Бронвеной или… или была схвачена церковниками. «И черт его знает, – подумал Гордиан сквозь захлестнувшую его волну боли, – что лучше для нее? Первое, пожалуй, даже предпочтительней».
«Мог ли я тогда поступить иначе? – спросил он себя. – Не стрелять?»
Наверное, мог. Однако в этом случае Мия наверняка досталась бы церкви, и кто знает, каким образом Амир с Юсуфом смогли бы использовать привязанность Гора к девушке, которая на сегодняшний день является малоинтересной для других игроков. Во время торга с викарием Гор испытывал сильный соблазн спросить у церковника, почему засада под Бронвеной была подготовлена именно на вилле Брегорта, а не в каком-то ином месте по ходу движения его отряда. Однако он сдержался: спросить – значит напомнить. У церкви наверняка полно лазутчиков в среде сервов как на освобожденных территориях, так и внутри Армии Свободы. А значит, узнать о его страсти к Лисии не так уж и сложно – любой из лавзейцев знает о том, с чего именно началось это кровавое восстание. Викарию нужно лишь правильно задавать вопросы, и он поймет.
Гордиан не сомневался, если бы Лисия находилась на территориях, подконтрольных Армии Свободы, она бы сама давно вышла на контакт с командованием сервов. Именно поэтому он не бросился на ее поиски в первый же день после взятия Бургоса. Но коль скоро этого не случилось, существовало только два варианта.
Первый – девушка находится на землях, подвластных королю и церкви, а потому недоступна.
Второй – она мертва. Сердце замирало при мысли о ее гибели, однако исключать такую возможность было нельзя. «В любом случае я должен отыскать Лиси живой, – сказал он себе, – а если она умерла, то убедиться в этом доподлинно и… отомстить убийцам!
Куда Мия Брегорт могла направить беглянку из Бронвены? – размышлял Гор. – К своим знакомым, к родственникам, к друзьям? Возможно, к деловым партнерам? Такое дело, как укрывательство беглых сервов, требует лично-доверительных отношений. Бизнесом, насколько Гор понял из расспросов лавзейских старожилов, Мия не занималась. Родственников у сервов-клонов не водится по определению. Старых знакомых она могла завести только по месту основной работы, а именно – в обширных поместьях лорда Брегорта, разбросанных по всему Эшвенскому королевству, кочуя вместе со знаменитым литератором из одной провинции в другую.
Получается, что единственными людьми, к которым Мия могла направить Лисию за помощью в Бургосе, были либо вольноотпущенники лорда Брегорта, либо кто-то из старых сервов, проживающих в местном отеле старого писателя, с которыми Мия была знакома в прошлом.
Поскольку никто из вольноотпущенников бывшего хозяина в Бургосе не проживал (по крайней мере, в городском магистрате, ведущем учет подобных лиц, информации о таковых не имелось), Гор решил начать поиски с местного отеля своего бывшего господина.
Неделю назад, сразу после заключения достопамятной «сделки с викарием», Гор уже удосужился заглянуть туда, однако в тот день его ждали в седлах драгуны и мушкетеры для рейда на Катриш, и пришлось ограничиться лишь самыми общими вопросами, а также чисто поверхностно убедиться, что в отеле Лисии «вроде бы нет».
Сейчас время имелось – не было других дел, более важных, «военных», которые смогли бы отвлечь бывшего демиурга от поиска ответа на вопрос, столь неожиданно ставший главным в его столь долгой и столь бессмысленной жизни скучающего божества.
Скучающего? Гор невесело рассмеялся. Назвать свою жизнь сейчас бессмысленной и скучной, он бы уже не посмел. То, чего ему так не хватало в течение всей немыслимой череды годов и столетий, он теперь имел с избытком: пронзительная жажда существования разрывала сейчас каждую клеточку его весьма хилого тела. А древний разум неуязвимого полубога боялся признаться даже самому себе – он любил Лисию, банальную девушку из заштатного дикого мирка, любил так, как не любил никого никогда! Так, как только и может любить ничтожное смертное существо – неистово и безумно, до боли в висках, до конца!
И, во всяком случае, сегодня Гор твердо намеревался выбить из визита хоть каплю информации о своей возлюбленной. Опросить всех, кто там работал, тщательно обследовать сам отель – мало ли что всплывет? Собственно, других вариантов у него и не было, последнее, что оставалось, – рыться в архивах местной габеларской стражи, выполнявшей в городах еще и роль криминальной полиции.
Еще один поворот за угол – и вот перед ним отель Брегорта. Оказалось, за размышлениями Гор уже подошел к искомому строению. Падший бог поднялся по ступенькам и остановился перед крыльцом напротив массивной дубовой двери на тяжеленных железных навесах. Внутри слышались приглушенные голоса, а площадка вокруг крыльца была аккуратно подметена – дом явно оставался жилым. Мушкетер снял шляпу, откашлялся, приготовившись давать объяснения по поводу своего нового неожиданного визита, и уже потянулся рукой к свисавшему рядом шнуру звонка, когда заметил, что дверь банально не заперта. Рука замерла.
«Люди, поставившие на вход такую тяжелую дверь, обязаны запирать ее, не так ли? – подумал он. – Тем более в такое неспокойное время, как война и революция».
Гор осторожно приоткрыл створку и заглянул внутрь. Цепь, протянувшаяся от стены к полотну дверной коробки, была выдрана «с мясом», а металлическая скоба для зацепа валялась на полу в созвездии щепок рядом с искореженным крючком.
Не мешкая далее и почти не загружая себя лишними размышлениями, юноша бесшумно вытащил оба пистолета и решительно шагнул в полумрак перед собой.
Глава 2
Настоящая красота
Инстинкт консидория, отточенный за два года «дуэльных» драк и боевых столкновений, вел его к схватке независимо от желаний разума. А инстинкт самосохранения, привитый прошлой сытенькой жизнью, надо сказать, порядком поистаскался. Уголком сознания Гор понимал, что, возможно, следовало бы крикнуть кого-нибудь из патрульных солдат, которых он видел на соседней улице или, по крайней мере, послать кого-то из них за поддержкой в казармы стрелкового корпуса, но… нет. На это уйдут драгоценные минуты, за которые может случиться что-то слишком важное. В конце концов, он ведь чемпион авеналий позапрошлого года, лучший из лучших! Новых авеналий с тех пор не проводилось, а это значит…
Гордиан прикрыл за собой дверь и, аккуратно переступая с носка на носок, двинулся вперед, осторожно, но быстро.
С каждым шагом голоса в глубине здания становились все отчетливей. Гор вполне различал, по крайней мере, три мужских голоса. Женских голосов, по счастью (или к несчастью?), слышно не было.
– Кто повез? – прорычал в дальней комнате надменный мужской баритон. – Куда именно повез? Кто встретит? Мне нужны имена, точный адрес и подробности, а не это блеяние. Отвечай!
– Я же объяснил, сударь… это Харторикс, сударь, я же говорю.
– Вот урод. Ну-ка добавь ему, Мирко, а то братец не понимает. Меня достало его мычание!
Послышались глухие шлепки ударов и резкие полувсхлипы-полувыдохи жертвы.
– Господину! Нужен! Адрес! – приговаривал незримый Мирко при каждом ударе. – Адрес! Точный! Сука! Ты понял?
– Ай-ххх, – прохрипел избиваемый, очевидно, выплевывая изо рта скопившуюся кровь и поломанные зубы. Он вдохнул, выдохнул и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как на пороге комнаты внезапно появился Гордиан. С двумя пистолетами наголо и с решительной миной на лице.
В комнате находились пятеро.
Избиваемый, со связанными за спиной руками и голый по пояс, стоял в центре на коленях. Какой-то человек, стоя у него за спиной, держал его одной рукой за волосы, а второй рукой за шею. Еще один (это был, вероятно, Мирко) держался чуть левее «сладкой парочки» со сжатыми кулаками и без оружия. Костяшки его правой руки были обильно смазаны кровью, причем явно не своей.
Еще два действующих лица располагались чуть поодаль. Первый не вызвал у Гора никаких ассоциаций – обычный косоглазый хайранский головорез с лицом верблюда. А вот второй…
На нем красовался черный камзол, чудесная черная шляпа с коротким павлиньим пером, золоченый пояс, а в руках у него были ножны, инкрустированные драгоценными камнями. В ножнах блистала шпага с серебряным эфесом, покрытым изысканной резьбой…
Лицо у человека с серебряной шпагой было совершенно обычным для носителя золотого пояса – стандартно-горделивое лицо молодого шательена. Тень падала на лоб, скрывая глаза, но вот осанка,
