Бран
Элбелли нашел его в кузнице, где Бран качал мехи для Миккена.
– Мейстер зовет вас в башню, милорд принц. От короля прилетела птица.
– От Робба? – Бран, придя в волнение, не стал дожидаться Ходора и позволил Элбелли внести его наверх. Элбелли тоже здоровяк, хотя не такой большой, как Ходор, и далеко не такой сильный. Когда они добрались до комнат мейстера, он стал весь красный и запыхался. Рикон был уже тут, и оба Уолдера тоже.
Мейстер Лювин отпустил Элбелли и закрыл за ним дверь.
– Милорды, – сказал он торжественно, – мы получили известие от его величества, где есть и хорошие новости, и дурные. Он одержал великую победу на западе, разбив армию Ланнистеров в месте под названием Окскросс, и занял несколько замков. Он пишет нам из Эшмарка, бывшего поместья дома Марбрандов.
Рикон дернул мейстера за полу.
– Робб собирается домой?
– Боюсь, не теперь еще. Впереди у него новые сражения.
– Это он лорда Тайвина побил? – спросил Бран.
– Нет. Вражеским войском командовал сир Стаффорд Ланнистер. Он был убит в бою.
Бран никогда не слыхивал о сире Стаффорде Ланнистере и готов был согласиться с Уолдером Большим, когда тот сказал:
– Лорд Тайвин – единственный, кто чего-то стоит.
– Напиши Роббу, чтобы ехал домой, – сказал Рикон. – Волка пусть тоже привезет и отца с матерью. – Рикон знал, что лорд Эддард умер, но иногда забывал об этом… нарочно, как полагал Бран. Его брат очень упрям для четырехлетнего.
Бран порадовался победе Робба, но и обеспокоился тоже. Он помнил, что сказала Оша в тот день, когда Робб выступил с войском из Винтерфелла: «Он идет не в ту сторону».
– К сожалению, ни одна победа не обходится без потерь. – Мейстер Лювин повернулся к Уолдерам. – Милорды, ваш дядя Стеврон Фрей был в числе тех, кто расстался с жизнью при Окскроссе. Робб пишет, что он получил рану в бою. Ее не считали тяжелой, но через три дня сир Стеврон умер в своей палатке во время сна.
– Он был уже старый, – пожал плечами Уолдер Большой. – Шестьдесят пять, кажется, ему было. Слишком старый для сражений. Он всегда говорил, что устал.
– Устал ждать, когда дед умрет, вот что, – фыркнул Уолдер Малый. – Выходит, наследник теперь – сир Эммон?
– Не будь дураком, – сказал его кузен. – Сначала идут сыновья первого сына, а потом уж второй сын. Следующий в ряду – сир Риман, потом Эдвин, Уолдер Черный и Петир Прыщ. А после Эйегон и все его сыновья.
– Риман тоже старый. Ему уже за сорок как пить дать. И животом хворает. Думаешь, лордом будет он?
– Лордом буду я. Пусть и он побудет – мне все равно.
– Стыдитесь, милорды, – оборвал их мейстер Лювин. – Неужели вас не печалит кончина вашего дяди?
– Печалит, даже очень, – сказал Уолдер Малый. Но это была неправда. Брану стало тошно. «Их блюдо понравилось им больше, чем мне мое». Он попросил у мейстера разрешения уйти.
– Хорошо. – Мейстер позвонил. Ходор, должно быть, был занят на конюшне, и на зов пришла Оша. Она была сильнее Элбелли и без труда снесла Брана на руках вниз.
– Оша, – сказал Бран, когда они шли через двор, – ты знаешь дорогу на север? К Стене и… еще дальше?
– Дорогу найти нетрудно. Держи путь на Ледяного Дракона и на голубую звезду в глазу всадника. – Она прошла в дверь и стала подниматься по винтовой лестнице.
– И там все еще живут великаны и эти… Иные и Дети Леса?
– Великанов я видела сама, о Детях слыхала, а Белые Ходоки… зачем тебе знать?
– А трехглазую ворону ты не видела?
– Нет. Да не больно-то и хотелось, – засмеялась она. Оша открыла ногой дверь в спальню Брана и посадила его на подоконник, откуда он мог видеть двор.
Всего через несколько мгновений после ее ухода дверь открылась снова и вошел, незваный, Жойен Рид с сестрой Мирой.
– Вы слыхали про птицу? – спросил Бран. Жойен кивнул. – Это был не ужин, как ты говорил, а письмо от Робба, и мы его не ели, но…
– Зеленые сны порой принимают странную форму, – признал Жойен. – Не всегда легко понять правду, заключенную в них.
– Расскажи мне другой свой сон. О том плохом, что должно прийти в Винтерфелл.
– Так милорд принц теперь верит мне? И прислушивается к моим словам, какими бы странными они ему ни показались?
Бран кивнул.
– Сюда придет море.
– Море?!
– Мне снилось, что вокруг Винтерфелла плещется море. Черные волны били в ворота и башни, а потом соленая вода перехлестнула через стенку и заполнила замок. Во дворе плавали утопленники. Тогда, в Сероводье, я еще не знал их, но теперь знаю. Один – это Элбелли, стражник, который доложил о нас на пиру. Еще ваш септон и кузнец.
– Миккен? – Испуг Брана равнялся его недоумению. – Но ведь море в многих сотнях лиг от нас, а стены Витерфелла так высоки, что вода нипочем не поднимется до них, даже если бы оно и пришло.
– Глухой ночью соленое море перехлестнет через стену. Я видел раздутые тела утопленников.
– Надо им сказать. Элбелли и Миккену и септону Шейли. Сказать, чтобы остерегались воды.
– Это их не спасет, – сказал мальчик в зеленом. Мира, подойдя к окну, положила руку на плечо Брану.
– Они не поверят, Бран. Ты ведь тоже не верил.
Жойен сел на кровать.
– Теперь расскажи, что снится тебе.
Бран все еще боялся говорить об этом, но он поклялся, что будет доверять им, а Старк из Винтерфелла держит свои клятвы.
– Это другое. Есть волчьи сны и есть другие, гораздо хуже. Когда я волк, я бегаю, охочусь и убиваю белок. А в других является ворона и велит мне лететь. Иногда в этих снах я вижу еще дерево – оно зовет меня по имени, и я боюсь. Но хуже всего бывает, когда я падаю. – Он смотрел на двор, чувствуя себя несчастным. – Раньше я никогда не падал. Я лазал всюду, по крышам и по стенам, и кормил ворон в Горелой башне. Мать боялась, что я упаду, но я знал, что этого не случится. Только потом все-таки случилось, и теперь я все время падаю во сне.
