Тюрьма для Господа Бога

Три десятка свежих трупов украсили площадку перед складами.

Руций был взят, и его новые хозяева встречали утро зычным громом мушкетного салюта.

Глава 37 Гордиан Рэкс, Тринадцатый пророк

Вслед за взятием Руция пламя восстания расползлось по огромному Боссонскому краю, гигантской северной марке планетарного Королевства как бушующий, страшный лесной пожар, сминая человеческие жизни тех немногих свободных, что оказались на свою беду в собственных несчастных усадьбах в это непредсказуемое и кровавое время. Огонь вселенского бунта пожирал поместья и всасывал в свой набирающий обороты смерч все новых и новых обращенных!

Всего за шесть дней, пролетевших с момента, когда на складах королевского арсенала отгремел последний мушкетный залп, количество восставших увеличилось более чем в двадцать раз. Штаб восстания и его центр были оперативно перенесены из Дуэльной школы Лавзеи в укрепленный стенами руцийский лагерь, и теперь сотни и даже тысячи сервов неиссякаемым потоком шли сюда со всех провинций огромной Боссонской земли.

Ситуацию с пополнением рядов восставших значительно облегчал тот факт, что в подавляющем большинстве рабских учреждений и усадеб свободных людей не было и даже охрану сервов составляли такие же бесправные люди с ошейниками.

Многие шато и школы снимались с мест целиком, отправляясь к Руцию в полном составе, почти все – организованно и под предводительством собственных виликов или старшин, с подготовленным продовольствием и одеждой.

Гордиан Рэкс работал без устали, и его новые способности росли вместе с потоком прибывавших. Старую норму в сто и даже двести человек он давно оставил. На огромном плацу перед казарменной зоной руцийского лагеря Трэйт и Сабин собирали уже тысячи будущих бойцов – столько, сколько позволяла вместить площадь. Раньше Гору приходилось выходить каждый час и даже чаще, сейчас – два-три раза в день, когда собиралось максимально возможное по ситуации число рабов.

Габелары заранее подбирали для «новеньких» оружие и амуницию, а дационы во главе с Трэйтом составляли списки прибывших и разбивали их на отряды, назначали отрядам командиров. После этого Гор выходил к прибывшим, поднимался на импровизированную трибуну, которую часто заменяла перевернутая арба, и «сжигал» ошейники. Койны раскрывались и падали наземь. То была настоящая фабрика по освобождению!

Что ни говори, но мир Боссона был достаточно примитивным по сравнению со вселенными Корпорации, и религиозный дух, живший почти в каждом из его обитателей тлел негаснущей искрой. Поэтому, когда сотни и тысячи рабов, взирая на Гордиана, чувствовали, как койны лишаются жестокой и убийственной силы, принуждавшей их много лет безоговорочно подчиняться своим хозяевам, их глаза наполнялись счастьем, восторгом и немыслимой верой!

И неожиданным сосредоточием этой жгучей смеси человеческой надежды, наркотической эйфории от обретенной свободы и фанатичной благодарности, оказался он, Гордиан Рэкс, Ракир-Жало, простой поединщик и по совместительству – новый всенародный боссонский пророк.

Тринадцатый пророк, вашу мать!

Когда Гор впервые, идя по казарменным переулкам Руция, стал свидетелем религиозного поклонения собственной убогой персоне, он был поражен и долго пытался убедить рухнувших на колени сервов, что он – не новый Апостол, явившийся освобождать сервов от власти демонизированных господ. Он пытался объяснить заблуждавшимся сущность талантов Тшеди и особенности своих пси- способностей. Люди слушали внимательно, однако все, что они поняли, не приводило к осознанию научной концепции экстрасенсорики, а только усиливало их веру.

Затем такое повторилось еще раз, затем еще. В конце концов Бранд предложил не тратить время на увещевание неувещеваемых, а просто воспринимать это как часть необходимой работы. Вскоре, однако, он лично притащил Гордиану длинную алую хламиду с просторными рукавами и капюшоном, из тех, что носили высшие церковные иерархи, и снятую с какого-то «батюшки», не успевшего вовремя спрятаться от пожара восстания в храме Хепри.

Бранд предложил для большего эффекта выходить на «раскойновку» в этом одеянии. Трэйт одобрил предложение, указав, что кроме оружия бывшим рабам на войне неплохо бы иметь и веру.

– Но пророки должны наставлять и учить, – возражал Гордиан. – Они должны учить мудрости и сыпать притчами. Я – не таков. Какой мудрости я могу научить этих людей? Как прокалывать рапирой солнечное сплетение и удачнее разорвать саблей бицепс?

– Пророки должны творить чудеса, сынок, – возражал Трэйт. – Воскрешать, ходить по воде, поднимать безногих, а не рассказывать притчи. Притчи расскажет им и Сабин. В некотором смысле, ты – идеальный мессия. Спроси у любого из них, – и он мотнул подбородком в сторону собиравшихся на плацу новоприбывших сервов, – многим ли для раба отличается снятие ошейника от воскрешения из мертвых? Да почти ничем! Ты – наш святой, сынок, новый Апостол, Тринадцатый пророк. И хотя я чужд эшвенской догматической религии, иногда даже я сам задумываюсь, не послан ли ты нам в качестве избавителя самим Божеством? Так что иди к ним, сынок. Тебя ждет твоя паства!

И он шел. И тысячи рабов падали пред ним на колени, чтобы спустя минуту встать уже свободными!

Иногда Гору начинало казаться, что святость – не просто слова и его прежний уровень Тшеди практически восстановлен. И он не слышит передвижения электронов в логических цепях интеллектуальных машин только вследствие отсутствия таковых в этом заброшенном мире. Однако, немного собравшись, он понимал, что это не так. Он уже чувствовал слабую пульсацию искусственного разума внутри храмов, раскинувшихся по Боссонской провинции, однако не мог сделать его шепот четче и ближе. Как раньше пока еще он не мог проникнуть сквозь стены храмов и толщу разделявшего их пространства.

И все же прогресс присутствовал налицо – Гор работал с тысячью не сложных компьютерных устройств и мог контролировать их одновременно. Пусть ошейники являлись простейшими из «думающих» механизмов, но все же они были таковыми! А это значило, что рано или поздно Гордиан станет Тшеди – «сверхчеловеком», как и раньше.

Не раз и не два у Гордиана Рэкса возникал сильный соблазн каким-то образом использовать внезапно обрушившуюся на него популярность и попробовать пробиться в единственные лидеры восстания. Учитывая массовое поклонение его персоне со стороны рядовых сервов, подобный план действий не представлялся совершенно фантастическим. Конечно, он не являлся виликом или дационом, но при надлежащей аккуратности, размышлял Гор, вполне смог бы потеснить и Трэйта и Сабина. Однако по здравому размышлению падший демиург решительно отказался от подобных претензий. Взваливать на себя ответственность за рабский бунт в Боссоне, сугубо местечковый в масштабах необъятного Искусственного Мироздания, показалось ему глупостью со всех точек зрения. Прежде всего, вероятность победы плохо организованной рабской массы над Эшвенским Королевством – мощнейшим из местных государств – представлялась Гору крайне мало вероятной. И хотя шансы на победу рабов, ввиду их подавляющей численности, существовали, Гордиан был не склонен их переоценивать. Из опыта политической истории Гор отлично знал: при надлежащей организации государственная машина всегда одержит верх над бунтовщиками.

Но дело, собственно, заключалось даже не в этом. Лидерство в восстании предполагало не просто приверженность делу сервов. Оно предполагало тотальное погружение в местные проблемы, политику, экономику, военную стратегию и миллион прочих сфер деятельности, которыми необходимо будет заниматься в процессе схватки с рабовладельцами. И хотя Гор искренне сочувствовал сервам, полностью разделял их убеждения, уделить бунту все свое время он был просто не в состоянии.

Гор знал: чем бы ни закончилось боссонское восстание, влияния на большое противостояние в Корпорации оно вряд ли окажет. И значит, как бы ни сложилась судьба сервов Боссона – она не станет его судьбой. По крайней мере, он постарается, чтобы не стала. Перед падшим демиургом и владельцем частной Вселенной стояла иная, вполне конкретная и внятная задача: определить причины провальной реинкарнации, найти виновных и, главное, вернуться домой. Вернуться домой – вот в чем был смысл!

Заглядывая внутрь себя, Гор мог бы поклясться любыми клятвами, что готов сражаться с сервами до