пробить закованного в доспехи «жандарма» навылет. С панцирем и щитом. Недостатки?– лук-юми в использовании доступен только физически очень сильным «арчерам» и требует долгих тренировок для приобретения навыка к точной стрельбе.
} высоко над собственной головой. Оперение стрелы оказалось на высоте темени и в любом случае значительно выше уровня его глаз.
– Целить в щели в доспехах! – проорал он. – Стрелять по готовности! Понеслась!
Толстенная тетива знаменитого боссонского лука-юми щелкнула по пластине наручника, и метровое древко стрелы сорвалось в небеса. На расстоянии в полусотню метров медленно приближающиеся ровной походкой киборги представляли идеальную мишень. Сам Бранд выстрелил четырежды, трижды спустили луки его бравые товарищи. Пять тысяч стрел прошили воздух, и половина из них нашла свои цели в телах мутированных гигантов, вонзившись в прорези для глаз, в места стыков доспеха, в отверстия для дыхания..
Но расстояние сокращалось. Еще мгновение – и оставшиеся в живых легионеры метнутся в атаку и разнесут засевших в редутах сервов.
– Вот и все, – прокомментировал Боринос, потирая руки, – это конец!
– Начинаем, – скомандовал Трэйт. – Крисс, выдвигайся!
Крисс поднял пику и потряс ею над головой.
– Атакуем волнами! – крикнул он. – Первый эшелон со мной, второй с Лестатом, третий за Кабером. В рубку не лезть! Бей пикой. Бей на скорости, всем весом, закрепив конец на опоре седла. Каждый всадник, плюс конь, плюс скорость – это почти тонна. Мы стопчем этих уродов, господа, как секач сминает грибочки. Вперед!!!
И конница ринулась в атаку.
Боринос не сомневался в исходе боя. Каждый легионер-киборг в полтора раза выше и в два раза сильнее обычного человека. Легион раздавит сервов, даже если легионеров останется несколько десятков.
Но что это? Драгуны повстанцев, сроду не носившие в бой пик, вонзились в сильно поредевшие порядки легиона классическим ударом копейщиков, кавалерийской трехэшелонной лавой!
Многотысячная многоглавая коса прошла сквозь бессмертных воинов как сквозь масло, не потеряв в сшибке ни единого бойца. Этому имелось объяснение. Конечно, каждый киборг в два раза сильнее и в полтора раза выше обычного человека, но конь с всадником в два раза массивней легионера, а с пикой он имеет преимущество в дальнобойности более чем на метр. За прошедшей по головам врагов кавалерией остались лишь мятые мешки тел, копошащиеся сейчас по земле, как скопище раздавленных навозных жуков!
Осталось только добить.
Трэйт снова нахлобучил на голову свою треуголку – пожалуй, на поле не так уж и жарко, как казалось. Недолго и простудиться, черт побери! Он подозвал вестового.
– Не стойте столбом, офицер, – приказал он грозно. – Пусть на поле выдвигаются мушкетеры. Добьем тварей! В штыки!
Одним эшелоном без волн и шеренг мушкетеры кинулись на поле. По десять на одного, окружая сбитого с ног и оглушенного ударом пики врага со всех сторон. Прижать к земле, ударом приклада сбить с головы киборга шлем и пустить в ход штык…
Боринос прикрыл лицо. Было немного стыдно наблюдать за избиением самой смертоносной и страшной военной легенды королевства – и кем? Кучкой сервов под предводительством бывшего тренера «призовых» потешных бойцов! Позор.
Плохо скрывая раздражение, он посмотрел на жмущихся друг к другу в страхе офицеров штаба. Идиоты! Вместо того чтобы думать о сражении, они думают о своих шкурах. Кол по вам плачет, кол.
– Что у нас с построением? – нервно спросил Боринос.
– Полки, отступившие во время атаки сервов, остановлены и собраны, сир. Они готовы к бою. – Старший офицер подобострастно поклонился; его била мелкая дрожь.
– Отлично. – Король достал из кармана мобильный телефон и начал набирать номер. В принципе на ухе висела гарнитура, над ухом – шунт и можно было воспользоваться ими, но ему почему-то не хотелось, и он решил попробовать по старинке.
Дьявол! Амир не отвечал. С еще большим раздражением король швырнул мобильник в карман и резким жестом подозвал к себе вестового.
– Мне нужна связь, – с деланным спокойствием, негромко произнес он. – С Селеной, оператором церковного храма в Эльбинике. Мне нужны порталы. И передай клерикальным полкам – пусть готовятся. Ну, живей!
Трэйт зализывал раны. После блистательного уничтожения Священного легиона, а еще более после поспешной атаки и последовавшего за ней еще более спешного отступления, армия была немного растрепана. Теперь на первой, полуразрушенной линии обороны, на редутах и, особенно, на освобожденном перед ними пространстве его по-прежнему гигантская воинская масса готовилась к новой схватке.
Командующий размышлял. Место, на которое выдвинулись его полки и дивизии, располагалось южнее и было более широким, нежели перепаханный брустверами и рвами перешеек, который они обороняли последние несколько дней. Подготовить здесь новые укрепления не получится, отступать снова к Бургосу не хотелось – еще один хаотический маневр вместо решительного боя подорвет моральный дух, который сейчас, к счастью, необычайно высок.
Значит – бой? Значит – бой. На ровном месте, лицом к лицу, без укреплений и преимуществ рельефа, без тяжелой артиллерии, почти на равных. Воистину в данном случае шансы были хороши, ибо у сервов имелось превосходство в численности почти на двадцать процентов, да плюс отличный настрой после уничтожения прославленных «бессмертных» легионеров.
Пользуясь передышкой, Трэйт быстро произвел перестроение.
Центр фронта, опасный близостью к трактам, близостью к вожделенному королем Бургосу и наименьшим уклоном местности, что удобно для королевских атак, маршал отдал Сардану и его пикинерам. Их задача была проста: держаться, сколько возможно, и не пустить врага к переправам на столицу и за свои спины.
На наиболее укрепленный и оставленный практически на линии старых редутов левый фланг Трэйт поставил бургосских ополченцев. Формально во главе с Сабином, как официальным префектом города, но на деле с Дэном Критием и дивизией гадгедларов.
Наконец, правый фланг, прикрытый западнее лесами Катриша и упирающимися в него в этой точке обрывистыми кручами горных пиков, составил стрелковый корпус. Здесь стоял Никий и сам Трэйт. Особенностью участка было то, что благодаря близости к горам, местность здесь имела максимальный уклон, а значит, затрудняла атаку со стороны короля. Чтобы ударить по правому флангу в лоб, королевским войскам пришлось бы долго и нудно идти под обстрелом вверх по склону, что, по мысли Трэйта, исключало их удар в этой части великого противостояния.
С другой стороны, если атаковать из этой точки самим и не прямо, а в центр, то уклон окажется в самый раз. Бросать конницу или пехоту сверху вниз на обороняющегося противника намного сподручнее.
По сути, Трэйт хотел повторить утренний маневр с правофланговой контратакой, но только в более резкой, хотя и менее масштабной манере. Поэтому за спинами стрелков Никия, чуть скрываясь в тени катришских деревьев, разместился, гарцуя и рисуясь, ударный корпус рабского маршала – криссовские драгуны в полном вооружении с карабинами и нагайками, в роскошных шляпах с пышными плюмажами, двумя пистолетами, саблей, гренадами и полудюжиной перевязей для всего этого снаряжения.
Так встали сервы.
Что касалось короля, то в эти последние решающие часы перед схваткой Его величество не слишком задумывался над тактическими построениями. План у «непобедимого» монарха был несколько иной.
Время неумолимо приближало день тринадцатого Фаменота к удлинившимся теням вечера. К шестнадцати ноль-ноль этой памятной пятницы, всего через два часа после гибели Священного легиона, обе армии наконец изготовились к эпилогу затянувшейся совместной драмы.
«Достоинство полководца состоит в том, чтобы подготовиться к битве и сделать безвыходным
