Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

909

Мартинскон Э. Э. Указ. соч. С. 52.

910

Там же. С. 54.

911

Bienemann F. Der Dorpater Professor G. F. Parrot und Kaiser Alexander I. Reval, 1902. S. 144–145.

912

Корф М. А. Жизнь графа M. М. Сперанского. СПб., 1863. Т. 2. С. 13.

913

Сохранившая часть мемуаров Паррота опубл. в кн.: Bienemann F. Op. cit. S. 145–169, и до настоящего времени не использовалась в отечественной историографии.

914

По-немецки – Fundationsakte. В российском законодательстве этот термин первоначально был переведен буквально – «Акт постановления Дерптского университета», позднее для Московского, Харьковского и Казанского университетов использован другой вариант перевода – «Утвердительная грамота».

915

Bienemann F. Op. cit. S. 151–152.

916

Ibid. S. 152.

917

1 ноября 1802 г. в Совете Дерптского университета докладывалось письмо Паррота из Петербурга с известиями о «милостивом расположении» Александра I и обещанием вскоре добиться подписания «Акта постановления» — Петухов Е. В. Императорский Юрьевский, бывший Дерптский университет за сто лет его существования. Юрьев, 1902. С. 119.

918

Bienemann F. Op. cit. S. 152–153.

919

Этот экземпляр, содержавший правку рукой Александра I, Паррота и Новосильцева, писавшего под диктовку императора, в начале XX в. еще хранился среди бумаг Паррота в Отделе рукописей Библиотеки Академии наук в Петербурге (Петухов Е. В. Указ. соч. С. 120.). Поправки императора касались упоминания в преамбуле имени Павла I, а также присвоения ректору 5 класса по Табели о рангах (Паррот настаивал на 4 классе, но Александр I не согласился) и повышения стоимости необлагаемых таможенным сбором вещей, которые приглашаемые профессора могли ввезти из-за границы, с 2 до 3 тыс. руб., на что император дал свое согласие (Bienemann F. Op. cit. S. 156). Всего же по подсчетам Паррота Александр I четыре раза лично занимался редактированием Акта.

920

Bienemann F. Op. cit. S. 158.

921

Ibid. S. 158–160.

922

Bienemann F. Op. cit. S. 164–165. Позже, в августе 1803 г., при обсуждении Устава Дерптского университета Завадовский вновь выдвинул одну из поправок, которую ему не удалось провести в декабре 1802 г. Для Паррота, ратовавшего за «бедных и слабых», принципиальна была всесословность обучения, поэтому в его проекте было записано, что «университет принимает в студенты людей всякого состояния», министр же хотел добавить уточнение: «всякого свободного состояния». Но большинство членов Главного Правления Училищ отвергло такой вариант, заметив, что достаточно от поступающих требовать «законного свидетельства», предложенное же ограничение «может в чужих краях подать повод к неприятным заключениям и толкам». Заметим, что Завадовский в данном случае шел против мнения им же самим одобренного Плана университетов 1787 г., громко прокламировавшего принцип всесословного высшего образования — Рождественский С. В. Университетский вопрос… С. 41.

923

В 1803 г. Утвердительную грамоту от баденского курфюрста Карла Фридриха также получил Гейдельбергский университет.

924

ПСЗ. Т. 27. № 20551 (далее в тексте ссылки на параграфы).

925

Любопытно, что для иностранных исследователей переход в истории российских университетов от «кураторов» к «попечителям» представляет собой известную трудность, поскольку оба слова при переводе передаются одинаково (Kurator). Т. Маурер предложила поэтому для обозначения этих должностей в XVIII в. пользоваться словом Kanzler, имея в виду аналоги в истории немецких университетов. – Maurer Т. Hochschullehrer im Zarenreich. Ein Beitrag zur Sozial-und Bildungsgeschichte. Koln; Weimar; Wien, 1998. S. 28.

926

Tamul V. Op. cit. S. 94.

927

Bienemann F. Op. cit. S. 142.

928

Stieda W. Op. cit. S. 51.

929

ПСЗ. T. 27. № 20701.

930

Иванов А. Е. Ученые степени в Российской империи. XVIII в. – 1917 г. М., 1994. С. 41. 

931

Например, см.: Аврус А. И. История российских университетов. Очерки. М., 2001. С. 30.

932

Харківський Національний університет ім. В. H. Каразіна за 200 років. С. 31.

933

PC. 1875. № 5. С. 77.

934

Ученый писал, что после приезда в Дерпт «был завален делами до такой степени, что… не раз должен был просиживать целые ночи», поскольку ему поручили «внутреннее устройство университета», и что он «ждет не дождется июля месяца, чтобы уйти от своих ректорских обязанностей». В самом деле, после триумфального возвращения из Петербурга Паррот немедленно развернул бурную деятельность по переустройству университета на началах, утвержденных Александром I в «Акте постановления», а 22 декабря 1802 г. в соответствии с новым положением был избран (по сути, переименован) из проректоров в ректоры Дерптского университета. Срок его полномочий, действительно, истекал в июле. – Мартинсон Э. Э. Указ. соч. С. 62.

935

PC. 1875. № 5. С. 77–78.

936

Там же. С. 77.

937

На это впрямую указывает в своей записке о Каразине В. Г. Анастасевич – Чтения в ОИДР. 1861. Кн. 3. Отд. V. С. 192.

938

PC. 1875. № 10. С. 275; № 11. С. 476. В записке Александру I, переданной 16 августа 1803 г., Каразин, представляя обширную жалобу на весь ход работы министерства народного просвещения, пишет, что свое недовольство (включая туда удаление от работы в Комиссии об училищах, на которую был назначен указом 8 сентября 1802 г.) он скрывал в течение десяти месяцев – т. е. его неприятности начались в ноябре 1802 г., что совпадает со сделанным выше выводом о денонсировании в это время императором полномочий Комиссии по решению университетского вопроса – PC. 1875. № 10. С. 273–274.

939

Багалей Д. И. Опыт истории Харьковского университета (по неизданным материалам). Т. 1 (1802–1815). Харьков, 1893. С. 142.

940

РГИА. Ф. 732. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 13—14; ср. Рождественский С. В. Исторический обзор… С. 56.

941

РГИА. Ф. 732. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 74. 

942

ПСЗ. Т. 27. № 20765.

943

Сборник постановлений по министерству народного просвещения. СПб., 1875. Т. 1. С. 139.

944

Периодическое сочинение об успехах народного просвещения. 1806. № 16. С. 451.

945

Фигура Клингера поражает своей глубокой, тщательно скрытой душевной драмой. Непроницаемый и холодный снаружи, он сохранил внутри «весь юношеский пыл романтизма». Несмотря на то, что с 1780 г. до смерти безвыездно находился на территории Российской империи и сделал здесь прекрасную карьеру, дослужившись при Павле I до чина генерал-майора, Клингер повторял, что лишь «телом жил в России, а душой в Германии». В письме к йенскому профессору X. Г. Шицу от 24 декабря 1803 г. Клингер восклицал: «Как радостно, что Вы