дороге Рангун-Моулмейн, каботажными судами вдоль побережья Бирмы, речными сампанами, караванами вьючных животных и туземных носильщиков, а местами – грузовиками.
Стратегические силы Восточного командования (7-я американская и 231-я английская авиагруппы на В-24) сосредоточили свои усилия против железной дороги и складов. На дороге через горы и реки было перекинуто 688 мостов и виадуков, ставших основными целями летчиков. Большинство объектов находилось в 1600-1800 км от баз тяжелых бомбардировщиков, поэтому нагрузка поначалу не превышала 1400 кг. Впоследствии за счет тщательной подготовки и контроля режимов полета ее удалось поднять до 3600 кг. Удары наносились большими группами – от 20 до 60 самолетов по нескольким соседним мостам. Регулярные налеты привели к тому, что несколько мостов постоянно находились в разрушенном состоянии. Грузоперевозки сократились с 750 до 150 т в сутки, а к концу 1944 г. движение практически прекратилось совсем, ибо в среднем на трассе девять мостов не работали вообще.
Против пристаней и складов в районе Рангуна задействовали сверхдальние В-29, летавшие из Китая. Это обходилось фантастически дорого, так как бензин на китайские аэродромы завозился авиацией.
За каботажными судами охотились две группы Берегового командования. Кроме этого, 160-я эскадрилья с Цейлона занималась минными постановками у побережья, забрасывая донными минами все пригодные для использования гавани. Всего она поставила около 1000 мин.
Против сампанов ставили мины на реках. На реке Чиндуин мины сбрасывали В- 25 и “Веллингтоны'. “Бофайтеры' расстреливали сами сампаны и речные пристани. Ближе к фронту сампаны, грузовики и караваны были целями для самолетов всех типов. В итоге после уничтожения многих передовых и тыловых складов императорская армия начала испытывать нехватку горючего, продовольствия и боеприпасов. В конце подсчитали, что из примерно 1700 складов, имевшихся у противника, частично или полностью ликвидировали 524. Уже в июне японцы были вынуждены разомкнуть кольцо окружения и отойти от Имфала. К концу ноября их войска вытеснили на равнину. 10 июля командовавший Южной группой армий (охватывавшей весь Индокитай) маршал Тэраути через голову Кавабэ отдал приказ об отходе. Три дивизии японцев были разгромлены полностью.
В декабре, после окончания периода дождей, три группировки, состоявшие из английских, индийских,китайских и американских формирований, резко ускорили темпы движения вперед. Все они снабжались по воздуху. Для этого привлекли 23 эскадрильи транспортной авиации.
Грузы для передовых частей первоначально в основном сбрасывались с парашютами. За один только ноябрь 1944 г. израсходовали более 80000 парашютов. Чего только не сбрасывали. Вниз летели живые овцы, козы и куры, бочки и канистры с бензином и маслом, патроны, сигареты, почта и банки с пивом. Для полевых ремонтных мастерских сбрасывали запасные моторы к автомобилям, мосты и рамы для грузовиков. С парашютами прыгали даже мулы (со связанными ногами) – и ничего. И сено для них тоже падало с неба. С-47 несли контейнеры и мешки как в фюзеляже, так и под центропланом на специальных подвесках. Наружную подвеску сбрасывали как бомбы, а из фюзеляжа груз выкидывали специальные команды. Сперва в них использовали наземный состав ВВС, затем решили, что “жирно будет' и поручили работу сначала пехотинцам-индийцам, а затем мобилизованным неграм из Западной Африки. Раздетые до трусов (тропики все же) и привязанные на всякий случай за пояс парашютными стропами, они за считанные минуты опустошали самолет, лихо выкидывая все за борт по сигналу пилотов. Потери грузов уклады вались во вполне приемлемую цифру 5%.
С января 1945 г. парашюты стали применяться реже, поскольку войска захватили ряд крупных японских аэродромов. К концу кампании на складах Восточного командования осталось еще полмиллиона неиспользованных куполов.
Захваченные аэродромы осваивались по схеме, хорошо отлаженной ранее. Грузовые планеры доставляли тягачи, заправщики, компрессоры, запчасти, средства связи и наземный состав. После этого начиналась посадка транспортных самолетов. Аэродром Мейктила начал работать, еще будучи под обстрелом японской артиллерии.
Наступление сухопутных войск поддерживалось всеми родами авиации. Основную ношу тянули истребители-бомбардировщики “Харрикейн” и “Тандерболт'. Последние в мае 1944г. поступили и на вооружение английских эскадрилий в Бирме, заменяя пикировщики “Вендженс” и частично “Харрикейны”. “Вендженсы” уже не удовлетворяли по бомбовой нагрузке и оборонительному вооружению, и по дальности полета. Тем не менее, “Харрикейны', включая модификации 11D и IV с 40-мм пушками и ракетной подвеской, успешно применялись в Бирме до конца войны. “Мустанги” в основном работали в ближнем тылу японцев, охотясь за самолетами противника и транспортными средствами всех видов. “Спитфайры” служили как “чистые' истребители, обеспечивая прикрытие над линией фронта и в тылу днем. Ночью их сменяли “Бофайтеры' и американские “Черные вдовы' Р-61.
Ставка ни истребители-бомбардировщики делалась сознательно. Крупных целей на театре было немного, также как и мощных оборонительных сооружений, для поражения которых требовались бомбы большого калибра. Поэтому доля средних бомбардировщиков в авиапарке Восточного командования постепенно уменьшалась, а истребителей-бомбардировщиков – увеличивалась.
Истребители обычно сбрасывали бомбы с пологого пикирования (под 45 град.), используя для прицеливания детали самого самолета (на Р-47 – стволы крыльевых пулеметов). Использовались в основном бомбы калибра 100 и 250 фунтов (57 и 113 кг) с взрывателями с замедлением на 0.1 сек. В заболоченных и низинных районах применяли бомбы типа NITI, имевшие длинный штырь взрывателя. Такая бомба рвалась до того, как уйдет в мягкий фунт. Бомбы в основном использовались фугасные, гораздо реже осколочные и зажигательные (включая кассетные американские М50 и М69). Когда война кончилась, на складах остался 12-кратный запас зажигательных бомб. С декабря 1944 г. в ход пошли контейнеры с напалмом. Самый большой расход зафиксирован по фугасным 100-фунтовым -около 12000 в месяц. Зато бомбы по 500 и 1000 фунтов сбрасывали очень редко.
Цели маркировались дымовыми бомбами или дымовыми минами из минометов. Но японцы часто подавали таким же образом ложные сигналы. Самым надежным способом считалось указание объектов по фотопланшетам. Такие планшеты выполнялись из снимков, ежедневно привозимых ближними разведчиками. На них наносилась условная сетка. Одинаковые планшеты получали и командиры на земле, и летчики. Офицеру наведения достаточно было продиктовать в эфир кодовую фразу и указать клетки на планшете. Удар следовал не более чем через 40 минут. Истребители-бомбардировщики совершали до шести вылетов в день.
Японская авиация тоже не осталась пассивной. После относительного затишья периода летних муссонных дождей, когда ее площадки размокли, она вновь попыталась вступить в борьбу. Правда, ее возможности были уже не те. К октябрю у ВВС императорской армии осталось в Бирме всего 125 машин, из них примерно половина истребителей. Союзники могли противопоставить этому более 800 самолетов.
От боев со “Спит фай рами' японские истребители уклонялись, предпочитая атаковать бомбардировщики и транспортные самолеты или штурмовать аэродромы. Действовали поодиночно или звеньями. Летали на предельно малых высотах, пользуясь рельефом местности. У передовой в основном появлялись Ки.43. 2 января 1945 г. на аэродроме Онбаук пара Ки.43 сожгла три 'Дакоты”. В тот же день группа таких же машин из 64-го полка сбила две “Дакоты” канадской 435-й эскадрильи, сбрасывавшие грузы в районе Швебо. Необходимость прикрывать большое количество транспортных самолетов отвлекала огромные силы истребительной авиации союзников. Если бы не огромный перевес в количестве, потери транспортников были бы куда больше. Болес тяжелые Ки.44 прикрывали ключевые объекты. 4 ноября 1944 г. английские “Тандерболты” встретились с ними в окрестностях Рангуна. Один японский истребитель был сбит.
