Неизвестный Поликарпов

стрелкового и пушечного оружия (ПВ-1, ШКАС, ШВАК-12,7 мм, ШВАК-20 мм, УБС и др.) и освоение его в серийных конструкциях;

9) решение проблемы (первым в СССР) установки всех новых отечественных авиамоторов, а также некоторых зарубежных;

10) создание первого в СССР фанерного фюзеляжа типа монокок;

11) создание безопасного для полетов самолета первоначального обучения У-2;

12) разработка рациональных типов капотов для моторов М-22, М-25, М-62, М-88, М-90, М-82, М- 71;

13) создание убирающегося в полете шасси для истребителя-моноплана и биплана;

14) создание первого в мире убираемого лыжного шасси для истребителя-моноплана и биплана;

15) первая в мире установка синхронного пушечного оружия;

16) первая в СССР установка синхронного крупнокалиберного вооружения;

17) установка и отработка в воздухе (впервые в СССР) авиационных пушек калибра 37 мм;

18) разработка подвесных пулеметных батарей для истребителей;

19) разработка и освоение в серийном производстве сбрасываемых в полете бензобаков из недефицитных материалов (железо, фанера, фибра и др.);

20) разработка высотных самолетов; первый в СССР мировой рекорд высоты — 14 475 м (летчик — В. К. Коккинаки, самолет И-15);

21) разработка в 1937–1939 гг. гермокабин различной конструкции;

22) установка (впервые в СССР) пушек, стреляющих через полый вал редуктора мотора жидкостного охлаждения;

23) создание первого в СССР мотопланера большого тоннажа (МП);

24) создание первой в мире скрытой в фюзеляже антенны для истребителя (И-185).

В этом списке перед нами проходит практически вся история отечественного самолетостроения 1918–1943 гг.

Не слишком доброжелательное отношение к Поликарпову «верхов» проявлялось не только в отношении его конструкций. После депортации немцев из Поволжья в конце 1941 г. и ликвидации этой АССР Николай Николаевич пробыл в Верховном Совете еще два года. В начале 1944 г. он был вызван в Президиум Верховного Совета СССР к секретарю Президиума А. Ф. Горкину, где у него было отобрано депутатское удостоверение и высказано вежливое сожаление по поводу случившегося и надежда увидеться в Верховном Совете следующего созыва после войны.

В конце 1943 г., будучи в командировке в Москве, Дмитрий Людвигович Томашевич, освобожденный в 1941 г. и работавший тогда в Казани, в конструкторском бюро В. М. Мясищева, посетил Н. Н. Поликарпова на его опытном заводе № 51.

«Он познакомил меня с новыми самолетами, находящимися в постройке и модернизированными... — вспоминал Дмитрий Людвигович. — Николай Николаевич жаловался, что некоторые ответственные работники Авиационного министерства его «зажимают». Позже, уже после окончания войны, я сам убедился, как не давали хода пятиместному пассажирскому самолету По-2, хотя многие организации нуждались в таком самолете и, отчаявшись его получить, требовали от завода чертежи, чтобы самостоятельно переделать учебный самолет По-2 в пассажирский».

Поликарпов предложил Томашевичу перейти к нему заместителем, на что Дмитрий Людвигович ответил согласием. Поликарпов написал в наркомат письмо с просьбой назначить Томашевича на эту должность, но бюрократическая машина на просьбы Поликарпова реагировала крайне медленно.

_{Последний снимок Н. Н. Поликарпова. 1944 г.}

Тяжелые условия военной обстановки, сильные стрессы, обусловленные арестом, событиями и особенно последних лет, подорвали здоровье Николая Николаевича. Первые признаки недомогания он почувствовал в конце 1943 г. Зимой 1943/44 г. Поликарпов перенес тяжелую болезнь без точного диагноза, сопровождавшуюся высокой температурой. Д. Н. Кургузов вспоминал, как однажды в начале 1944 г. он встретил Н. Н. Поликарпова: «…Он пожаловался тогда на свое здоровье, и я еще подумал: «Раз он жалуется, значит, действительно худо…».

Весной 1944 г. Николай Николаевич стал ощущать сильные боли. С предварительным диагнозом — язва желудка — он был доставлен в Кремлевскую больницу. Более тщательное обследование позволило поставить окончательный диагноз — рак. Операция могла дать один небольшой шанс успешного исхода болезни. Но время шло, а никто из врачей Кремлевской больницы не решался на проведение операции, боясь репрессий в случае неудачного исхода. Рак прогрессировал. Марианна Николаевна Поликарпова вспоминала, как они с мамой решили обратиться к известному, но не признаваемому в сферах Кремлевской больницы хирургу С. С. Юдину из института Склифосовского. Сергей Сергеевич, рассмотрев принесенные материалы, сказал, что операция нужна, хотя проводить ее уже слишком поздно. Он поставил одно условие: операцию будет делать только в том случае, если он взглянет на человека и он понравится ему. Марианна Николаевна вспоминала, как с большим трудом, через черный вход, удалось провести хирурга в Кремлевскую больницу. Юдин открыл дверь палаты и остановился. Николай Николаевич спал, сидя в кресле, его рубашка была распахнута, и на груди блестел большой серебряный крест, завещанный его далеким предком Михаилом Поликарповым. Юдин минут пять стоял на пороге и смотрел на Поликарпова. Потом тихо закрыл дверь, повернулся к жене и дочери Поликарпова и сказал: «Я сделаю операцию».

Она состоялась 19 июня 1944 г. и продолжалась несколько часов.

«После операции мокрый от пота Сергей Сергеевич Юдин усталой походкой вышел в коридор, — вспоминала Марианна Николаевна Поликарпова. — Он прислонился к стенке, посмотрел на нас с мамой и сказал: «Я сделал все, что мог, но слишком поздно…» А в глазах — слезы».

После больницы и недолгого пребывания дома Николай Николаевич для поправки поехал в санаторий в Подлипках. В уютном доме Поликарповым отвели три комнаты. Николая Николаевича посещали известные врачи-консультанты, приезжали друзья, родственники, сотрудники из конструкторского бюро. Он продолжал руководить коллективом, направлять разработки.

Наступило кратковременное улучшение самочувствия. Поликарпов снова в Москве, в своей квартире. Николай Николаевич, по-видимому, знал о трагичной безнадежности своего положения и старался буквально каждую секунду из оставшихся в его распоряжении дней отдавать работе.

11 июля 1944 г. он последний раз приехал в КБ. И тогда же в рабочем кабинете его сфотографировал Владимир Демидов. Последний снимок…

В один из июльских дней Поликарпова навестил его бывший заместитель Д. Л. Томашевич. Николай Николаевич многое сделал, чтобы вызволить Дмитрия Людвиговича, репрессированного в 1938 г.

«Я застал его в кровати. Пожаловавшись на боли, он тут же начал с увлечением строить планы, приглашая работать вместе с ним, — вспоминал Томашевич. — Николай Николаевич дал указание оформить меня своим заместителем.

Очень много на последней встрече он говорил о том, что надо создать науку о проектировании самолетов».

В июле 1944 г. Поликарпов направил письмо в наркомат с просьбой назначить Д. Л. Томашевича главным конструктором завода № 51.

Приведем строчки из воспоминаний В. И. Тарасова:

«Последний раз я видел Николая Николаевича вместе со своим заместителем Куном Н. П. за неделю до его смерти. Он очень страдал от болей. Стонал. Но просил возможно подробней рассказать о жизни коллектива, о нашей работе. Когда его жена подала нам знак о прекращении свидания, он резко оборвал ее, сказав: «Не мешай, дай поговорить с Василием Ивановичем». Последними его словами, обращенными ко мне, были: «Нам с Вами, Василий Иванович, теперь долго не увидеться. Помните, что нужно беречь коллектив. Создать хороший коллектив — более серьезная и трудная задача, чем создать