Бородач держал в левой руке перевернутый вниз винный бокал на длинной ножке, а в правой – столовый ножик, которым стучал по бокалу, как по хрустальному колокольчику. Именно этот звук и привлек внимание Гордиана, а также, как выяснилось, всех присутствующих в зале. Разговоры прекратились, возня и споры за столами затихли. Все молча пялились на стоящего в центре зала мужчину.
Тот поставил бокал и ножик на ближайший стол, воздел руки ладонями к зрителям наподобие проповедующего святого с какой-нибудь иконы и начал речь.
– Друзья мои, – вкрадчиво сказал он, – для тех, кто не знает, меня зовут Гор Арбаль, и сегодня мы собрались здесь, чтобы определиться с нашей гражданской позицией на предстоящей Ассамблее. Каждый из вас приглашался сюда отдельно, из разных мест, и большинство незнакомы друг другу. Поэтому прежде чем приступить к обсуждению, я хотел бы, чтобы все присутствующие на нашем историческом собрании представились товарищам. Итак, начнем по часовой стрелке. Первый столик!
По этому призыву обитатели первого столика по очереди встали и назвали свои имена, а также города и территории, откуда прибыли в Бургос. Затем встал второй столик, третий и далее.
Гор смотрел на этот парад имен и полномочий и быстро трезвел.
Почти все, кто был в зале, оказались делегатами из далеких провинций, в основном Аранских и Артонских, причем почти все – вилики поместий и управляющие предприятий. Всего несколько человек прибыли из южных земель Артоша и практически никого не было из Боссона. За двумя или тремя столами оказались такие же, как он, отщепенцы, попавшие на сборище случайно, но они не представлялись, а просто мотали головами в знак того, что делегатами не являются и представляться не будут. Кроме того, Гор Арбаль, по-видимому, знал всех приглашенных лично и тех, кто не был в его списках, представляться не просил. Чтобы не быть узнанным, Гор поглубже нахлобучил на голову мушкетерскую шляпу – благо их с Брандом столик стоял самым дальним в углу, да еще угловым и довольно темным. Затея удалась, очередь миновала и ни представляться, ни отказываться от представления ему не пришлось.
Шоу между тем продолжалось. Ведущий снова вышел вперед.
– Итак, – сказал он, – как вы видите, здесь присутствуют делегаты от всех крупнейших городов свободных земель Эшвена. Нет только боссонцев, и я поясню, почему. Боссонцы, их Совет, захвативший наш город и всю Артошскую марку, считает себя единственным носителем власти на свободных землях. Но это не так! Власть в Эшвене принадлежит представителям всех земель, а не только этим боссонским выскочкам! И завтра с началом Ассамблеи должна начаться новая эра в борьбе за нашу свободу! Все, как один, мы, уроженцы других марок, земель и провинций, должны выступить за изменения в составе Совета! И прежде всего должны выступить мы – жители городов, вилики мануфактур и торговых домов, ремесленных мастерских и строительных заводов. Во главе своих рабочих мы должны бросить вызов засилью боссонской диктатуры!
Можете мне поверить, завтра борьба будет жестокой и боссонцы не отдадут власть над армией и свободными территориями просто так. Из надежных источников внутри Бронвенского Совета нам стало известно, что боссонец Сабин, этот тиран в мантии демократа, приготовил текст Великого ордонанса, согласно которому власть в Совете будет по-прежнему принадлежать только боссонским виликам. Мы должны отвергнуть его на голосовании и потребовать назначения советников от разных земель! Прежде всего тех виликов, кто в годы королевской власти состоял в Партии Равных и жаждал пробить дорогу Свободе еще до начала восстания.
А если бронвенцы откажутся от наших решений, что ж, мы будем действовать силой! Я знаю, что делегации, прибывшие из других городов немногочисленны, поскольку дорога в Бургос длинна и не безопасна. Однако мы, вилики Бургоса, готовы поддержать вас всей мощью своих предприятий. От имени торгово-промышленной элиты столицы я официально заявляю, что завтра на площадь вместе с делегатами Ассамблеи выйдут сто тысяч человек столичных сервов. От вас я прошу лишь одного – поддержки наших требований! Пусть условия, которые я завтра оглашу на Ассамблее, будут не только условиями столичных рабочих, но и условиями всех сервов Эшвена!
– Вы с нами, господа? – Тут он повысил голос: – Я спрашиваю: вы с нами?!
Зал отозвался в ответ на призыв многоголосым гомоном.
– Верно! Верно! – послышались возгласы с разных концов собрания.
– Действовать нужно вместе!
– Поддержим бургосцев!
– Власть в Совете – всем землям!
– Долой бронвенцев! Боссон – вон! Пусть убираются на свой вонючий север!
– Отлично! – провозгласил тогда Гор Арбаль. – Я знал, что разум и вера в справедливость победят в ваших сердцах, господа. Тогда я оглашу текст наших требований, которые завтра я собираюсь зачитать перед Советом. Это новый, наш великий ордонанс, ордонанс Справедливости, ордонанс Всех Свободных земель, а не только Боссона, узурпировавшего власть!
Он сделал знак стоящим за спиной сервам и показал им на стопки бумаги, лежащие за ним на столе.
– Раздайте тексты, пусть делегаты свободных земель ознакомятся с ордонансом.
Бумаги пошли по рукам, но Арбаль продолжал говорить очень горячо и громко. Поэтому почти никто не смотрел на тексты – чуть не с раскрытым ртом все смотрели на оратора, горячившегося перед слушателями.
«М-да, – подумал Гордиан, – где-то я уже сегодня это видел».
– Во-первых, – вещал между тем столичный вилик, – долой всех старых членов Совета. Долой боссонцев!
– Да! – заорали в зале десятки глоток. – Долой!
– Второе, – продолжил оратор, – новых членов Великого Совета избирать «поземельно», от каждой делегации по одному представителю!
– Точно! – заорали в зале, но уже тише. – А почему по одному?
– Третье! – Гор Арбаль понял руку в успокаивающем жесте: мол, подождите, прочту все. – Губернаторы земель не назначаются Великим Советом, а избираются местными Советами из числа виликов соответствующей земли или города. В местные же Советы входят вилики всех крупных предприятий с численностью сервов более тысячи человек.
– Да! Да! А почему только крупных?
– И, наконец, четвертое. После избрания новых членов Совета мы должны поменять руководство армии, сместить командующих и назначить новых, включающих не только боссонцев, но и офицеров-сервов из других земель Эшвена.
Зал снова радостно загудел, однако то с одного столика, то с другого раздавались вопросы, отдельные делегаты встали и решительно начали проталкиваться в центр зала, чтобы взять слово и добавить к сказанному Арбалем свои мнения и условия.
Но Арбаль поднял руки, воздев их теперь не как святой с иконы, а как монах, читающий молитву, ладонями к себе.
– Господа! – прокричал он громко, перекрывая шум галдящей толпы. – Спокойствие! Я требую тишины!
Гул стих, движения прекратились.
– Я знаю, – продолжил Арбаль уже тише, – у многих из вас есть предложения, которые бы сильно улучшили текст предлагаемого вам Великого ордонанса, однако для прений пока нет времени. Главное сейчас – выступить единым фронтом, потребовать от боссонцев отречься от власти и избрать новый Совет. Это – цель нашего собрания. А уже в Совете мы сможем оговорить все прочие условия. И поверьте, если мы победим, ни одно слово не будет оставлено без внимания. Все остальное – потом! Вместе мы сможем построить новый мир! Мир справедливости для всех свободных земель. Долой Боссон! Да здравствует Всеземельная Эшвенская Ассамблея!
– Ура! Ура! Ура! – заорали в зале, а бургосский вилик, надрывая голос и перекрикивая рукоплескания, продожил:
– Друзья мои! Завтра, когда мы выйдем на площадь для проведения Ассамблеи, мои соратники, сервы подчиненных мне и другим столичным виликам предприятий, будут в зеленых повязках. Зеленый – это цвет цветущей травы, цвет земли, освобожденной от гнета рабовладельцев. Все, кто с нами, все, кто
