— С чего это вдруг? — Подполковник зло посмотрел на собеседника. — Пусть учат английский, зачем мне их дикарский зубрить? Киплинг писал: бремя белого человека…
— Ах, да брось! — перебил Том Сойер. — Зачем нам Киплинг, он же не пьет! А корейский язык не сложный на самом деле. Вот прикинь. Знаешь, как по-корейски слово «жираф», например?
— Ну и как?
— Жирафа! — радостно возвестил Томми. — А знаешь, как «банан»?
— Ну, не знаю.
— «Банана!» — возвестил Томми еще веселей. — А знаешь, как «бандана»?
— Что, «бандана»?
— Бог мой, заговорил!
Подполковник Джо недоверчиво покачал головой.
— Глупость какая-то, — прокомментировал он. — Это всего лишь пара аналогий.
— Да местный язык у тебя в подсознании! — возразил Том Сойер, обнимая и тряся подполковника за плечи. — Корейцы, они как дети. На местный язык наслоилось множество слов, в основном русских и американских. Ну, во время холодной войны. И вообще оба государства на нас очень похожи. На русских и янки, я имею в виду. Северяне — типичные русские эпохи Сталина. Южане — копия нас. На севере — военный коммунизм, лагеря, гигантская армия, вооруженная дешевыми пукалками, тяжелая промышленность и прочие прелести вооруженного лагеря, так сказать, страны-крепости. На юге наоборот — царство кока-колы и идиотов-потребителей. Корейцы меньше похожи друг на друга, чем на нас, американцев и русских, поверь! Вот прикинь: северяне жрут водку и сало как потерпевшие. Русская водка у них даже в традиционных похоронных обрядах стала использоваться, они чествуют предков русской водкой, а не фруктовым вином, как было в средневековье. А южане? Глушат дорогой вискарь и фабричное пиво! Я не говорю уже о религии. Огромная часть южан протестанты, прикинь? В какой еще восточной стране ты видел подобный идиотизм?
— То есть корейцы, — это ухудшенная версия русских и американцев? На юге — одни, на севере — другие. Ты это хочешь сказать? — прямо спросил подполковник.
— Я хочу всего лишь провести несколько параллелей!
— Да ты нажрался, как суслик!
Том Сойер икнул.
— К твоему сведению, суслики не пьют, — с серьезной миной возразил он.
— Только в случае, если не говорят о политике, приятель, — ответил подполковник и в ответ похлопал Сойера по плечу.
После третьего «дринка» процесс осмысления происходящего пошел быстрее. Корейский язык и суслики подполковника интересовали мало, но красавица, танцевавшая возле шеста, зацепила не на шутку. С каждой новой выпитой стопкой идея Тома Сойера насчет приглашения ее в лагерь казалась подполковнику все более и более удачной. «Вот только почему день рождения должен быть у капитана? — подумал он, устало откидываясь на спинку своего кресла. — По идее самое сладкое должно доставаться имениннику. Если главный подарок на торжество — она, Том Сойер должен подвинуться в качестве юбиляра».
Но это были уже детали, их можно было уточнить в процессе. Подполковник хмыкнул и впервые без напоминания беззаботно улыбнулся, глядя как Мэри, помахав пальчиками, исчезает за занавесом под пьяный свист и аплодисменты. Фантастически привлекательная девчонка, черт возьми!
Джо Юнгу казалось, что весь этот вечер мисс Мэри улыбалась только ему.
Чувства почти покинули мисс Мэри, когда Бугай, наконец, остановился. Они оказались возле огромного двухэтажного здания из выцветшего оранжевого кирпича, с маленькими окошками, затянутыми пленкой и грязным тряпьем. Здание было покрыто двускатной крышей, казалось очень длинным и походило на старый барак. Вдоль фасада лежали ржавые рельсы, выше которых вдоль всего здания тянулся разбитый бетонный пандус. Сквозь зияющие дыры разбитых окон было видно, что внутри здания отсутствует перекрытие между этажами.
Мисс Мэри тяжело вздохнула.
Перед ней высился склад с протянутой к нему железнодорожной веткой.
Склад? Поморщившись от самых страшных переживаний, мисс Мэри невольно втянула голову в плечи. Ее вели в Сеул на продажу. Подобные ей «покупки», вполне могли содержаться здесь.
К вящему ужасу девушки уродливое здание действительно оказалось обитаемым.
С торца, возле ржавых и покореженных металлических ворот, стоял агрегат, похожий на рефрижераторный контейнер. Судя по монотонному гудению, рефрижератор находился в рабочем состоянии. Это было почти невозможно, учитывая общий уровень запустения, однако противный гул слышался далеко и отчетливо.
Подойдя ближе, мисс Мэри увидела вывеску над воротами: изображение большого алого топора, заботливо выведенное на грязной кирпичной стене чем-то темным. Мисс Мэри сглотнула. Кажется, это была кровь.
Сознание заволокло туманом. Живо представив, как ее кровью расписывают стены, Тешина почувствовала, как подкашиваются и без того уставшие ноги.
Надменно взглянув на собственность, Бугай вразвалочку подошел к девушке, грубо схватил за волосы и, пригнув к земле, потащил за собой. Вовнутрь, сквозь раскрытые настежь ворота. Не в силах вымолвить ни слова, мисс Мэри послушно перебирала босыми ногами.
В здании бывшего железнодорожного склада, к удивлению Мэри, их встретили всего два человека в замызганных кожаных фартуках Они топтались перед воротами и по очереди курили одну сигарету. Где они достали настоящую сигарету — если это была сигарета, а не самокрутка из какой-нибудь растительной гадости, — оставалось только гадать. Сам Бугай, сколько ни пытался, отыскать курево в развалинах Инчхона не смог. Найти в руинах любого супермаркета табачный отдел было несложно. Но вместо цветастых пачек на витринах лежали только труха и гнилье. Некоторые дурные привычки остались в прошлом мире.
Однако на мясников в кожаных фартуках это правило, очевидно, не распространялось.
Молодцы смотрелись независимо и деловито. Появление внутри здания неизвестного лица, вооруженного битой, их нисколько не удивило. Морды по-прежнему оставались каменными, а позы расслабленными. Сигарету один из них держал внутри кулака, словно солдат или заключенный на режимной территории.
Здание за спинами молодцов в фартуках действительно было очень большим, однако рассмотреть его полностью оказалось невозможно. Пространство закрывали разнообразные перегородки — кирпичные, деревянные, гипсовые, высотой от двух до трех метров, но не до потолка, ниже. Судя по материалам и грубой, неряшливой работе, склад перегородили относительно недавно, а значит, сделали это для практических нужд, имеющих смысл только в условиях агонизирующего города.
Бугаю, между тем, было некогда размышлять. Он быстро подтащил Мэри к потенциальным покупателям и небрежно швырнул на бетонный пол. Качество пола было потрясающим — из него не торчала даже травинка. Серая поверхность казалась ровной и гладкой, будто полированной. Возможно, она была покрыта особым полимером, что и позволило зданию выстоять в течение тридцати лет, почти без ущерба. Фактически, бетон выглядел как зеркало — Мэри, упавшая животом вниз, даже увидела в нем смутное отражение.
Демонстрируя права собственника, Бугай водрузил на Мэри ногу.
— Продаю! — многозначительно заявил он.
Мясники вяло переглянулись. Очевидно, процедура приобретения невольников стала для них явлением заурядным. Передав остатки курева напарнику, один из них присел на корточки, чтобы рассмотреть товар поближе.
Мэри приподняла голову. Фартуки на покупателях выглядели одинаково, но сами хозяева отличались. Один из них был высоким и тощим, словно узловатая палка, второй — такого же роста, но очень крепким, с
