешь в виду. Покрупнела и потолстела.

— Возьми ее, — приказала жена. — Иди, подними её.

Он протянул руки и поднял ребенка с материнских коленей.

Боже мой! — воскликнул он. — Да она весит целую тонну.

— Вот именно.

Но разве это не чудесно! — воскликнул он, просияв. — Готов биться об заклад, что она уже сейчас пришла в полную норму!

— Это-то меня и пугает, Альберт. Слишком быстро.

— Глупости говоришь, женщина.

— И все из-за этого твоего мерзкого молочка, — проговорила миссис Тейлор. — Ненавижу его.

— В маточном молочке нет ничего мерзкого, — с оттенком возмущения ответил муж.

— Альберт, не будь дураком! Ты что, считаешь, что это нормально, когда ребенок с такой скоростью набирает вес?

— На тебя не угодишь! — воскликнул он. — Ты цепенеешь от страха, когда она худеет, а сейчас, когда она стала набирать вес, тебя охватил ужас! Что с тобой, Мейбл?

Женщина с ребенком на руках встала с кресла и направилась в сторону двери.